Я киваю и падаю на походный стул с тканевым сиденьем. Я до смерти устал. Я больше не могу врать.
– Легенда о пессмертных: она почти забыта, да? Но сохранился один ключ. Я нашла его в саписках старого епископа из Дарема.
Я вздыхаю.
– Уолтер.
– Ты его знал?
Я пожимаю плечами и возвращаюсь мыслями к старому Полю.
– Лично не знал. Но, кажется, я знаю, кто ему рассказал.
Издалека доносится крик:
– Альфи! Альфи!
Доктор Хайнц ахает:
– Ещё один человек?
– Тсс!
Мы замолкаем.
– Альфи! Я не сделаю тебе ничего плохого! Выходи!
Сквозь затянутый сеткой вход в палатку я вижу насквозь промокшего Джаспера. Он мечется взад и вперед у пещеры и кричит в неё. Из пещеры доносится слабое эхо.
– Альфи! Где ты есть?
Есть… есть…
На секунду он замирает и оглядывается. Его взгляд наконец останавливается на палатках. Я отхожу от входа и поворачиваюсь к доктору Хайнц.
– Он идёт сюда! Прячьте её!
Двигаясь тихо и уверенно, она наклоняется и убирает коробочку под покрывало в углу палатки. Она выпрямляется в тот самый момент, когда сетка на входе в палатку раздвигается в стороны и внутрь просовывается мокрое бородатое лицо Джаспера. Его глаза безумно сверкают в зеленоватом свете, а длинные и неестественно белые зубы оскалены, словно он готов укусить.
– Здравствуй, Альфи! – говорит он.
Глава 96
Кажется, прошло лишь несколько минут, и вот яхта /же идёт обратно к двойному пирсу гавани Амбла. На яхте я, Вейланд Дж. и два других спасателя, которых Джаспер отправил поплавать. За яхтой на привязи следует надувная спасательная лодка.
Стоя у штурвала, Вайланд Дж. приказывает спустить паруса. Потом он запускает мотор, чтобы удобнее было зайти в гавань. Он ведет себя нелюбезно.
– Иди вниз, сынок, и сиди там, пока я не позову, – рычит он, указывая на внутренние помещения яхты.
Кажется, шторм проходит. Во всяком случае, дождя нет.
Я слышу его разговор с остальными спасателями.
– Вызвать вертолет из Бамбурга… Мальчик в опасности… Кража спасательного судна…
Он спускается по ступенькам и смотрит на меня.
– Эта штука работает? – указывает он на радио.
– Я… не знаю.
Он поворачивает выключатель. Играет та же самая музыка.
«Аллилуйя!»
Он чертыхается и выключает радио.
– Нет смысла радировать, – говорит он. – Через две минуты мы будем в гавани.
Он поворачивается ко мне и произносит сквозь зубы:
– Я очень надеюсь, мой дорогой, что у тебя найдётся подходящее объяснение.
Я тяжело сглатываю.
Объяснение у меня есть, но сомневаюсь, что оно для кого-нибудь будет подходящим.
Когда мы швартуемся, на причале ждёт полицейская машина. Собралась небольшая толпа. Я схожу на причал, вперёд выходит женщина в форме полицейского и берёт меня за руку.
– Пойдём, молодой человек, эта машина за тобой.
Глава 97
До полицейского участка в Амбле ехать всего двести метров. Это новое низенькое здание того же цвета, что песок на пляже. Внутри пахнет свежей краской.
Я слышу, как Рокси разговаривает по телефону:
– Не знаю, мама… Мам, я не знаю, это просто… Я думаю, он сейчас здесь. Пока, мам, я тебя люблю.
Меня приводят в комнату, выглядящую очень просто – здесь стол, низкий бежевый диван и стены кремового цвета. На диване ёрзает Рокси. За столом сидит женщина, одетая в штатское. У неё в руках блокнот.
– Эйдан!
Рокси подбегает и крепко меня обнимает. Я этого не ожидал, и я стою, удивлённый, потому что меня крепко-прекрепко стиснула крошечная девочка.
– Я так беспокоилась! Я думала, ты утонул и захлебнулся!
В поведении Рокси есть что-то странное, но пока я не понимаю что.
– Я же говорила тебе – осторожнее, правда? – продолжает Рокси.
И теперь я понимаю: она играет. Опять. Я вынужден наклониться, чтобы обнять её в ответ, и в этот момент она шепчет мне в ухо:
– Ты просто валял дурака на лодке твоего дяди. Всё вышло случайно.
На большее у нас нет времени, иначе женщина за столом может что-то заподозрить. Она встаёт.
– Эйдан! – голос у неё серьезный. – Я детектив сержант Симм, и тебе предстоит дать объяснения.
Похоже, пришло время научиться врать получше. Сейчас я уже понимаю, что офицер полиции – не лучший собеседник для того, чтобы практиковаться во вранье. Во-первых, полицейские очень хорошо умеют отличать ложь от правды, ну и вообще – говорить правду надо всегда.
И всё равно я нагло вру полицейскому.
Я сижу перед полицейским и женщиной по имени детектив сержант Симм.
Очевидно, я не арестован. Я просто «отвечаю на вопросы».
«Мы мечтали о приключениях», – говорю я.
«Мы приехали в Амбл на автобусе».
«Рокси пошла плавать, а мы с Альфи разглядывали яхту дяди Джаспера».
«Мы её отвязали, хотели немного подрейфовать по гавани, но ветер понёс яхту не туда».
«Мы не знали, что дядя Джаспер спит в рубке и что он пьян».
Убедительности – ноль.
Вейланд Дж. и его команда расскажут совершенно другую историю. Настоящую историю – о мальчике, который прыгнул в штормовое море, и о бородатом безумце, напавшем на спасателей и укравшем их лодку…
Затем придётся иметь дело с мамой и папой. Они уже едут сюда вместе с Пресьозой Минто. Это будет сложно. Мне от этого уже нехорошо.
– Можно мне, пожалуйста, стакан воды? – прошу я.
Детектив сержант Симм встаёт и выходит из комнаты. Я остаюсь наедине с полицейским.
Никто из нас не произносит ни слова, и в тишине я слышу шум вертолёта.
– Из Бамбурга летит, – говорит полицейский. – Подберёт твоего приятеля.
Глава 98
Дождь стих и превратился в морось. Доктор Хайнц подняла сетку на входе в палатку, чтобы впустить свет. Втроём – я, она и Джаспер – мы сидим на складных стульях у стола. Выбора у нас нет. Что ещё делать – не сражаться же с ним?
Очень долго все молчат. Потом Джаспер вздыхает и произносит:
– Давно мы с тобой не виделись, Алве.
– Можно и так сказать.
Я притворяюсь «крутым», но внутри меня бушует шторм почти такой же сильный, как тот, что недавно закончился на море.
Джаспер сидит передо мной за деревянным столом в палатке на маленьком, открытом всем ветрам острове.
Он складывает руки, как при молитве, и медленно произносит:
– Долгий путь я прошёл, дабы обрести то, что принадлежит мне по праву.
– Тебе?
Он кивает.
– Так и есть. Твой отец украл их у меня.
Это неожиданное продолжение.
– Он выиграл их в сражении, – с трудом говорю я. Джаспер пожимает плечами.
– Одно и то же. Он и его… банда напали на меня и моих людей. Я выжил, но самый большой приз достался ему. Я называю это воровством.
Разве так рассказывала мне мама?
– Ты и твои люди атаковали беззащитную деревню, мой доблестный отец сражался с вами и победил. Раз ты выжил, значит, он проявил к тебе милосердие. Ты должен быть благодарен.
Доктор Хайнц прерывает нас:
– Потоштите! Кокда это пыло?
Мы оба поворачиваемся к ней. Кажется, мы оба забыли, что она тоже здесь.
– Примерно одиннадцать сотен лет назад, – спокойно отвечает Джаспер, и она ахает. – На самом деле немного больше, – продолжает Джаспер. – Я много лет подозревал, что жемчужина жизни здесь, на острове Коккет. Но я не знал, где именно. Поверь мне, я искал. Я возвращался сюда снова и снова, обычно между этими визитами проходило несколько десятилетий. Я потерял след тебя и твоей матери и боялся, что это навсегда. Может быть, думал я, вы её забрали. Может быть, вы оба умерли.
– И затем ты меня нашёл.
– Я нашёл жену. У неё был племянник. У которого был Друг. Это был ты.
Следует ещё одна длинная пауза, а затем мы все одновременно поворачиваемся ко входу. Сверху доносится еле слышное «чеп-чеп-чеп». Доктор Хайнц объясняет:
– Вертолёт.
Он скоро приземлится. Придёт полиция, и после этого… кто знает?
Это мой единственный шанс, и мои глаза скользят туда, где спрятана глиняная коробочка.
Огромная ошибка.
– Она там, верно? – спрашивает почти шёпотом Джаспер. – Тот комок под покрывалом?
Он встаёт и одним быстрым движением отбрасывает покрывало, открывая для всеобщего обозрения коробочку. Он тут же хватает её обеими руками.
– Полошите или… – Доктор Хайнц вскакивает на ноги.
– Или что, старая госпожа?
Он даже не смотрит на неё; глаза его с жадностью пожирают предмет, который он держит в руках.
– Джаспер, прошу тебя! – говорю я. – Подумай! Ты уже мужчина. А у меня не было даже шанса вырасти.
Голос у меня умоляющий.
– Когда твой отец украл их у меня, жемжизней – так вы их называете – было пять. Одну использовал твой отец, вторую – мать, третью – ты. Это означает, что должно остаться две, ровно две. Как раз по одной тебе и мне.
Я не могу дышать.
– Но ты потратил одну впустую, так ведь? Ты отдал её кошке!
Я ахаю.
– Это вышло случайно! – я готов расплакаться. – Я был маленьким. Я был… я был глупым.
– Да, ты и правда был. В самом деле, Алве.
– Но откуда ты узнал? Про кошку?
Джаспер ухмыляется.
– Я не знал. А ты признался. Я мог только догадываться: я столько раз слышал про мальчика, женщину и их кошку. Я сложил два и два. А ты сам дал мне ответ.
Он молчит, а потом выплевывает следующие слова:
– На кошку потратил? Тот, кто так глуп, заслуживает того, что получил.
В его глазах горит безумная ярость.
Затем, без предупреждения, он швыряет глиняную коробочку на деревянный стол, и та разбивается. Смоляная обмазка разлетается вдребезги.
Доктор Хайнц тихо вскрикивает.
И все видят маленький стеклянный шарик, туго обёрнутый овечьей шерстью. Последняя оставшаяся в мире жемчужина жизни.
– Ты представляешь себе, сколько она стоит? – спрашивает Джаспер, тонкими костлявыми пальцами снимая шерсть. – Я могу сделать на этом состояние.