– Горбатого могила исправит, – подсказал Хаук.
– Точно, – кивнул мальчик и продолжил рассуждать: – Вывод напрашивается сам собой. Куда еще слазить? В Фир, конечно. И ты ему в этом поможешь. Но только у вас ничего не получится.
– Это почему же?
– Потому что, Фир окружен бальянидами. Драган запретил ходить туда под страхом смерти. Только на болотах "сиреневых" нет. А вы – вместе с придурком-принцем, – полные профаны в этом деле и в заброшенный город вам нипочем не попасть.
– А ты, значит – мастер?
– Лучший в своем роде! Чен-проныра – это имя! Итак, говорю прямо – я в доле.
– Не понял?
– Я вас туда проведу – чисто! Комар носа не подточит. Ведь я уже бывал там. Мерзкое место, скажу я тебе. Там по ночам бродят упырихи – голые тётки с вот такими клыками, лицом и сиськами заляпанными кровью. Поедают собак и крыс живьем – сам видел. Честное слово! Ну что, берете меня в долю?
– Не знаю. Но если ты прав, то… у меня, в моих поисках есть шанс.
– Потолкуй с принцем. Он же не полный дурак, кому охота поиметь сто плетей? Он согласится. Так, давай мне три золотых и я сваливаю. Дела, знаешь ли.
Уже у ворот Чен фамильярно похлопал Хаука по плечу и, подмигнув, спросил:
– Ну как они, принцевы красотки? Зажигали? – Тут мальчик изобразил неприличный жест. – Что таращишься? Мне уже почти девять и я знаю в этом толк! Ну, давай! Я тебя найду. Подумай о моем предложении.
Хаук в одиночестве сидел в своей келье. Она была очень темная и унылая. Свет с трудом пробивался сквозь зарешеченное узкое окно и падал как раз на круглый дубовый столик, на котором небрежно лежала холщовая сумка с высыпавшимися из нее книгами. Дверь, а вернее два щербатых горбыля на крестообразном костяке, висела на одной петле и не закрывалась. В углу валялся помятый бронзовый щит.
И больше ничего.
– Как неприхотливы иноки, – пробормотал Хаук, устраиваясь поудобнее на каменном выступе, служившем кроватью. Мысль о том, что ему придется спать на ней, расстроила его. Хотя, это всего лишь дело привычки. В покоях, что отвел ему принц Акурос, в мягкой благоухающей постели, он так и не заснул. Он просидел всю ночь в кресле, боясь даже прикоснуться к роскоши, что его окружала. Несмотря на убедительную просьбу, принц всё же прислал к нему пару обнаженных девиц, от которых Хаук не без труда избавился. Потом он, отыскав евнуха, попросил сопроводить его в баню для слуг, где в одиночестве вымылся и самостоятельно выстирал одежду, радуясь, что выкрутился так легко, – принц в самых цветастых выражениях нарисовал ему картину совместного мытья в окружении его восхитительных (что правда то правда!) наложниц.
Был уже полдень. Иероним куда-то ушел и Хаук, взволнованный и в тоже время рассеянный, разбитый усталостью, прогулялся по акациевому саду, надеясь найти послушника и выговорится, но, заметив там фигуру наставника Петра, поспешил скрыться. Наставник внушал ему неприязнь.
– А ведь он мог донести на меня драгану, – сказал Хаук. – Вот так вот. Да что об этом говорить! Все шептуны по сути своей жертвы – судьбы погубленных ими людей пятнают их разум безумием и чувством ложной вины. Ну и бог с ним. Сложилось все не так уж плохо. И друг мой маленький не лжет. Нет, не лжет. И принц… но принц на самом деле обуза.
Размышляя о предстоящем походе в Фир, Хаук подумал, что совсем не думает о Рооке. Он усмехнулся. Роок уже был бесконечно далек и вчерашнее потрясение с последующими галлюцинациями (было это реальностью, или нет?) показалось ему наигранным, словно ты, может из какого-то уважения, разыгрываешь сцену горя перед собственной душой.
– Хм… Мой прекрасный друг. Можно обмануть людей, но не себя. Покойся с миром, дядя, умер ты или нет, теперь уже не важно. Меня ждет гораздо более важная цель – поиск пресловутой истины, будь она не ладна.
Хаук начал вспоминать разговор с принцем в крохотной комнатушке в Субтерре.
– "Книга Книг" хемамитов… – Хаук вспомнил то благоговение, нарисовавшееся на лице Дагды.
– Так вот, – заговорщицким тоном произнес принц и указал на свиток, – это – "Книга Книг". Священные тексты всех правоверных хемамитов. Мой человек отыскал ее здесь, в недрах Субтерры.
– Книга пророка Амбхаса? – спросил Хаук, вскользь взглянув на свиток.
– Да, – подтвердил принц. – Как известно, "Книгу Книг" написало семь учеников пророка – Яагри, Гарат, Маа, Драхо – основатель Двахира, Дайита, Амбхас-младший – сын пророка и Хемай – первый верховный жрец культа Каидада. Но этот свиток написал Юй Затворник.
– Что-то… не припомню такого.
– Был такой… ммм… ученый. Согласно легенде, он на первых порах всюду сопровождал пророка, еще до появления семерых. Потом он разорвал с ним отношения, по официальной версии – поссорившись на религиозной почве, и уединился в своем киноте. И вот, данный свиток, лежащий перед нами, – насколько я знаю, запрещенный жречеством, – его работа. Он называется "Книга господа, бога богов и бога смертных, Каидада Всемогущего, написанная единственным верным его последователем Юем, сыном Арда". Само собой разумеется, я просто не мог не прочесть данное творение, и да простит меня Всемогущий!
– Какое отношение имеет эта версия "Книги Книг" к Фиру?
– Самое прямое! – воскликнул принц. – Я был поражен – здесь подробно рассказывается о драганеях, о "Черных Душах" – фидванах, о лорнидах, поклоняющихся дьяволу, именуемому Тысячеликим, и обо всей тому подобной чертовщине, а также о хемамитах, единственной целью которых является борьба со всем вышеупомянутым злом.
– В "Книге Книг" семерых ничего подобного нет, – задумчиво произнес Хаук.
– Да, там просто есть эфемерный Намулут – повелитель тьмы – скорей всего выдумка всесильного Хемая. В свитке Юя Намулут ни разу не упоминается, зато много раз говорится о конце света.
– Насколько я знаю, – продолжал Хаук, – книга семерых является сводом наставлений и правил, а также жизнеописанием великого пророка.
– Да, – возбужденно подтвердил принц. – А книга Юя наоборот, является чем-то вроде истории исчезнувших цивилизаций и… ммм… зловещих, прямо скажу – мало обнадёживающих пророчеств. Да, именно так. Хорошо сказал, не правда ли, Дагда?
Ванакс неопределенно хмыкнул и пожал плечами.
– Я должен немедленно прочесть ее. – Хаук удивился, услышав свой голос. Принц ловко закинул удочку – надо отдать ему должное, и его торжествующая улыбка свидетельствовала об этом.
– А зачем она вам? – лукаво поинтересовался он.
Хаук словно очнулся и посмотрел на него.
– А… зачем я вам? – И тут же, внезапно прозрев, вскрикнул: – Пётр!
Принц покраснел, насколько мог судить Хаук в полутьме.
– Я страстный искатель приключений, – заявил он самым непринужденным тоном, подкрепив свои слова изящным взмахом руки. – И, как вы, должно быть, уже подумали, я не мог устоять – ведь заброшенный город, о котором часто говорится в книге Юя, совсем рядом. Но самому туда соваться? Нет, я конечно весьма безрассудная натура, ветреная, знаете ли, но просто так, и в Фир! Извините, не настолько я безумен, хотя народ, верно, болтает, что принц Акурос, мол, бездельник и развратник…
– Нам нужен был опытный, сведущий в таких делах человек, – раздраженно прервал пустые разглагольствования принца ванакс. – То есть вы.
– Я?
– Помилуйте! – изумленно воскликнул принц. – Кто ж не знает Странника? Хаук – праведник и кудесник, знаменитый искатель истины! Когда мой дражайший друг Пётр шепнул мне о вас, я был просто на седьмом небе от счастья! Вот тот человек, который поможет мне в моем полном опасности деле! – сказал я моему дорогому Дагде.
– Знаменитый искатель истины? – Удивлению Хаука не было предела. – Странник? Интересно, откуда люди знают обо мне?
– К сожалению, – сказал принц, сочувственно похлопав Хаука по руке, – люди зачастую не знают самих себя. Что уж говорить о других! Может быть, поэтому мы – люди – так плохо относимся друг к другу?
Ночь. Было так темно, что Хаук, как ни старался, не мог ничего разглядеть.
– Я заснул, – сказал он. – Действительно, я заснул и проспал… – тут он, шаря рукой по стене, подошел к окну, – о, боги! Уже глубокая ночь. Проспал полдня. Что ж, мне надо было отдохнуть.
На крыльце сидел Иероним. Свет луны падал на него, и со стороны казалось, будто он осыпан серебристой пудрой.
– Доброй ночи, – приветствовал его Хаук, усевшись рядом.
– Доброй, – ответил Иероним с мечтательной улыбкой на устах.
Хаук имел врожденную способность слышать мысли людей. Коэдвы называли таких людей рогнаитами – детьми Леса. Рогнаитов в самом раннем детстве отвозили в Дамхон, к друидам на воспитание. Но так было не всегда: часто родители, напуганные зловещими слухами, окутывавшими Дамхон, утаивали мистический дар своих детей, в результате чего он атрофировался и постепенно исчезал.
Хауку посчастливилось остаться с семьей, но "третий глаз" никуда не делся и оставался с ним на всю жизнь, благодаря чему он и заработал себе славу волшебника и чародея.
Это, конечно, преувеличение, ибо Хаук никогда не занимался совершенствованием способности, и, честно говоря, "видел" не очень хорошо. Но если сильно постараться, то… можно многое узнать.
Но только не в случае с Иеронимом. Этот парень являлся загадкой во всех смыслах – Хаук не улавливал его мыслей, да и просто как мудрый, повидавший свет, человек – не понимал. Кем послушник был в прошлом? Что привело его сюда? О чем он думает? К чему стремится?
Иероним очень добрый человек – и это единственное, в чем Хаук не сомневался.
– Что думаешь? – спросил его Хаук.
– Чудесная ночь, – просто ответил Иероним.
– Да, это так. Но я о видении.
Послушник, не меняя выражения светящихся какой-то неземной радостью глаз, неопределенно покачал головой.
– Трудно сказать. Тот, кто скрывает свой истинный облик за чужой личиной – суть зло.
Он посмотрел на Хаука. По лицу его пробежала печаль.
– Остерегайся его, – сказал он тихо. – Вот и весь сказ. А теперь давай помолчим.