Когда Вейланд Дж., пошатываясь, встаёт на ноги, я всё ещё пытаюсь надеть спасжилет, а Джаспер уже успевает отцепить канат, соединяющий яхту и спасательную лодку. Не обременённый дождевиком и спасжилетом Джаспер может двигаться гораздо быстрее, чем любой из спасателей. Он цепляется обеими руками за леер и повисает на нём спиной к яхте, готовый пнуть ногами в грудь ближайшего спасателя. Спасатель лишь успевает произнести: «Оу!» – и тут же падает спиной в воду.
Вейланд Дж. снова поднимается по лестнице. Он грубо отталкивает меня в сторону и уже почти хватает Джаспера, но тот отпускает леер и приземляется на спасательную лодку.
От его веса маленькая надувная лодка сильно накреняется. С криком «Нет!» последний спасатель теряет равновесие и шлёпается в воду. Он лежит на воде, как пробка.
Парус наполнен ветром, поэтому мы уже сильно удалились от того места, где на яхту взошёл первый спасатель. На волнах, хорошо заметный, покачивается спасательный жилет.
Джаспер берёт управление спасательной лодкой и на полной скорости мчится к острову.
Что он делает?
– Умеешь ходить под парусом, сынок? – спрашивает меня Вейланд Дж.
Я молча пожимаю плечами.
– Ладно. Подними грот. Приготовься к повороту. Следи за гиком!
Похоже, мы собираемся развернуться и подобрать Альфи и упавших в воду спасателей.
Я с ужасом представляю, что будет, если Джаспер настигнет Альфи. Я вспоминаю, как он шёл к полицейской машине, делая вид, будто хочет успокоить мальчика, который потерялся. Эта история сложнее, чем кажется. Джаспер знает Альфи и преследует его.
Пение монахов – громкое и печальное – внезапно прекращается, потому что Вейланд Дж. поворачивает выключатель. И снова с нами только шум ветра и моря.
– Где произошёл сброс за борт? – кричит Вейланд Дж. – Падение за борт! Где именно он упал в воду?
Я смотрю на поверхность моря, где недавно плыл Альфи, но не вижу ничего.
Глава 91
Я никогда не боялся холодной воды. Когда я был маленьким – по-настоящему маленьким, много-много лет назад, – у нас не было никакой другой воды, кроме холодной. Ею мы умывались, а если хотелось помыться целиком, то для этого было море.
Зимой же, когда море становилось слишком холодным даже для того, чтобы зайти в воду и побрызгать на себя, мама нагревала мне у огня горшок морской воды…
Видите, мои мысли снова возвращаются к маме, даже сейчас, когда я выбрасываю вперёд одну руку за другой, пытаясь пробиться сквозь холодную бурную солёную воду, которая постоянно попадает мне в рот.
Мне плыть недалеко, но в бушующем море, чтобы продвинуться на то же самое расстояние, приходится делать на пять гребков больше, чем в спокойном. Море поднимает и опускает меня на огромных волнах и несёт к камням, о которые я разобью голову.
Как испуганный зверь, я отчаянно бью в воде ногами, чтобы увеличить скорость.
«Плыви, Альфи, плыви!»
В голове у меня звучит мамин голос, он поторапливает меня. Но я не могу плыть быстрее или грести сильнее, потому что волны и холод украли мои силы: когда слабею я, они становятся сильнее. Я поднимаю голову, чтобы сделать отчаянный вдох, и тут же мне в лицо ударяет верхушка волны, заставляя набрать полные лёгкие солёной воды. Я задыхаюсь под водой и понимаю, что именно здесь я умру. Меня заберёт океан, как забрал много лет назад моего отца.
Начав тонуть, я перестаю слышать шум волн. Шум ветра тоже исчез; вокруг всё стало тихим, мирным и тёмным. Что-то прикасается к моей руке: это песок, поток воды тащит меня по дну. Совершенно точно через несколько секунд я уже ничего не буду чувствовать.
«Ещё нет, Алве, – говорит мама. – Ещё нет».
Затем мамин голос приобретает низкий тембр, и теперь Рафель, мой учитель боевых искусств, обращается ко мне из глубины веков. Его голос доносится со всех сторон: «Запомни, Альфи: сильнее всего ты тогда, когда ты наиболее слаб. Когда твой враг считает, что ты разбит, – тогда бей. Найти силу в слабости, Альфи. Силу в слабости».
Мои ноги касаются песка, мои колени согнуты, и я знаю, что, если я их выпрямлю, они оттолкнутся от морского дна. Из глубины внутри себя, из того, что было тысячу лет назад, я достаю крошечный, обрывочный остаток силы и с последним толчком прорываюсь сквозь толщу воды вверх, к воздуху. Ещё доля секунды – и мои лёгкие окончательно заполнились бы водой, но мой рот наконец-то оказывается над поверхностью, и я делаю хриплый, отчаянный вдох, от которого зависит моя жизнь. Затем волна толкает меня снова, но на этот раз мои колени задевают песок, и я понимаю, что могу стоять. Я втягиваю в себя воздух и кашляю солёной водой. Затем ещё один вдох, и я уже на песчаном берегу. Не останавливаясь, я ползу, иду, бегу, чтобы любой ценой избежать дьявольских объятий океана.
Вдох.
Кашель.
Бегство.
Вдох.
Кашель.
Бегство.
У меня получилось. Я оглядываюсь, чтобы посмотреть на воду, на могучего врага, которого я победил.
Из-за скал ко мне направляется надувная лодка, в которой сидит один-единственный человек.
Джаспер.
Глава 92
В отчаянии я оглядываю море, мой взгляд мечется из стороны в сторону.
Мы разворачиваем яхту, качка усиливается. Чтобы поймать ветер, мы лавируем. Яхта поднимается на волнах и вновь опускается.
– Вон он! – кричу я.
Я указываю на маленькую полоску песка на острове. По ней, спасаясь от накатывающей волны, бежит крошечная фигурка в одних брюках. Он справился.
Но надувной лодке Джаспера остаётся преодолеть всего пару сотен метров. Волны мешают ему, но всё равно он скоро высадится на сушу.
Вейланд Дж. недоверчиво качает головой.
– С ума сойти, – говорит он. – Просто с ума сойти.
Яхта приближается к одному из упавших в воду спасателей, и Вейланд Дж. бросает ему конец.
Я не могу отвести глаз от Альфи, который, спотыкаясь и шатаясь, бежит по поливаемому дождём песку.
Я когда-то смотрел по телевизору документальный фильм, там львица гналась за маленькой антилопой. Та не могла бежать достаточно быстро, и львица постепенно её настигала.
Глядя, как Альф и спешит прочь от воды, я не перестаю думать: «Беги, антилопа, беги!»
Глава 93
Я отворачиваюсь от Джаспера, который приближается ко мне на своей надувной лодке, и бегу прочь от воды к длинной сухой пещере.
Пещера – та самая, где мы с мамой спрятали жемчужину.
Я краем глаза замечаю другую лодку в дальней части пляжа, которую вытащили на песок подальше от волн. Ещё там есть несколько маленьких палаток, колышущихся на ветру, и большая зелёная брезентовая палатка в точности тех же формы и цвета, как маленькие пластмассовые домики в игре «Монополия».
Должно быть, это лагерь археологов, но там никого нет. Я делаю вывод, что они оставили палатки и инструменты и вернулись на большую землю.
Спотыкаясь, я бегу. Пещера всё ближе. Я вынужден остановиться: падаю на колени, и меня рвёт солёной водой. Я оглядываюсь на море и вижу, что спасательная лодка уже почти у берега. Я вижу чёрную бороду Джаспера.
Я пробегаю ещё немного и оказываюсь у входа в пещеру. Внутри пахнет старыми сухими водорослями, солью и мёртвыми птицами.
Ещё там темно. Если чуть-чуть отойти от входа, будет почти ничего не видно. Я изо всех сил моргаю, но толку никакого; я спотыкаюсь и ушибаю босые пальцы о выступающие камни.
Я точно знаю, где находится глиняная коробочка. Пещера в самом конце имеет форму двузубой вилки; один туннель не длиннее руки и заканчивается стеной из песчаника. Другой – не такой короткий; это узкий проход высотой с меня и примерно такой же длины, в конце лежит огромный валун.
Валун скрывает нишу в скале, которую невозможно найти, если не знать точно, где она находится.
Старый Поль знал. Мама знала. Я знаю.
Мне удается почти полностью протиснуться за валун, я вытягиваю левую руку, нащупываю небольшую покрытую песком полочку и затем…
Ничего нет. Дыхание у меня учащается; я шарю рукой по полочке и по скале позади неё. Может, я её столкнул? Её здесь нет, это совершенно точно, и во мне разрастается чудовищный страх.
Затем я чувствую, как ледяная сильная рука хватает меня за другую руку, и дико кричу.
Я оборачиваюсь, ожидая увидеть Джаспера.
Глава 94
Это не Джаспер. В темноте мне удается различить старое женское лицо, седые волосы. Это лицо мне знакомо.
– Я тумала, это ты, – говорит она, и я узнаю немецкий акцент.
Это доктор Хайнц, старушка-археолог, которая выступала в школе.
– Быстро, – говорит она, – иди за мной.
Глава 95
– Ты вот это искал?
Мы стоим в зелёной палатке. Снаружи ветер бьёт в брезентовые стены, но внутри спокойно, а материал, из которого изготовлена палатка, придаёт всему вокруг зеленоватый оттенок. Длинный стол завален коробками, папками, проводами, приборами с циферблатами, мастерками и щётками. На сложенной ткани лежит глиняная коробочка; смесь жира, воска и смолы, которой она была обмазана, потрескалась от времени.
Я тупо киваю.
– Это мамино. Точнее, моё. Наше.
Я не могу отвести глаз от коробочки. Я протягиваю руку, но доктор Хайнц преграждает мне путь и смотрит на меня сурово.
– Этого не может пыть, – говорит она. – Но правда ли это?
Она наклоняет голову вправо и влево, рассматривая меня под разными углами.
– То, как ты тогда коворил, в школе. В этом было что-то… странное.
Я молчу, но я весь дрожу. Зубы у меня стучат.
– Ах, петный малчик, ты весь самёрс! Фот!
Из стопки покрывал она вытаскивает одно и даёт его мне, я плотно в него заворачиваюсь.
– Твои учиделя рассказали мне о тепе и оп той ушасной вещи, которая с тобой произошла… И токда… я провела небольшое исследование, та? Пошар, та? Мне так, так шаль. Я прочитала официальные сообщения, та? Я опнаружила, что ты и твоя мама, упокой Господи её душу, шили в этом томе много-много лет, та?