– Вы хорошо себя чувствуете, сэр? – спросила я, продолжая разглядывать собеседника.
– Нет! – В отчаянии Николас схватился за голову. – Никогда в жизни не чувствовал себя так скверно!
Он не пригласил меня в комнату, а продолжал топтаться на пороге. Вопиющий конфуз для человека, свято чтившего протокол и правила приличия. Выходит, Николас и впрямь не на шутку расстроен. Удостоверившись, что в холле никого нет, я решила не откладывать тягостный разговор:
– Николас, я понимала, что в союзе с вами не обрету счастья. Понимала и не роптала на судьбу. Однако ваш поступок… исключает даже дружескую симпатию между нами. Многие высокопоставленные браки заканчиваются таким образом. – Ясно представив свое будущее, я с трудом подавила рвущиеся наружу рыдания. – Разумеется, мы не станем расторгать помолвку, на этот счет не волнуйтесь. Единственная просьба: оставьте меня в покое. Точнее, не просьба, а приказ. Такова моя воля. Хорошего дня.
Я развернулась, чтобы уйти, но Николас порывисто сжал мое запястье:
– Анника…
Тоска в его голосе вынудила меня замереть. Воспользовавшись моим замешательством, Николас вцепился в меня двумя руками и опустился на колени.
– Прости! Если бы я только знал… как загладить свою вину, – бормотал он, не поднимая глаз. Николас нервничает? Чудеса! – Спасибо, что не лишаешь меня чести стать твоим супругом… но молю, не отвергай моей любви.
Я на мгновение отвернулась:
– Николас, если ты меня любишь, то отменно скрываешь свои чувства.
Заметив, что мой взор вновь обратился в его сторону, Николас кивнул:
– Пожалуй, любовь – чересчур громкое слово. Но ты моя незыблемая и непоколебимая опора.
Внезапно мне приоткрылись его страхи. Нечто подобное внушал мне Леннокс. Я посвятила себя служению престолу. Сама мысль о его утрате повергала меня в ужас. Пускай титул монарха накладывает не самые легкие и приятные обязательства, расстаться с ним было выше моих сил.
Кадир был смыслом моей жизни.
Неослабевающее чувство долга, отражение собственных тревог в речах Николаса тронули мое сердце. Тронули, но не смягчили.
– Так докажи, что это не пустые слова.
Николас выпустил мое запястье и всплеснул руками:
– Непременно! Обязательно! Дай только срок.
Я отвернулась и направилась прочь, гадая, в какую авантюру вляпалась на сей раз.
Леннокс
Наутро мы сверили показания: пленники говорили складно, ни в чем не противореча друг другу. Их слова о численности и местоположении дворцовой охраны полностью совпадали. Они не только сообщили координаты замка и тренировочных лагерей, но и по мере способностей осовременили наши древние карты. Суть их речей сводилась к одному: король Кадира просит о встрече, чтобы заключить мир и наладить взаимоотношения.
Я вручил Кавану доклад, коряво написанный моей рукой. Хотя бы строчки вышли ровными.
По логике ему следовало спросить: где состоится встреча, нет ли несостыковок? Однако Каван остался верен себе:
– Где ты достал бумагу?
Таков был первый вопрос, который лишь укрепил мои подозрения: Каван не желал видеть в своих рядах грамотных сторонников.
– Пошарил в кладовых. Запасы там невелики, да и чернила высохли. Простите, что сделал это без вашего дозволения, но согласитесь, событие такого масштаба нужно запечатлеть для потомков.
Каван покосился на меня, потом поднес листок с исчерпывающей информацией к глазам, однако на лице у него не отразилось и тени понимания.
Неужели… неужели он не умеет читать?
– Вы оба отлично потрудились, – откашлявшись, произнес Каван. – Отрадно видеть, как усердно вы стараетесь искупить свою вину, – угрюмо, без намека на одобрение добавил он, но меня заботил не столько тон, сколько сам факт похвалы из его уст.
Если Каван хвалит меня во всеуслышание, значит пытается что-то утаить. А именно: свою вопиющую безграмотность. Нужно принимать решение, причем немедля. Я могу разоблачить его, опозорить перед самыми преданными соратниками, а могу приберечь разоблачение до лучших времен. После недолгих колебаний мой выбор пал на второе.
– Как видите, никаких противоречий в их рассказах нет. Более того, пленники любезно сообщили нам, где расположен замок, тренировочные лагеря и немногочисленные заставы. Встреча назначена здесь. – Я ткнул в квадратик суши, без изысков озаглавленный «Остров». Добраться туда будет нелегко, однако Каван слишком упрям, чтобы настаивать на перемене места. – Погода на острове переменчивая, поэтому он много лет простаивает без дела. Король хочет наладить торговлю между нашими народами и совместными усилиями проложить дорогу для караванов. Также он собирается преподнести нам дары в знак добрых намерений.
В число подношений не входило главное – королевство, на фоне которого меркли все иные богатства.
– Когда состоится сей знаменательный обмен? – зловеще протянул Каван.
Я переступил с ноги на ногу, расправил плечи:
– На днях. Король просит почтить его визитом, а сам постарается сделать все, чтобы… нас ублажить.
– Ублажить… – Каван ухмыльнулся себе под нос. – Мы разгромим их. Перебьем с той же легкостью, с какой они надеялись перебить нас. – Его глаза алчно заблестели. – Мы убьем короля Кадира. Расправимся с ним прямо на острове, а труп бросим в море. Лишившись своего правителя, Дарейн падет. – Каван почесал грязную бороду. – Отправимся все вместе, целой армией. А впрочем, – он кровожадно осклабился, – зачем ждать прибытия на Остров? Атакуем их с моря, покажем, на что способны. Они пожалеют, что когда-то отняли у меня корону.
План внушал серьезные опасения. У нас имелось несколько рыбацких судов, но ни единого корабля, куда поместилась бы вся армия. Откуда Каван намеревается взять флот? Зачем людям, обученным воевать на суше, затевать заведомо провальное сражение на воде? А главное, зачем устраивать резню? Если король готов подчиниться, его страну наверняка удастся захватить без боя.
– Сэр, вы уверены, что это лучшая тактика?
Каван медленно поднял голову. Пускай он не умел читать по бумаге, зато я отлично умел читать по глазам, а во взгляде Кавана отчетливо читался приказ молчать и повиноваться.
– Вы двое повторно допросите пленников. Узнайте, сколько человек будут сопровождать мнимого короля и точное время встречи. Не подведите! – пригрозил он. – А мы между тем займемся подготовкой к празднованию.
– К празднованию? – Я не верил своим ушам.
Каван, по обыкновению, думал не о том, о чем надо.
– Ну разумеется. Надобно отметить торжественное возвращение на родину.
Кивнув, я направился к выходу, уверенный, что Блайз следует за мной по пятам. Едва дверь за нами захлопнулась, мы оба застыли как вкопанные, не в силах справиться с изумлением.
– Признаться… я ожидала совсем другого, – шепотом поделилась Блайз.
– Аналогично. Не понимаю – зачем нам ввязываться в драку?
Затея Кавана противоречила всякой логике. Своим решением он подвергал опасности всех нас.
– Празднование? В честь чего? – недоумевал Иниго. – В честь грядущей бойни?
Мы устроились на валунах и смотрели на море. Пронизывающий ветер разогнал всех с побережья, обеспечив нам уединение, а его завывания перекрывали наши сетования. Мне требовалась передышка, пауза, чтобы обуздать гнев, туманивший рассудок. Однако получалось из рук вон плохо.
– Знаешь, что меня особенно угнетает? – процедил я.
– Нет.
– После встречи, из которой мы выйдем либо победителями, либо проигравшими, наступает…
– Матралайт, – вздохнул Иниго.
– Вот именно. А Каван ни словом не обмолвился о нем. Ни тебе празднования, ни торжества. Тот, кто воюет за свой народ, должен чтить его традиции.
Иниго с минуту созерцал горизонт.
– Хвала небесам за твою память! – объявил он чуть погодя. – Я знаком с нашей историей, но бо́льшую ее часть слышал от обитателей замка.
– Не понимаю, почему мы не ведем летописей. Письменные свидетельства гораздо надежнее любых рассказов.
Долгие годы меня терзал вопрос, который следовало задать отцу еще при жизни. Если Каван отыскал нас, если изначально странствовал в поисках конкретных семейств, кто дал ему наводку? В нашем доме знали про Матралайт, однако Каван изрядно обогатил наши знания. На основе его рассказов целый ряд семей, включая нашу, сумел воссоздать историю клана. Но Кавану было известно больше всех нас, вместе взятых, еще до того, как он появился у нас на пороге. Вопрос: откуда?
– Не расстраивайся. – Голос Иниго отвлек меня от раздумий. – Если Каван забудет про знаменательный день, девицы вспомнят точно.
Я закатил глаза:
– Ты уже смастерил браслет?
– Вот еще! – отмахнулся Иниго. – Все равно дарить его некому. И мне никто не подарит. Зато у тебя отбою не будет от желающих.
– Не начинай.
– Смирись, Леннокс. Прими неизбежное с распростертыми объятиями, – ухмыльнулся Иниго, довольный, что наконец-то нашел повод подтрунивать надо мной.
– У меня нет привычки обниматься.
Иниго прыснул, однако его слова попали в цель. Позади нас простирались поля, где обитатели замка вовсю собирали солому.
Горло перехватило. Матралайт знаменовал слияние, верность. Незыблемость. В стародавние времена у нашего народа возникла традиция плести браслеты и дарить их возлюбленным. Мужчины в забаве участвовали редко, зато девушки старались за троих. Некоторые носили целую связку браслетов, гордясь тем, что покорили так много сердец. Иногда браслет преподносился с самыми серьезными намерениями, предвосхищавшими брачный союз. Иногда его подсовывали под дверь, и счастливый обладатель гадал, кому же он приглянулся. Браслеты считались символом праздника.
До сих пор ни единый браслет не украсил моего запястья. И вряд ли украсит, если только Блайз не нарушит заведенную традицию.
– А если серьезно, – прервал затянувшееся молчание Иниго, – не зацикливайся на Каване. Рано или поздно нам придется действовать решительно и взвешенно. А гнев – плохой советчик.