Каван поочередно оглядел нас обоих:
– Ладно, будь по-твоему. Мне нужна информация. Цифры, численность армии. Пусть подавятся своим миром! Меня интересует королевство. Я не успокоюсь, пока не разгромлю их замок до основания! – угрожающе прорычал он. – Уяснили?
– Да, сэр, – кивнув, мы с Блайз направились к выходу.
– Мне приступить к допросу немедленно? – спросила она, едва мы удалились на безопасное расстояние.
– Приступай, но тактику советую применить разную. Тот, с флагом, охотно пойдет на диалог. Другое дело его товарищ. Трясется, как овечий хвост.
– Да, он, похоже, боится собственной тени, – вздохнула Блайз. – Может, для начала побеседовать с ним по-человечески? Не давить?
– Отличная мысль! По-моему, из всех троих он самое слабое звено. Но я могу и ошибаться.
– Я не подведу, – заверила Блайз.
– Даже не сомневаюсь. – Я тронул Блайз за плечо, но, заметив вспыхнувшую во взгляде надежду, торопливо убрал руку. – Попробую раздобыть бумагу.
Упоминание Анникой библиотеки не прошло даром. Безусловно, я гордился нашей историей, передаваемой из уст в уста, однако нельзя недооценивать силу письменного слова.
В ящике моего стола хранилась стопка драгоценной бумаги. Прихватив пару листков и каллиграфическое перо, я задумался, где достать чернила. Мои запасы давно высохли и превратились в порошок. Единственный вариант – развести их водой. Вооружившись канцелярскими принадлежностями, я поспешил к Блайз, которая уже вовсю пыталась разговорить Пугливого.
Я составил вместе два табурета, получилось подобие стола. Потом обмакнул пальцы в ведро с затхлой водой и стряхнул капли в бутылочку с чернилами. Надеюсь, мои труды окупятся.
Мы разместили пленников в разных коридорах темницы. Если они хотели поговорить между собой, то должны были кричать, и в таком случае мы прекрасно их услышим. Хотя стены скрывали от меня Блайз, ее голос доносился на редкость отчетливо.
– Отлично тебя понимаю, – проникновенно вещала Блайз. – Да, вам не позавидуешь. Я знаю, о чем говорю, ведь мы проделали тот же путь почти до самого Кадира.
– Не дорога, а кошмар, – жаловался ее собеседник. – Меня тошнит от этого похода. От этой камеры. Почему нас вообще заперли в темнице? Да еще и поодиночке? Разве так поступают с парламентерами?
– Нам необходимо побеседовать с вами, только и всего. Да и в темнице посланникам вражеского государства намного безопаснее. Народ здесь вспыльчивый, всякое может случиться. Потерпите, это ради вашего же блага.
– Хм, – буркнул, по-видимому, успокоенный пленник.
– Уж извините за неудобства, – продолжала Блайз, – но чем богаты. Мы и сами не купаемся в роскоши.
– В казарме жизнь тоже не сахар, – вздохнул Пугливый.
Я буквально видел, как Блайз сочувственно кивает и с самой участливой миной задает следующий вопрос:
– Неужели король совершенно не ценит ваш труд? Какая несправедливость!
– После исчезновения супруги он просто озверел. Посылает в бесконечные патрули. Знаете, сколько миль я отмахиваю каждую неделю? А сколько за это получаю? Гроши!
– Да, с вашим королем не забалуешь, – констатировала Блайз. – Получается, замок кишмя кишит стражей?
– Да, но основная масса рассредоточена по периметру – во избежание появления незваных гостей.
– Разумная тактика, – одобрила Блайз. – Мы тоже охраняем свой замок днем и ночью.
Повисла пауза. Мне оставалось лишь гадать, в чем причина.
– У вас нет ни малейшего повода для волнений, – понизив голос, сообщил пленник. – Вы его до смерти напугали.
– Поясни, – тоже шепотом попросила Блайз.
– Король держит все и вся в ежовых рукавицах. Детей, власть, подданных. Если он настаивает на переговорах, значит вы его крепко прижали.
Вновь воцарилось молчание. Несомненно, Блайз, как и я, упивалась мыслью о посрамленном правителе.
– Спасибо, – поблагодарила она. – Ожидайте скорых вестей.
Скрипнула дверь, в замке повернулся ключ. Высунувшись из-за угла, я прочел в глазах Блайз надежду, которую испытывал сам. Девушка бросилась ко мне и зашептала:
– Слышал?
– Еще бы. – Впервые за долгие годы я лучезарно улыбнулся. – Поначалу у меня были сомнения, но, похоже, парень не врет.
– Леннокс, если все сказанное – правда, нам удастся обойтись…
– Без кровопролития.
– Именно, – кивнула Блайз.
– Мы должны задокументировать показания. – Я обмакнул перо в чернила и провел на бумаге линию. Вышло расплывчато, но в целом сойдет. Я протянул перо Блайз, но она вдруг смутилась и чуть слышно выдавила:
– Я не умею.
Глядя на ее пунцовые щеки, я решил не развивать тему:
– Ничего страшного. Напишу за тебя. – Мне было неловко вдвойне. Сперва выяснилось, что никто, кроме меня, не владеет грамотой, а теперь это. Впрочем, особой надобности ни в чтении, ни в письме до сих пор не возникало. – Вот отвоюем королевство, и наверстаешь. На досуге, коего у нас будет в избытке, я лично научу тебя читать.
Лицо Блайз озарилось улыбкой.
– Правда?
– Ну конечно. А сейчас запишем показания, пока они еще свежи в памяти.
Анника
Наутро меня ждало послание от Николаса.
– Похоже, герцог просунул конверт под дверь накануне вечером, – поделилась наблюдением Ноэми.
– Как романтично! – поморщилась я. – Особенно для него.
Ноэми прыснула:
– Отвергнутый мужчина быстро становится романтиком. Может, он и впрямь испытывает к вам чувства.
– Он просит о встрече, – пробежав записку глазами, объявила я.
– Немудрено. Вы почтите его визитом? – Ноэми разложила на диване три платья.
Не слишком ли жестоко я поступлю, надев то, что разобьет Николасу сердце?
– Мы условились не встречаться наедине до свадьбы. С меня довольно и совместных завтраков. – Я спрятала послание обратно в конверт и соскочила с кровати. – Ноэми, приготовь платье с розовыми цветами.
– Превосходный выбор. Вам оно очень… – Она вдруг осеклась.
Я повернулась и увидела, что Ноэми, забыв обо всем на свете, смотрит в окно.
– С тобой все в порядке? – спросила я.
Подойдя к окну, я поняла, что привлекло ее внимание, – и лишилась дара речи.
На дальнем плацу тренировались сотни солдат. Иногда они проходили обучение на территории замка, однако случалось такое крайне редко.
– К чему бы это? – шепнула Ноэми.
– Наверное, отец собирается усилить дворцовую охрану, – вздохнула я. – Иначе бы не согнал их сюда.
– Не многовато ли народу для охраны? – усомнилась Ноэми.
Я пожала плечами:
– Караул должен меняться и отдыхать, а территория огромная. Да и потом, в свете последних событий отец сам не свой. Не удивлюсь, если он решил приставить к нам с Эскалом целый взвод телохранителей.
– Тогда эта комната станет оазисом, – пробормотала Ноэми себе под нос, по-прежнему глядя вдаль.
Однако мой взгляд был прикован к ней. Даже если мир вокруг рушился, Ноэми в своей безграничной преданности хлопотала лишь о моем благополучии.
Зашнуровав мне корсет и застегнув платье, она занялась моими волосами: убрала передние пряди назад, а остальные распустила по плечам. Рассеянно теребя локон, я думала о маме. С недавних пор прическа и мама сделались для меня единым целым. Выбрав из вазы цветок, я укоротила стебель и вплела украшение в волосы.
Удовлетворенная своей работой, Ноэми распахнула передо мной дверь и пожелала удачи. В обеденном зале меня ожидал сюрприз: во главе стола сидел только Эскал, другие кресла рядом с ним пустовали.
Впрочем, даже в гордом одиночестве Эскал смотрелся гармонично. Сегодня на нем был зеленый сюртук, темные волосы зачесаны назад.
– Где отец? – Я поцеловала Эскала в щеку и села на свое обычное место, хотя оно и располагалось чуть поодаль.
– На заседании.
Встревоженная его тоном, я нахмурилась и понизила голос:
– Это как-то связано с армией у нас на задворках?
Покосившись на другой конец стола, где завтракали приближенные, Эскал коротко кивнул.
Значит, расскажет после.
– Хорошо, а где Николас?
– Тебе разве не сообщили? Заперся в своих покоях после вашей стычки и, по словам дворецкого, наотрез отказывается от еды. Думаю… думаю, ты разбила ему сердце.
Я закатила глаза:
– Перестань! С первого дня помолвки он вел себя как махровый эгоист: только и делал, что командовал и не уделял мне ни малейшего внимания. А потом и вовсе трусливо бросил меня в лесу. Такое не прощается.
– В экстремальных ситуациях многие теряют рассудок, – справедливо заметил Эскал и тут же поспешил добавить: – Конечно, это его не оправдывает.
Я промолчала. А что тут скажешь?
Эскал мрачно уставился в тарелку:
– Анника, не секрет, что я на дух не переношу Николаса. Само его присутствие утомляет. Но… если он захочет сделать важное признание, не отказывай.
– Ты знал, что он написал мне письмо с просьбой о встрече?
Эскал хмыкнул:
– Не знал, но предполагал. Не артачься, дай человеку высказаться. Если и это ничего не исправит, значит так тому и быть. Вступите в брак, но останетесь чужими. – Он сокрушенно вздохнул. – Анника, я ведь знаю тебя как облупленную. Ты горько раскаешься, если упустишь настоящую любовь.
Николаса поселили в роскошных покоях неподалеку от апартаментов Эскала. Собравшись с духом, я постучала в дверь. При виде меня угодливый дворецкий выпучил глаза.
– Ваше королевское высочество, – поприветствовал он с нижайшим поклоном.
– Это она? – донесся из глубины комнаты голос Николаса; быстрым шагом он подскочил к двери и распахнул ее настежь. – Анника! – воскликнул он с интонациями утопающего, которому бросили заветную веревку.
Волосы Николаса топорщились в разные стороны, камзол застегнут кое-как, на шее болтается незавязанный галстук. Всегда безукоризненно одетый, прямой и чопорный, Николас выглядел помятым и потерянным.
Признаться, таким он мне нравился гораздо больше.
– Я хотел сказать, ваше королевское высочество, – исправился Николас, почтительно кланяясь. – Смею надеяться, вы получили мое письмо и готовы выслушать меня. Позвольте принести вам глубочайшие извинения. Войдите, и мы обо всем поговорим.