XV век стал временем необычайного возрождения рыцарского культа – по крайней мере, в Англии. Возможно, как и в XII веке, это была реакция на общий хаос эпохи. Повсеместно возрождались рыцарские турниры, созданные по образцу тех, что описывались на страницах романов. Сами эти романы тоже испытывали небывалый всплеск популярности. Дворяне устанавливали на дорожных развилках свои щиты, ожидая, когда по одному из них ударит соперник, чтобы вызвать обладателя щита на поединок. Бургундец Жак де Лален зашел еще дальше, скитаясь в поисках рыцарских турниров по всей Европе[67].
На свадьбе Маргариты ее отец организовал турнир, участники которого были одеты в костюмы рыцарей Круглого стола, и специально для турнира выстроил деревянный замок с названием из артуровских легенд – Жуайез-Гард. Невеста получила в дар переплетенный том романов о короле Артуре. Маргарита к тому времени уже обрела поклонника при французском дворе своего дяди – Пьера де Брезе, который надел ее эмблему на рыцарский турнир. Бургундский хронист Барант писал, что она «была известна во Франции своей красотой, остроумием и высочайшим духом отваги». Эта отвага станет в дальнейшем и благословением, и проклятием Маргариты.
Один итальянский современник Маргариты сообщает, что, едва она высадилась в Англии, Генрих VI тайно вручил ей письмо, переодевшись оруженосцем: «Пока королева читала письмо, король оценивал ее… она ни разу не взглянула на короля в костюме оруженосца, который на протяжении всей встречи не вставал с колен». Встреча с переодеванием – излюбленный сюжет романтической истории: рыцарю предстоит распознать внутреннюю красоту женщины, превращенной, как в рассказе Батской ткачихи Чосера, в «заколдованную невесту». Настоящая любовь должна видеть сквозь любое обличье. Однако Генрих VI – в отличие, например, от Генриха VIII, как мы вскоре убедимся, – по-видимому, не обвинял даму в том, что она была заколдована.
Родственник Маргариты, герцог Орлеанский, благожелательно писал, что она, кажется, «послана самим Небом, чтобы наделить своего мужа качествами, которые ему требовались, чтобы стать великим королем». Но другие относились к ее качествам совсем иначе. Некоторые даже предполагали, что Маргарита слишком сблизилась с герцогом Саффолком, сопровождавшим ее на пути из Франции в Англию. Саффолку было за 50, но он был настолько очарован рыцарскими традициями, что в ходе долгих французских войн однажды посвятил в рыцари храброго молодого оруженосца-француза, который очаровал его тем, что написал стихи, обыгрывающие имя королевы Маргариты как цветок маргаритку:
С тобою вместе, будто я в раю,
На сей бутон в томлении смотрю,
Как раскрывается он красным или белым,
Цветами свежего земного обновленья.
Весной 1453 года Генрих и Маргарита наконец объявили о беременности королевы. Но уже летом король впал словно в оцепенение и на несколько недель, а затем и месяцев потерял интерес ко всему вокруг. Когда в октябре, преодолев столь долгий период бесплодия в браке, Маргарита родила сына, поползли слухи о настоящем отце младенца. Генрих пришел в себя, но его слабость дала сопернику шанс. Старая линия Йорков, смещенная с престола полвека назад, никуда не исчезла. Ричард, герцог Йоркский, происходил по отцу от четвертого сына Эдуарда III, а по матери – от его второго сына, что, возможно, давало ему больше прав на трон, чем было у самого Генриха. В течение следующих нескольких лет Ричард будет бороться за власть над страной с Генрихом – или, скорее, с Маргаритой, действовавшей от имени мужа и сына в сопровождении отряда рыцарей, называемых «галантами королевы».
«Великая деятельная женщина», «мужественная женщина, привыкшая властвовать, а не подчиняться власти», – так характеризовали ее современники. Столь непокорная политическая слава Маргариты была связана с распространением слухов об отношениях с ее вторым великим союзником, герцогом Сомерсетом… Именно в этот момент имя Тюдоров снова появляется в нашей истории.
Герцог Сомерсет был убит во время войны, известной большинству из нас как Война Алой и Белой розы, хотя более точно описывает события тех лет ее альтернативное название – «Война кузенов». Сомерсет оставил после себя наследницу – племянницу, дочь своего старшего брата Маргарет Бофорт. Она была важным членом Ланкастерской семьи и, соответственно, пешкой в политической игре с самого рождения. В 1455 году Генрих VI, состоявший с ней в родстве, выдал 12-летнюю Маргарет замуж за Эдмунда Тюдора, сына Екатерины Валуа и Оуайна Тюдора, – старшего из двух сводных братьев, которых король переманил на свою сторону.
По закону уже в 12 лет девушка считалась готовой к заключению брака. Маргарет отличалась особой незрелостью для своего возраста, но Эдмунд проявлял нетерпение (скорее всего, не из-за нее лично, а из-за ее земель) и не был намерен ждать, пока она повзрослеет. В январе 1457 года, когда ей было всего 13 лет, Маргарет пережила опасные и мучительные роды, находясь на попечении своего деверя Джаспера Тюдора, поскольку муж Эдмунд умер от чумы во время ее беременности. Первые роды, по-видимому, нанесли Маргарет немалый физический и психологический ущерб: Генрих Тюдор, будущий король Англии Генрих VII, окажется ее единственным ребенком.
Хотя Маргарет вскоре снова вышла замуж, это замужество, по-видимому, было продиктовано не столько личными предпочтениями, сколько соображениями безопасности. Выбор пал на Генри Стаффорда, безропотного представителя Ланкастеров лет на 20 старше Маргарет, с которым она, кажется, жила в гармонии, а может, и в половом воздержании. Между тем после непродолжительного и хрупкого перемирия война между Ланкастерами и Йорками снова вспыхнула с переменным успехом для тех и других. Летом 1460 года победа сторонников Йорков при Нортгемптоне была достаточно решительной, чтобы заставить королеву Маргариту Анжуйскую бежать в Шотландию, но вскоре она в сопровождении шотландской армии отступила на юг. Примечательно одно свидетельство о речи, произнесенной Маргаритой перед своим войском, – в своем роде столь же героической, как речь Елизаветы I в Тилбери. «Я часто нарушала английскую линию фронта. Я уничтожала войска куда более непоколебимые, чем те, что воюют с нами сейчас. Вы, когда-то последовавшие за крестьянской девушкой [Жанной д’Арк], ныне следуете за королевой… Я либо одержу победу, либо буду повержена вместе с вами». В битве при Уэйкфилде войска Маргариты победили герцога Йоркского, но всего через несколько дней его 18-летний сын Эдуард уже наступал на Лондон. В марте 1461 года в жуткой битве при Таутоне Эдуард одержал кровопролитную победу, позволившую ему стать признанным королем Эдуардом IV. Еще одной жертвой Йорков и их сторонников стал Оуайн Тюдор, который был схвачен и казнен в 1461 году. Но его сын Джаспер, оказавшийся в изгнании, как и сами король и королева Ланкастеры, никогда не прекращал сражаться в арьергарде на стороне Ланкастеров. Тем временем его малолетний племянник Генрих Тюдор воспитывался одним из стойких сторонников Йорков, хоть и в комфорте и безопасности.
Новый режим Йорков успешно пришел к власти. Восемнадцатилетнего Эдуарда направляли и поддерживали наставник, граф Уорик, и властная мать Сесилия. Оставался один насущный вопрос: на ком жениться новому королю?
5Йорк: 1461–1485 гг.
Как диктует предание, это должно было случиться в первый день мая – «день любви per eccellenza[68]» согласно куртуазной теории; день, когда начались поиски возлюбленного в «Романе о Розе»; день, в который уже почти полтора века в Тулузе проводились Цветочные игры – конкурс поэзии трубадуров. Как сказал Томас Мэлори, «все вы, влюбленные, отмечайте всегда наступление месяца мая, как делала и королева Гвиневра»[69].
Речь идет о еще одном браке, способствовавшем становлению династии Тюдоров. В отличие от замужества бедной Маргарет Бофорт, это был союз, возможно, и не куртуазный, но по-своему необычайно романтичный.
Такая хрупкая династия, как династия нового короля Эдуарда, нуждалась в подкреплении мощным политическим брачным союзом – это соответствовало традиционной практике для королевских семей. Но вместо этого – во всяком случае, так гласит популярная романтическая версия их первой встречи – внимание короля привлекла красивая молодая вдова, которая будто нарочно ждала под дубом у своего семейного поместья в Графтоне, чтобы перехватить Эдуарда, когда он будет проходить мимо.
Одна версия истории утверждает, что это произошло 1 мая 1461 года, всего через несколько недель после того, как 18-летний Эдуард захватил трон. По другой, более правдоподобной версии, это случилось три года спустя, в тот же день или даже позднее, в другое время года. Если в языческой традиции Первомай больше связан с любовью, чем с браком, то эта история включала в себя как любовь, так и брак, что по меркам эпохи еще сильнее нарушало общепринятые границы.
Звали молодую вдову Елизавета Грей (урожденная Елизавета Вудвилл), а ее муж погиб, сражаясь на стороне Ланкастеров.
В тот период Елизавета надеялась получить наследство за двух своих малолетних сыновей, обратившись к королю Йорков. По словам историка XVI века Эдварда Холла, Елизавета Вудвилл «снискала в глазах короля такое благоволение, что он не только оказывал знаки внимания ее костюму, но и с великим рвением предался мечтам о ней самой… Ибо она была женщиной… такой красоты и любезности, обладала столь сдержанными манерами, прелестной внешностью и женственной улыбкой (не слишком призывной, но и не слишком скромной), не говоря уже о столь красноречивом языке и содержательном остроумии… что ей удалось прельстить и подчинить себе сердце великого короля».
После того как Эдуард, по словам Холла, «хорошо рассмотрел все очертания ее тела, оценил благоразумие и женственность манер», он попытался подкупить ее, чтобы она стала его любовницей (под более лестным куртуазным прозвищем «суверенная дама»), надеясь в дальнейшем сделать ее своей женой. На что Елизавета ответила, что, «поскольку она по его меркам не достойна чести стать его женой, то по меркам собственной чести она слишком хороша, чтобы быть его наложницей». Этот ответ воспламенил короля так