.
Джона Дадли – старшего считают и беспринципным интриганом, и спасителем отечества от тирании герцога Сомерсета, и человеком, который мог вернуть Англии ее былое величие, утраченное в правление короля Эдуарда VI, и идеалистом, чаяния которого опережали время, но, если обратиться к фактам, то можно сказать лишь одно – действия лорда Дадли едва не привели Англию к новой гражданской войне, которая могла стать продолжительной и разорительной, если бы не мудрость англичан, выбравших верный путь в сложной ситуации двоевластия. По части управления государством Дадли был ничем не лучше и не хуже Сомерсета, разве что предпочитал действовать более мягким образом и вел себя немного скромнее.
Вместе с лордом Дадли были казнены два сановника из числа наиболее видных сторонников Джейн Грей – Томас Палмер, в ведении которого находились земельные споры, и Джон Гейтс, занимавший ряд высоких придворных должностей, начиная с должности вице-камергера и заканчивая должностью канцлера герцогства Ланкастерского[96]. По свидетельству Джейн Грей, именно сэр Джон Гейтс убедил короля Эдуарда передать престол ей. Прочих своих врагов Мария предпочла помиловать и к самой Джейн Грей она относилась без враждебности. Но за спиной Марии стоял ее кузен, император Священной Римской империи Карл V, которому хотелось, чтобы «протестантская зараза» была выкорчевана на английской земле полностью, со всеми корнями. Младшие сестры Джейн Грей и ее кузина Маргарет Клиффорд не представляли в глазах Карла опасности, в отличие от Джейн, которая была официально провозглашена королевой. Следует признать, что с политической точки зрения Карл был абсолютно прав – даже будучи заключенной в Тауэр и полностью изолированной от общества, Джейн Грей служила угрозой для Марии, а значит, и для английского католицизма, и для союза Англии со Священной Римской империей.
13 ноября 1553 года состоялся суд над Джейн, которая в документах значилась как «Джейн Дадли», ее мужем Гилфордом, двумя его братьями и бывшим архиепископом Кентерберийским Томасом Кранмером. Примечательно, что Кранмер после прихода Марии к власти некоторое время (до 14 сентября 1553 года) оставался не только на свободе, но и при должности. Но неосторожные высказывания в защиту протестантизма обернулись для Кранмера обвинением в ереси и государственной измене. Архиепископу следовало вести себя осторожнее, ведь Мария и без того испытывала к нему неприязнь, поскольку Кранмер приложил руку к признанию незаконным брака Генриха VIII с Екатериной Арагонской.
Все обвиняемые были признаны виновными и приговорены к смертной казни. Джейн предстояло быть сожженной заживо или обезглавленной – «как пожелает королева», но королева предпочла отложить казнь, и все шло к тому, что Джейн и Гилфорд будут оставлены в живых. Об отношении Марии к Джейн наглядно свидетельствуют комфортные условия содержания «королевы девяти дней» в Тауэре, где ей даже разрешали гулять в саду без конвоя. Но…
Но для упрочения своего положения и предотвращения очередного кризиса передачи власти королеве следовало выйти замуж и обзавестись наследниками. Представители английской знати, выступавшие против брака королевы с иностранцем, прочили ей в мужья Эдуарда Кортни (Куртене), графа Девона, правнука короля Эдуарда IV по линии его шестой дочери Екатерины Йоркской. В конце 1538 года отец Эдуарда Генри Куртене, маркиз Эксетер, был казнен по обвинению в подготовке государственного переворота (вроде бы он хотел сесть на престол вместо Генриха VIII), а сам Эдуард, которому на тот момент было около двенадцати лет, угодил в Тауэр и находился там до 22 июля 1553 года, когда королева Мария вернула ему свободу (по просьбе его матери).
Английскую знать жених-иностранец не устраивал по вполне понятным причинам – велика была опасность того, что он станет действовать в интересах своей родины, пренебрегая интересами Англии. Император Карл склонял Марию к браку с кем-то из членов испанской королевской семьи, где самой подходящей кандидатурой был старший сын Карла принц Филипп. Брак королевы с принцем выглядел гораздо достойнее, чем выход замуж за одного из подданных, династический союз с одной из ведущих европейских держав мог принести большие политические выгоды, а, кроме того, Филипп мог стать для Марии помощником в делах правления, к которым она совершенно не была подготовлена.
Конфликт интересов привел к тому, что парламентарии попытались надавить на королеву. 16 ноября 1553 года делегация палаты общин подала Марии петицию, касавшуюся ее замужества. Парламент официально просил королеву избрать себе мужа-англичанина. «Если вы, наша палата общин, против нашей воли изберете нам супруга, который будет нам не по душе, то это может повлечь за собой нежелательные последствия в виде нашей кончины, – ответила делегатам королева. – Вступив в брачный союз не по любви, мы сойдем в могилу в течение трех месяцев».
Неуступчивость королевы привела к организации заговора, о котором будет подробно рассказано в следующей главе, посвященной королеве Марии I, а сейчас достаточно упомянуть о том, что на Пасху, 18 марта 1554 года, в четырех графствах – Хартфордшире, Лестершире, Кенте и Девоншире[97] – было запланировано одновременное выступление, к которому, как надеялись заговорщики, присоединится все королевство. Впоследствии организаторы заговора утверждали, будто хотели только лишь воспрепятствовать браку королевы с испанским принцем, но, скорее всего, в случае их победы на престол взошла бы Елизавета. К счастью для Марии, утечка информации о заговоре вынудила мятежников выступить раньше намеченного срока – уже 18 января 1554 года, и действия их не были слаженными, ввиду чего успехов на первых порах удалось добиться только Томасу Уайатту-младшему, возглавлявшему восстание в Кенте. Но к 8 февраля мятеж был полностью подавлен. 19 января, когда чаша весов колебалась то в одну, то в другую сторону, королева подписала распоряжение о казни Джейн и Гилфорда Дадли.
Заговорщики не собирались возвращать престол Джейн, во всяком случае, в нашем распоряжении нет ни сведений об этом, ни даже слухов, намекающих на подобную возможность. Тем не менее то ли под действием имперских послов и своего ближайшего окружения, то ли целиком и полностью по собственной воле, Мария решила устранить потенциальную угрозу своему правлению, и несчастной «королеве девяти дней» пришлось расстаться с головой – сожжение на костре, которым традиционно наказывали за измену женщин, показалось королеве слишком жестоким.
Первоначально казнь Джейн и ее мужа была назначена на 9 февраля 1554 года, но по просьбе королевского капеллана Джона Фекенхэма, который пытался «спасти душу» «королевы девяти дней», уговаривая ее принять католичество, казнь отложили на три дня. Старания отца Фекенхэма оказались напрасными, Джейн умерла как истинная протестантка.
В одиннадцатом часу дня 12 февраля 1554 года на Тауэр-хилл был обезглавлен Гилфорд Дадли. Джейн наблюдала казнь мужа из окна и сопроводила ее восклицанием: «О, Гилфорд, Гилфорд!» Для Джейн поставили эшафот во внутреннем дворе Тауэра, что можно было расценивать и как еще одну милость королевы Марии, избавившую свою родственницу от позора публичной казни, и как мудрую предосторожность, ведь в числе зрителей могло оказаться много сторонников «королевы девяти дней», которые были способны устроить беспорядки.
«Добрые люди, я пришла сюда, чтобы умереть, – сказала Джейн тем, кто был свидетелем ее казни. – Согласно закону, это неотвратимо. Действительно, то, что было совершено против Ее Величества, не являлось законным, и я с этим согласна, но я не желала этого и не дозволяла никому желать от моего имени. Я невиновна перед Богом и перед вами…» Присутствовавший на казни Джованни Коммендони сообщает, что с завязанными глазами Джейн не смогла найти плаху и одному из зрителей пришлось ей помочь. Положив голову на плаху, Джейн произнесла слова, сказанные перед смертью Иисусом: «Отче! в руки Твои предаю дух Мой!» Палач сделал свое дело хорошо, с первого же удара… Через одиннадцать дней после Джейн был казнен ее отец Генри Грей, 3-й маркиз Дорсет и 1-й герцог Саффолк.
В 1563 году, в правление королевы Елизаветы I, видный протестантский богослов и историк Джон Фокс опубликовал труд под названием «События и памятники этих последних и опасных дней, касающиеся церковных вопросов», более известный как «Книга мучеников Фокса». В этом труде Джейн Грей названа «великой внучкой Генриха VII», которая «славилась красотой и ученостью и, вне всякого сомнения, не была заговорщицей, а, скорее всего, стала невинной жертвой политического заговора». Такой образ Джейн Грей закрепился в истории и сохранился до наших дней. В нравоучительной литературе XVIII–XIX веков, предназначавшейся для детей и молодых женщин, Джейн Грей фигурировала в качестве достойной женщины и образцовой жены… Впрочем, каждый из читателей вправе иметь свое, особое, мнение по поводу «королевы девяти дней», правление которой стало одним из самых коротких в истории человечества. И в формировании этого мнения могут помочь многочисленные романы и фильмы, в которых Джейн Грей выступает на первом или на втором плане. В XIX веке ее печальная судьба легла в основу нескольких опер, а еще одна была написана в восьмидесятых годах прошлого века, но все они не имели особого успеха, а если уж говорить начистоту – то совсем никакого. «Не каждый повар способен приготовить из хороших продуктов вкусное блюдо», – гласит старинная мудрость. То же самое можно сказать и об авторах разных художественных произведений, начиная от романов и заканчивая операми и балетами – хороший сюжет не может служить гарантией успеха, успех замысла обеспечивается его воплощением.
Ну а о том, какой на самом деле была Джейн Грей, мы не знаем и вряд ли когда-либо сможем узнать, разве что в каком-то собрании старинных рукописей вдруг отыщутся ее дневники, не фейковые, а подлинные…