Потерпев неудачу во Франции, Генрих обратил свое внимание на вдовствующую герцогиню Кристину Миланскую, младшую дочь датского короля Кристиана II и Изабеллы Габсбургской, родной сестры императора Карла V. Брак с Кристиной сулил большие политические выгоды, но та сказала, что могла бы выйти за Генриха лишь в том случае, если бы имела две головы – при таком раскладе одной можно было бы и лишиться. Убийство всегда выплывает наружу[54]– вся Европа знала настоящую причину казни Анны Болейн, и перспектива разделить ее горькую судьбу отпугивала потенциальных невест.
В конечном итоге Генриху пришлось «снизить планку» до одной из сестер герцога Клевского Вильгельма. Клеве было средних размеров герцогством на северо-востоке Священной Римской империи, население которого не превышало ста тысяч человек. Отношения Англии с Францией и Испанией были то плохими, то хорошими, но в 1539 году они оставляли желать лучшего, и угроза совместной франко-испанской интервенции была весьма высока. В такой ситуации женитьба на немке-протестантке могла обеспечить Генриху весьма ценную поддержку германских протестантов. Кроме того, король получал «плацдарм» на континенте, да и то, что герцог Вильгельм был женат на родной племяннице французского короля Франциска I, тоже могло оказаться полезным. Короче говоря, с политической точки зрения династический союз с Клевским домом представлялся весьма выгодным, и Томас Кромвель занялся его устройством.
Вильгельм согласился иметь дело с Генрихом лишь после того, как тот заявил, что не станет требовать приданого.
Ради экономии времени было решено обойтись без личного знакомства – Генрих выбирал невесту по портретам, написанным его придворным живописцем Гансом Гольбейном[55]. Старшая из сестер Анна понравилась королю больше, чем младшая, которую звали Амалией. Кроме того, Томас Кромвель сообщил Генриху, что все восхваляют красоту леди Анны, ибо и лицо ее, и фигура достойны всяческого восхищения.
К слову будь сказано, в те времена существовала практика работы над изображением роскошных одежд королей и знати в отсутствие их владельцев. Это делалось с той целью, чтобы не утомлять высоких особ длительным позированием. Художник намечал общий контур, рисовал лицо и руки, а затем, в уединении, переходил к выписыванию деталей одежды и украшений.
С портрета работы Ганса Гольбейна на нас смотрит довольно миловидная женщина, в которой можно найти отдаленное сходство с Джейн Сеймур, чей облик также был запечатлен Гольбейном. Внешность Анны можно назвать «заурядной», но ничего отталкивающего в ней нет. Это так, к слову.
По брачному договору, подписанному посланцами короля 4 сентября 1539 года, Генрих все же получал приданое в размере ста тысяч флоринов[56] (сорок тысяч – в день бракосочетания, а оставшуюся часть – в течение следующего года).
Очное знакомство состоялось 1 января 1540 года в Рочестере[57]. Сказать, что король был разочарован, означало не сказать ничего – Анна представлялась ему изящной и миловидной, но в действительности она оказалась крупной, нескладной и с грубоватыми чертами лица, которые Гольбейн изрядно смягчил, не для того чтобы ввести короля в заблуждение, а чисто по привычке. «Я не вижу ничего из того, что было представлено мне на портрете и в донесениях, – заявил во всеуслышание Генрих после встречи с Анной. – Мне неловко, что люди так ее восхваляли и она мне совсем не нравится!» Король вознамерился расторгнуть помолвку, но Кромвель убедил его не отправлять Анну назад, дабы не погубить окончательно свою репутацию и не лишиться единственного, пусть и плохонького, союзника на континенте. Король уступил и 6 января 1540 года обвенчался с Анной, но после брачной ночи объявил придворным, что «она совершенно непривлекательна, да вдобавок еще и дурно пахнет; я оставил ее такой же, какой она была до того, как я лег с ней». В принципе, неконсумированный брак можно было расторгнуть как недействительный, к тому же к весне 1540 года Генрих утратил интерес к союзу с Вильгельмом Клевским, поскольку на сей раз им овладела мысль о налаживании отношений с императором Карлом V.
Лидер консервативно-католической придворной партии Томас Говард, 3-й герцог Норфолк, попытался было убить одной стрелой двух птиц – избавиться от королевы-протестантки и заодно свалить своего заклятого врага Томаса Кромвеля. Вместо несимпатичной и «дурно пахнущей» Анны Клевской герцог подставил королю ее фрейлину, юную леди Екатерину Говард, приходившуюся Норфолку племянницей. Изящная Екатерина не шла ни в какое сравнение со «здоровенной фламандской кобылой» (так Генрих отзывался об Анне). Дело было за поводом для развода, который не пришлось долго искать, поскольку в свое время Анна была помолвлена с герцогом Лотарингским. Препятствием для брака с Генрихом это обстоятельство не стало, поскольку герцог Вильгельм официально заявил, что на момент заключения брачного договора его сестра не была связана никакими обязательствами, а вот в качестве предлога для расторжения брака оно вполне годилось. Генрих приказал установить, является ли Анна девственницей. «В первую же ночь я ощупал ее груди и живот, после чего понял, что она не девственница и потому и не стал с ней сближаться», – говорил теперь король, и те, кому пришлось выступить в роли экспертов, подтвердили его подозрения.
Анна повела себя умно. Она безропотно согласилась на аннулирование брака, который был объявлен недействительным 9 июля 1540 года (Томас Кромвель к тому времени был заключен в Тауэр по обвинению в государственной измене). В знак признательности Генрих назначил Анне более чем щедрое ежегодное содержание в четыре тысячи фунтов и пожаловал несколько поместий, среди которых был и Ричмонд, отнятый у семьи Анны Болейн. Анна осталась при дворе, где пользовалась почетом в качестве «любимой сестры» короля (так называл ее Генрих). Бывшей королеве поставили только одно условие – не покидать Англию. Генрих даже дал Анне позволение на повторное вступление в брак, но Анна этой привилегией так и не воспользовалась. Анна Клевская скончалась 17 июля 1557 года на сорок третьем году жизни, когда на престоле сидела ее падчерица Мария Тюдор.
Екатерина Говард, ставшая пятой женой Генриха VIII, была двоюродной сестрой Анны Болейн и троюродной сестрой Джейн Сеймур, а кроме того, она находилась в отдаленном родстве с королем. О дате рождения Екатерины нет точных сведений, но принято считать, что на момент выхода замуж за Генриха Екатерине было около восемнадцати лет. Венчание состоялось 28 июля 1540 года, в день казни Томаса Кромвеля. Генриху, кстати говоря, месяцем ранее стукнуло сорок девять лет, но, как известно, годы не могут служить преградой для любви, а на весах вечности тридцать лет – что пылинка…
О внешности Екатерины у нас тоже нет точных сведений. Есть один-единственный портрет работы Гольбейна, но не факт, что на нем изображена пятая жена короля Генриха… Но можно с уверенностью предположить, что Екатерина была симпатичной, а свежесть юности многократно усиливала ее очарование.
Знатный англосаксонский род Говардов, к которому принадлежала Екатерина, согласно семейному преданию, вел свое происхождение от Хереварда Уэйка, возглавившего сопротивление нормандцам-завоевателям. Многие из деяний Хереварда молва впоследствии приписала благородному предводителю разбойников Робин Гуду, но, в отличие от Робина, Херевард реально существовал. При Босуорте Говарды сражались на стороне короля Ричарда и потому впали в немилость у Генриха VII, но его сын в 1513 году возвратил Томасу Говарду титул герцога Норфолка, 2-го по счету. Дочь Томаса Говарда Элизабет была матерью Анны Болейн, а третий сын Томаса по имени Эдмунд был отцом Екатерины. В отличие от многих других знатных английских семейств, Говарды сохранили приверженность католической вере (и продолжают хранить ее по сей день).
Жизнь не очень-то баловала Екатерину. Мало того, что она была дочерью третьего сына, которому приходилось уповать на щедрость своих родственников[58], так вдобавок ее отец питал пагубную страсть к азартным играм. Когда Екатерине было около семи лет, ее мать скончалась, и девочка оказалась на попечении мачехи своего отца Агнес Говард, вдовствующей герцогини Норфолкской. В доме бабушки Екатерина познакомилась со своим дальним родственником Фрэнсисом Деремом. Знакомство быстро переросло во взаимную приязнь, но выходить за Дерема замуж Екатерине не хотелось, поскольку тот был беден, как церковная мышь, а практичная девица надеялась найти более выгодную партию. Но кто мог подумать, что ей достанется самая выгодная партия в королевстве?
Придворные должности занимались прочно и надолго, но иногда случались «оказии». Такой «оказией» стало появление при дворе Анны Клевской, которой потребовался личный штат. Томас Говард, 3-й герцог Норфолк, воспользовался случаем для того, чтобы пристроить племянницу во фрейлины к новой королеве. Оказавшись при дворе, Екатерина свела знакомство с молодым королевским пажом Томасом Калпепером, который заменил ей оставшегося в провинции Дерема.
Женившись на Екатерине, Генрих словно бы сбросил годы, составлявшие разницу в возрасте супругов, – он предавался веселью как во время своей беззаботной молодости. Празднества следовали одно за другим, и любая прихоть королевы, которую супруг ласково называл «розой без шипов», подлежала немедленному исполнению. Коронация Екатерины, по уже сложившейся традиции, была отложена до рождения сына, которого королева так и не родила.
Заметим, что у Генриха к тому времени возникли крупные нелады со здоровьем. Король был чрезмерно тучен, его мучила одышка, сильно болели ноги, покрытые трофическими язвами, но еще сильнее болела душа – Генрих жалел, что пошел на поводу у интриганов из придворной католической партии и предал смерти «своего верного Кромвеля». Архиепископ Кентерберийский Томас Кранмер воспользовался удобным случаем для того, чтобы нанести удар по Томасу Говарду и епископу Винчестерскому Стивену Гардинеру, который сначала поддерживал Генриха в противостоянии с Римом, но с течением времени примкнул к католической партии. Козырем в руках Кранмера стала королева Екатерина.