Казнь «изменника» Кромвеля, инспирированная придворной католической партией, ознаменовала остановку процесса Реформации и реставрацию ряда католических обрядов и традиций. Еще при Кромвеле, в 1539 году, парламент принял «Шестистатейный статут»[65], который в народе метко прозвали «Плетью о шести хвостах». «Под видом хлеба и вина содержится действительно тело и кровь Христа», – говорилось в Статуте. Также в нем было сказано, что священники не могут вступать в брак после рукоположения, что обеты целомудрия и безбрачия обязательны для священнослужителей, что необходимо продолжать служить мессы и что «тайная исповедь обязательна и полезна». Несогласие с этим установлениями грозило суровыми карами, вплоть до сожжения на костре. «Шестистатейный статут», автором которого принято считать епископа Винчестерского Стивена Гардинера, отменял реформационные положения «Десяти статей», разработанных в 1536 году архиепископом Кентерберийским Томасом Кранмером. Разумеется, подобные метания не способствовали упрочению авторитета англиканской церкви.
В мае 1543 года было опубликовано «Необходимое учение и наставление для христианина», ставшее катехизисом церкви Англии. «Учение», в составлении которого король Генрих VIII принимал непосредственное участие, более известно под названием «Королевская книга». Отныне во избежание распространения еретических настроений всем подданным английской короны, за исключением знати и духовенства, запрещалось чтение любых религиозных сочинений, кроме «Королевской книги». В том числе запрещалось и чтение Библии, за хранение которой полагалось наказание. К тому времени маятник королевских предпочтений снова качнулся – измена Екатерины Говард отвратила короля от католиков, которых он теперь винил в том, что они погубили «верного и достойного» Томаса Кромвеля. В 1546 году Эдуард Сеймур, старший брат королевы Джейн, обвинил Генри Говарда, граф Суррея, в попытке захвата власти и реставрации католичества. Это обвинение, стоившее графу головы, стало началом очередных гонений на английских католиков, и неизвестно, чем бы все закончилось, если бы король прожил подольше. Но Генрих VIII скончался в Уайтхолльском дворце[66] 28 января 1547 года, унеся с собой свое непостоянство…
Последними словами короля стали: «Монахи! Монахи! Монахи!». Непонятно, к чему это было сказано.
15 февраля 1547 года Генриха VIII, согласно его воле, похоронили под хорами часовни Святого Георгия в Виндзоре, рядом с его любимой женой Джейн Сеймур. Заупокойную мессу отслужил епископ Гардинер. Генрих оставил деньги на ежедневные мессы за упокой своей души, которые должны были совершаться «до конца света», однако уже через год эти мессы перестали служить, поскольку при дворе Эдуарда VI взяли верх рьяные протестанты, отрицавшие молитвы за усопших как неспособные изменить их судьбу.
Согласно завещанию, которое Генрих VIII подписал 30 декабря 1546 года, после его смерти корона переходила к его единственному сыну принцу Эдуарду, а в случае, если Эдуард умрет, не оставив наследников, – к принцессе Марии и ее будущим детям. Следующей в очереди наследования короны и престола стояла принцесса Елизавета. Если же никто из детей Генриха не передавал корону своим потомкам, то она последовательно переходила к внучкам младшей сестры Генриха Марии Тюдор – Джейн Грей, Кэтрин Грей и Мэри Грей, родителями которых были дочь Марии Фрэнсис и Генри Грей, 3-й маркиз Дорсет. Последней в очереди наследования стояла Маргарет Клиффорд, дочь младшей сестры Фрэнсис Элеоноры и Генри Клиффорда, 2-го графа Камберленда. Отцом Фрэнсис и Элеоноры был Чарльз Брэндон, 1-й герцог Саффолк, ставший вторым мужем Марии Тюдор после французского короля Людовика XII, брак с которым продлился менее трех месяцев.
Перечислим наследников с порядковыми номерами и выделим тех, кому довелось побыть на престоле.
1. Эдуард, принц Уэльский, сын Генриха VIII и Джейн Сеймур.
2. Леди Мария Тюдор, дочь Генриха VIII и Екатерины Арагонской.
3. Леди Елизавета Тюдор, дочь Генриха VIII и Анны Болейн.
4. Леди Джейн Грей, дочь леди Фрэнсис Грей, дочери Марии Тюдор и Чарльза Брэндона.
5. Леди Катерина Грей, дочь леди Фрэнсис Грей, дочери Марии Тюдор и Чарльза Брэндона.
6. Леди Мария Грей, дочь леди Фрэнсис Грей, дочери Марии Тюдор и Чарльза Брэндона.
7. Леди Маргарет Клиффорд, дочь леди Элеоноры Клиффорд, дочери Марии Тюдор и Чарльза Брэндона.
Генрих VIII не включил в очередь наследования своих племянниц Фрэнсис и Элеонору, а также потомков своей старшей сестры Маргарет Тюдор, в свое время выданной замуж за шотландского короля Якова IV Стюарта. Во второй половине XVI века Стюарты начнут претендовать на английский престол, но в конечном итоге дело закончится тем, что престол достанется Якову VI Стюарту, потомку Тюдоров и по материнской, и по отцовской линиям.
Распоряжение одного короля мог изменить другой король. Эдуард VI, в обход своих старших сестер Марии и Елизаветы, назначит своей преемницей Джейн Грей, но ничего хорошего из этой затеи не выйдет.
Глава 8. О драгоценнейшем королевском здоровье
Начнем с того, что в молодости королю Генриху VIII, тогда еще бывшему не королем, а принцем, крупно повезло – его обошла стороной загадочная английская потливая горячка, которую в наше время предположительно отождествляют с ортохантавирусной инфекцией. Ортохантавирусы, обитающие на территории Старого Света, вызывают так называемую геморрагическую лихорадку с почечным синдромом, для которой характерны лихорадка, выраженная общая интоксикация организма и поражение почек. Основными хозяевами ортохантавируса являются мыши и крысы, от которых вирус передается человеку. В наше время летальность при геморрагической лихорадке колеблется в пределах от одного до восьми процентов в зависимости от региона, но в XVI веке она могла быть гораздо выше, не только по причине отсутствия квалифицированной медицинской помощи, но и потому, что на начальной стадии контакта с новым вирусом вызываемое им заболевание протекает гораздо тяжелее, чем впоследствии, когда популяция успевает выработать коллективный иммунитет.
Старший брат Генриха принц Артур, скорее всего, умер от потливой горячки, так что и Генриха могла бы постичь та же напасть. Хорошее здоровье в данном случае защитой не служило – принц Артур, по свидетельствам современников, был крепким юношей, но тем не менее «сгорел» от болезни за неделю. Туберкулез, который свел в могилу основателя династии Тюдоров, тоже прошел мимо Генриха VIII, во всяком случае, у нас нет данных о том, что он болел чахоткой.
Биографов Генриха VIII терзает вопрос, на который нет однозначного ответа (и вряд ли он когда-нибудь будет дан), – как и почему довольно уравновешенный и в целом не жестокий человек превратился в мнительного деспота, по малейшему подозрению отправлявшего близких ему людей на плаху? Неверность Анны Болейн, стоившая ей головы, у многих историков вызывает сильные сомнения, в то время как неверность Екатерины Говард признается большинством. Невероятнее или, если хотите, – чудовищнее всего выглядит связь Анны с ее родным братом Джорджем. Опять же – Екатерина Арагонская, чье упрямство создало Генриху гораздо больше проблем, чем измена Анны Болейн, дожила свой век в относительно комфортных условиях, пусть и вдали от двора. И дело было не в том, что Екатерина была дочерью короля Фердинанда Арагонского и теткой императора Карла V, а отцом Анны Болейн был один из придворных Генриха. Тот позор, через который Екатерине пришлось пройти при аннулировании брака, ударял по достоинству ее родственников не меньше, чем ее казнь, если бы таковая имела место. Да и разрыв отношений с папским престолом, на который пошел Генрих ради Анны Болейн, с политической точки зрения был значимее порчи отношений с императором Карлом. Короче говоря, Генрих вполне мог избавиться от Екатерины более быстрым способом, но он этого не сделал. С другой стороны, Анну можно было не отправлять на плаху, а ограничиться расторжением брака, благо измена служила веским основанием для этого, тем не менее она была казнена.
Когда мы говорим о внезапных переменах характера (чаще всего эти перемены ведут в худшую сторону), то первым делом на ум приходят болезни, а стоит только вспомнить о любвеобильности Генриха, как сразу же возникает версия с сифилисом. Если сифилис не лечить, а в XVI веке его лечить не умели, то рано или поздно болезнь поразит головной и спинной мозг, а любое поражение головного мозга чревато изменениями характера. Однако же против сифилиса говорит отсутствие сведений о других симптомах этой болезни, главным образом о неврологических расстройствах, которые при сифилитическом поражении головного мозга непременно сопутствуют психическим. Сифилис отпадает.
Тучность короля, объем талии которого в последние годы жизни составлял пятьдесят четыре дюйма[67], наводит на мысль о сахарном диабете. При этом заболевании может развиваться дегенеративное поражение головного мозга, называемое «диабетической энцефалопатией». Для диабетической энцефалопатии характерны такие симптомы, как снижение памяти и интеллекта, а также расстройства, которые напоминают неврозы. А чем, в первую очередь, проявляются неврозы? Тревожностью, раздражительностью, снижением адекватности… Плохое заживление ран (а на ногах у Генриха были незаживающие язвы) может быть одним из диабетических симптомов. «Вывеска годится, – как говорил один литературный персонаж, – но здание вызывает вопросы». Тщательный анализ сведений о состоянии здоровья Генриха VIII не позволяет делать выводы в пользу сахарного диабета. В медицинские детали, интересные лишь врачам, мы углубляться не станем, а просто скажем, что сахарный диабет тоже отпадает. Что же касается тучности, то она была следствием постоянного переедания. Поесть Генрих любил, а с годами образ его жизни становился все менее подвижным, вот и результат.