– Ваше высочество, – поклонился первый. – Герцог очень за вас беспокоится, места себе не находит.
Выходит, Николас жив.
– Не тревожьтесь, со мной все хорошо, – заверила я. – Корабль с моим братом уже отплыл в Кадир?
Гвардейцы переглянулись.
– Ваше высочество, флот еще не отчалил. Волны слишком высокие. Мы потеряли одно судно.
Внутри у меня все помертвело.
– Мой брат жив? – выпалила я и затаила дыхание в ожидании ответа.
– Да.
От облегчения на глаза навернулись слезы.
– А отец?
– Он жив, но слегка… не в себе.
– Отведите меня к Эскалу, – дрогнувшим голосом попросила я.
Гвардейцы сопроводили меня к трапу. Миновав стихийный лагерь, где разместились наши войска, я пулей взлетела на борт и поспешила в капитанскую каюту. Чуть поодаль Николас мерил шагами палубу с видом человека, обремененного государственной ношей. Полагаю, он уже назначил себя королем.
– Николас?
Он встрепенулся, поднял на меня шальные глаза и в мгновение ока очутился рядом:
– Анника, ты цела! – Николас отступил на шаг, с тревогой всматриваясь в меня. – Мы уже отчаялись увидеть тебя живой.
Повинуясь чувству долга, я встала на цыпочки и запечатлела на губах Николаса короткий поцелуй. Он длился всего мгновение, однако произвел на гвардейцев ошеломительный эффект. А заодно лишил герцога всяческих сомнений относительно нашего совместного будущего.
– Где Эскал?
– Сюда. – Николас приобнял меня за талию и понизил голос: – Его величество заперли в каюте. Он…
– Знаю, – перебила я.
– Его высочество взял на себя полномочия главнокомандующего и наотрез отказался уплывать с Острова до твоего возвращения.
Покачав головой, я распахнула дверь каюты. Ноэми склонилась над Эскалом и трепетно вытирала испарину с его лба.
Какое счастье было видеть ее в добром здравии! Заметив меня, Ноэми ахнула и на мгновение отвернулась, не в силах совладать с нахлынувшими эмоциями.
Однако никто из нас не улыбнулся.
Эскал чуть приоткрыл запавшие глаза:
– Бог… услышал… мои молитвы…
– Надеюсь, моим он тоже внемлет и мы благополучно доставим тебя в замок.
– Как? – прошелестел он.
Конец фразы напрашивался сам собою: как ты спаслась?
Меня спас прекрасный юноша. Защитил от бури и холода. Он поведал мне правду и даровал покой.
– Завидев приближение урагана, я отыскала расщелину на склоне и, забившись в ее, ждала, пока погода переменится.
– А как вы узнали, что близится ураган? – изумилась Ноэми. – В наших краях их отродясь не водилось.
– Прочла в книгах, – выкрутилась я.
Ноэми ни на секунду не усомнилась в правдивости слов.
– Возблагодарим твою любовь к литературе, – объявил Николас, обнимая меня за плечи.
Я вздернула бровь:
– Твой черед рассказывать.
– Я пытался вернуться на пристань, но быстро осознал тщетность своих усилий и укрылся в роще. Вымок до нитки. Только недавно просох.
– Кто бы говорил про мое чудесное спасение, – вздохнула я. – Может, пора в путь? Эскалу нужен доктор.
– Ничего не имею против, – кивнул Эскал. – Ноэми, Николас. – Он с усилием перевел взгляд на караульных у двери. – Яттсон. Мамун. – (Оба моментально отсалютовали.) – Вы четверо… свидетели. Я назначаю Аннику… регентом. Отец… совсем плох. Отныне вы переходите в распоряжение моей сестры.
Я не верила своим ушам. Регент? Проще сказать, королева. Со всеми вытекающими последствиями, которые обрушились на меня словно гром среди ясного неба.
– Эскал, ты хорошо подумал?
Брат кивнул:
– Мне нужно время. Я тебя… не покину, – бормотал он. – Надо лишь немного подождать.
Эскал изо всех сил старался меня обнадежить. Нельзя его подвести.
– Эскал, благодарю за оказанную честь. – Я наклонилась и тихонько добавила: – Можешь на меня положиться.
Странным образом последняя фраза значила гораздо больше, чем наше обычное «люблю тебя».
– Ваше высочество, – шепнул Николас, – сделайте глубокий вдох, идите к капитану и прикажите ему готовить флот к отплытию. Я отправлюсь с вами и засвидетельствую ваши полномочия. Все наладится, но действовать нужно незамедлительно.
– Разумеется. – Кивнув, я вышла из каюты и сразу наткнулась на капитана.
– Сэр, отныне вы подчиняетесь моим приказам. Отплываем немедленно. Моему отцу и брату необходим медицинский уход. От вас требуется благополучно доставить нас в Кадир.
Справившись с изумлением, капитан взял под козырек:
– Слушаюсь, ваше высочество. – Он незамедлительно начал давать указания.
Матросы заметались по палубе, в мгновение ока подняли паруса. Их расторопность вызывала восхищение, но я чувствовала, что смогу вздохнуть спокойно, только когда жизнь Эскала будет вне опасности.
– Ты молодец, – шепнул Николас.
– Спасибо. Надеюсь, мне удастся оправдать доверие семьи.
– Анника, ты войдешь в историю Кадира как самая почитаемая и горячо любимая правительница, – пылко убеждал Николас. – Королева, которая никогда не допускает ошибок.
– Твоими бы устами…
Отчалив от берега, я всматривалась в горизонт в надежде увидеть родной берег. Однако вместо этого взору предстали разрозненные суда.
– Это они?
– Они, – подтвердил Николас. – Если бы состояние Эскала не вызывало таких опасений, я бы посоветовал отправиться в погоню и разгромить их сейчас, пока они особенно уязвимы. Однако совесть не позволяет.
– Мне тоже. У нас в приоритете здоровье брата и отца. С остальным… разберемся позже.
– Полностью поддерживаю. – Николас поклонился и поспешил с каким-то вопросом к капитану.
Я смотрела на скопление утлых суденышек. В книгах часто описывают боль от расставания с возлюбленным.
Как далеки эти описания от истины!
«Пронзительная» – слишком мягко сказано. «Сокрушительная» – вот точное слово.
Я прижала руку к груди и ощутила сквозь ткань браслет, кисточка щекотала мне кожу.
Отныне мне надлежало запереть воспоминания о Ленноксе в самом потаенном уголке сердца и смириться с судьбой.
Часть третья
Несколько дней кряду Анника трудилась с рассвета до заката. Только глубокой ночью она добралась до последнего прошения, где королевская знать призывала ее поторопиться со свадьбой.
Аннику одолевали тревоги. Армия противника вот-вот предпримет новую атаку. Нужно любой ценой защитить подданных, но как? Увы, выбор невелик – вступить в брак, пообещать укрепить действующую монархию… Вот и все, чем она располагала. Анника подошла к окну и, отринув мысли о внезапно свалившихся на нее обязанностях, отыскала среди созвездий Орион.
Хранитель небес мерцал прямо над головой. Анника достала из кармана шнурок с кисточкой, обмотала вокруг запястья и тоже почувствовала себя под защитой.
В куда менее пышной спальне Леннокс опустился на колени, словно намереваясь прочесть молитву. Перебирая в пальцах длинную полоску кружев, он высматривал в окне Кассиопею. А отыскав ее, не мог думать ни о чем, кроме Анники.
Но, созерцая вспыхивающие, точно проблески надежды, звезды, Леннокс вдруг вспомнил, что никогда более не увидит Аннику, никогда не вдохнет запах ее волос. Настанет день, и он заберет то, что принадлежит ему по праву. Какая мука осознавать, что расплатой за победу станет смерть той, о ком он грезил сутками напролет.
В тишине и уединении каждый из влюбленных гадал, чем занят второй. Аннике представлялось, что Леннокс правит меч. Леннокс представлял Аннику на троне. Оба улыбались, даже не подозревая, как глубоко заблуждаются.
Откуда им было знать, что сейчас они совершают одно и то же – исступленно цепляются за частицы друг друга и мечтают оказаться вместе?
Леннокс
В замке царило уныние. Пусть наша армия не так сильна и многочисленна, но впервые мы оказались на пороге великих свершений.
И потерпели крах.
Недолгое сражение обернулось катастрофой. Потери исчислялись десятками.
Даже меня поразил масштаб бедствия.
Я отправился в обеденный зал, частично переоборудованный под лазарет. У дверей меня встретил Иниго.
– Каван не появлялся? – спросил я.
– Нет. По-прежнему сидит в четырех стенах.
Мне стоило немалых трудов сдержать гнев. Каван по меньшей мере обязан позаботиться о тех, кого послал на верную гибель.
– А ты давно на ногах?
Иниго подавил зевок:
– Всю ночь не сомкнул глаз. Хотел вздремнуть часок, но, как назло, у Энеа обострилась лихорадка, – упавшим голосом сообщил он.
Внутри у меня все помертвело.
– Она выкарабкалась?
Иниго кивнул, впрочем без особой радости:
– Как думаешь, скольких мы потеряли? Признаться, я сбился со счета.
Немудрено. По обыкновению, никто не вел записей.
– Послушай, главное сейчас – помочь тем, кого еще можно спасти. Посоветуй, с чего начать.
Иниго ткнул в дальний угол:
– Там самые тяжелые. Браллиан лишилась руки, развился сепсис, боюсь, до вечера она не дотянет. У кого-то на фоне истощения пропала всякая воля к жизни. – Он провел ладонями по лицу. – Остальные вроде ничего, оклемаются.
Я похлопал его по спине:
– Положись на меня. А сам иди отдыхай.
Иниго стиснул мое плечо с исступлением утопающего, цепляющегося за соломинку:
– Умоляю, скажи, что знаешь, как вытащить нас из этого дерьма.
– Пока не знаю, – сглотнув, честно ответил я. – Но рано или поздно придумаю. Так дальше продолжаться не может.
Мы обменялись рукопожатиями, и я поспешил в дальнюю часть лазарета, где уже вовсю хлопотала Блайз. Она проворно передвигалась от раненого к раненому, вытирала покрытые испариной лбы. На ее лице застыло невиданное мной доселе выражение скорби. Блайз выпрямилась, помассировала затекшую шею, не обращая внимания на рассыпавшиеся по плечам волосы.
Блайз красивая и отважная. Отзывчивая и упорная. Преданная и неунывающая, по силе она не уступала большинству мужчин. Иными словами, идеальная спутница жизни.