За ночь входная дверь отсырела, и Влада долго пыталась открыть её — навалилась плечом, потом — всем телом. Наконец открыла. Между балками крыльца висела огромная паутина, вся усыпанная каплями воды. Влада опустилась на сырую ступеньку, чтобы завязать шнурки.
В кухне звенели посудой родители, они всегда вставали рано. И то ли этот шум разбудил Зарину, то ли она ощутила своим звериным чутьём, что от неё хотят сбежать, но в одной ночной рубашке скатилась по лестнице, скрипя всеми ступенями сразу.
— Эй, вы куда? Мы же договорились вместе!
Кир обернулся к ней, собираясь рассказать, что всё получилось сложнее, и поход придётся отложить, но Влада его опередила.
— Да ладно, пусть идёт, — с тайной обречённостью бросила она. — Только одевайся быстрее. Лучше идти, пока солнце не совсем встало.
Зарина бросилась наверх, путаясь ногами в ступеньках. Лестница предсмертно застонала. Влада уже завязала шнурки и сидела теперь, опустив голову и руки на колени.
Когда стоны затихли, она поднялась и вынула из кармана шортов коротенькую пластиковую пробирку. Привстав на цыпочки, принялась одну за другой стряхивать в неё капли с паутины.
— Иди сюда. Ну, не бойся. Иди, иди.
Её руки в алом свете восхода виделись Киру почти прозрачными, как фарфор. И на ладонях ему чудились чёрные пятна — следы от тонкой иголки.
Влада не спала вторую ночь, но сейчас она не выглядела больной и уставшей. Разве что чуть заторможенной: не сразу отвечала и могла долго смотреть в одну точку. Как только все капли оказались внутри пробирки, Влада с силой вдавила пробку и спрятала пробирку в карман.
— Вода — это она? — спросил Кир, просто что бы не потонуть в молчании.
— Вода — это вода. Но должно быть что-то материальное. Так легче. Мне легче поверить, а ей — понять, чего я от неё хочу, — отозвалась Влада и зашагала к будке Командора.
Прочти она тут хоть целую лекцию, понятнее не стало бы. То, что было отточенным инструментарием её науки, часто казалось скорее набором языческих обрядов.
Пёс выбрался, осторожно ступая, одёргивая лапы от влажного камня. Подошёл, лизнул Владе руку и полез обратно в будку. Это не было похоже на него. Обычно только и приходилось, что спасать от его лап одежду — будет прыгать, оставлять грязные отпечатки.
Вернулась Зарина, на ходу застёгивая ветровку, и втроём они вышли на улицу. Соседский дом стоял тихо, в своём личном клубке тумана. Молчала даже железная дорогая за лесополосой. Заразившись общим немногословием, мало говорила и Зарина.
Мало говорила и медленно шла — плелась в трёх шагах позади, недовольная теперь, как будто из дома её вытаскивали силой.
— Холодно. Почему так холодно? Я так плохо спала ночью. Я, кажется, вообще не спала, — ворчала она вполголоса.
Кир замечал иногда, как Влада закрывает глаза и трёт уголки, и спотыкается, потому что дорога застыла волнами грязи, разбилась на две глубокие колеи. Нужно было оставаться дома. До вечера плачущая сущность всё равно не проявит себя, а Влада совсем без сил, она может позабыть что-то или напутать. Не сделать бы хуже этим походом.
Они снова прошли мимо зарослей кукурузы на спортивной площадке.
— А вон в том кабинете был пожар. — Зарина показала на окна.
Влада даже не обернулась. Она встала на предпоследней ступеньке — шагнула и замерла, как будто задумалась. Полукруг солнца плавал в тумане, словно и не собирался подниматься выше.
Глядя ей вслед, Кир решил, что сегодня всё равно увезёт её в город. Как бы там ни было, вызвонит отпускных профессоров. Сюда не доедет даже «скорая». Мало ли что случится. Мало ли…
— Здравствуй, — сказала Влада в голос. — Мы пришли с миром.
Школьные коридоры впитали её голос, как пересохшие губы впитывают влагу. Кир не стал спрашивать, зачем на этот раз такие предосторожности, он и сам ощутил неприятные покалывания в пальцах. Он никогда не был слишком чувствителен, но силу такого уровня смог бы ощутить каждый. И Зарина обхватила себя за плечи. Кажется, она готова была поверить.
То, что жило внутри школы, разрослось и протянуло щупальца-побеги из подвала по этажу.
— Я тут постою, — выдала Зарина, когда Влада подошла к лестнице в столовую. — Там грязно, наверное, а я в босоножках.
Влада достала из кармана брелок — пластиковую летучую мышь с хищным оскалом, потёртую и без одной лапы. Протянула её Зарине.
— Возьми. Даже если останешься тут, всё равно возьми. На всякий случай.
Зарина отшатнулась от подарка, сделала лицо оскорблённой невинности.
— Это что ещё?
— Защита. Ну, амулет. Пока я жива, я тебя защищаю через неё. Но только с возвратом. — Влада сделала вид, что улыбается.
— Бери, — подтвердил Кир. Ему хотелось поскорее расквитаться с заброшенной школой и уехать. Мысленно он уже вёл машину по дороге в город. Это долгий путь, но если выехать до обеда, к вечеру они будут на месте.
Зарина перевела взгляд с одного на другого, а потом — на пластиковую летучую мышь, которая так и скалилась с Владиной ладони.
— Вы меня разыгрываете, да? Сговорились что ли? Ну раз хотите, то я спущусь. Только чур без идиотских шуток.
— Возьми, — повторил Кир твёрже.
Она схватила летучую мышь и быстро сунула в карман платья. Хмурая, как это утро, сжала мышь в кулаке, так и не вынимая из кармана. Но больше не спорила — как будто щёлкнул внутри выключатель.
Дверь в столовую была как раскрытый рот. И хоть Кир помнил, что они захлопнули дверь, когда уходили — Влада никогда не пренебрегала элементарными правилами безопасности, — он почему-то ничуть не удивился, что дверь открыта. Нижние ступеньки заволокло чёрной пылью, похожей на плесень.
— Надеюсь, никто не прихватил с собой фонарик? — полушёпотом спросила Влада. — Подобное их очень злит.
Никто — это, конечно, Зарина. Кир знал правила и без подсказок. Но Зарина просто не думала о таком, когда собиралась, а теперь морщилась: надо было и правда взять.
— Мы туда полезем?
Влада не ответила и вошла в столовую первая, бормоча себе под нос что-то неразборчивое. На ходу она вынула из кармана пробирку и канула в темноту, как в воду. Зарина шагнула следом, ведя по стене ладонью.
— Закрой двери, — попросила Влада из темноты.
Кир вошёл и потянул дверь за пыльную ручку. Глаза так и не привыкли к темноте. Когда-то на пятом курсе института он сказал Владе: «Всё, я больше с таким не связываюсь». В запале сказал, когда сущность брошенного склада не выпускала их целую ночь, водила кругами по одним и тем же коридорам. Влада тогда ничего не ответила, но звать его с собой перестала. А Кир долго думал, как бы сказать, что погорячился и согласен идти с ней куда угодно, но так и не придумал.
В темноте что-то ударилось, зашуршало и притихло. Столовая казалась безразмерной, хотя — он помнил — в лучшие времена тут с трудом помещались четыре класса.
— Выходи, — сказала Влада в голос. С хлопком открылась пробирка.
Пальцам стало холодно, и потянуло плесенью.
— Плачь здесь, — сказала Влада.
Он вспомнил квакающие ночные звуки, и опять их услышал. Рядом судорожно вздохнула Зарина.
— Оставайся здесь, — сказала Влада. — Я тебя запираю.
Теперь её голос звучал издалека. По стенам и полу шлёпали эфемерные шаги. Что-то метнулось у самых ног, обдав холодом ещё раз. Остро запахло кровью.
Слова у Влады всегда были один и те же, она придумала их, начитавшись красивых романов. Как объясняла она сама — не важно, что именно говорить, кое-какие профессора любят загибать трёхэтажные конструкции, кто-то читает любимые стихи. Важно, чтобы звучали нужные интонации. Бесплотные призраки — единственные, с кем Влада говорила командирским тоном.
— Прекратите уже! — крикнула Зарина, но сорвалась на хрип.
Кир пошёл на её голос, но под пальцами было пусто. Он развернулся, собираясь найти стену, но стены тоже не было. На мгновение сделалось отчаянно страшно — как будто весь мир скукожился до размеров старой столовой, а столовая выросла до размеров целого мира, и ничего больше не осталось.
— Замри, — сказала Влада, и теперь было неясно, к кому она обращается.
Мир вернулся на место. Под ладонью Кир ощутил стену с чешуйками облупившейся краски, и провёл по ней рукой, желая убедиться в надёжности мира. Ему в плечо ткнулась холодным лбом Зарина.
Солнце так и не поднялось. Когда Кир вышел на крыльцо, солнце всё ещё плавало в болоте тумана. Он обернулся и подал руку Владе: на последних ступеньках лестницы её заметно покачивало. Влада схватилась за него, царапнув ногтями по ладони.
Зарина уже стояла на тропинке, отряхивая выпачканное в побелке платье. Она взлетела по лестнице быстрее всех. Кукуруза лениво шевелила длинными шершавыми листьями.
Дверь в столовую захлопнули и подпёрли старой скамейкой. Если и полезет кто — для начала сломает ноги на тёмной лестнице. Чёрную пыль со ступенек разносил ветер.
— Мы уезжаем в город, — произнёс Кир, чтобы она знала.
Влада зажмурилась и села на деревянную ступеньку.
— Голова, — пожаловалась она, разжимая сцепленные у лба пальцы. — Ты что-то говорил?
Зарина вертела в руках пластиковую летучую мышь, рассматривала её со всех сторон и, наверное, не знала, как можно полагаться на такой амулет. Нет, чтобы рунный кинжал с собой носить или, например, пулю, вынутую из чьего-нибудь сердца. Она вручила мышонка Киру.
— Пойду я, — произнесла Зарина безо всякого выражения.
— Нет, мы вместе пришли, вместе и уйдём. — Остановил её Кир.
Сущность уже была заперта, да и вообще вряд ли представляла из себя хоть какую-то опасность, но правила есть правила, ими не стоит пренебрегать. Если уходить по одному, есть вероятность, что последний уйти не сможет.
Кир помог Владе подняться и снова посмотрел на восток: солнце замерло, подоткнутое ветвями дальних яблонь. Похоже, день будет хмурый.
Чтобы не делать крюк, они навели шороху в зарослях кукурузы и нашли удобную дыру в заборе. Кир помнил, она была тут всю жизнь. Может быть, забор сразу строили — с дырой. По косому и узкому переулку вышли на главную улицу, единственную, залитую асфальтом.