18 февраля 1516 года в Гринвичском дворце королева Екатерина Арагонская родила девочку. Все прошлые беременности королевы заканчивались плохо. Единственный жизнеспособный ребенок – принц Генри, появившийся на свет 1 января 1511 года, не прожил и двух месяцев, а обычно или у королевы случался выкидыш, или она рожала мертвое дитя. Но на этот раз все складывалось хорошо – девочка родилась здоровой. Обрадованный отец назвал ее Марией в честь своей любимой младшей сестры. Вообще-то Генрих мечтал о сыне-наследнике, но, как известно, маленькая рыбка лучше, чем пустая тарелка[98].
Принцами и принцессами принято восхищаться, приписывая им разные несуществующие достоинства, но Марии не приходилось ничего приписывать, поскольку она на самом деле демонстрировала незаурядные способности. В четыре года принцесса играла на вирджинале (так тогда называли все разновидности клавикордов)[99], а к девяти годам читала и писала на латыни. Характер у Марии с детства был твердым, об этом можно судить хотя бы по тому, что она никогда не плакала, если верить ее отцу, который считал это свойство большим достоинством.
С миниатюрного портрета, на котором Мария запечатлена в шестилетнем возрасте, на нас (точнее – куда-то вбок) смотрит светлолицая румяная девочка с рыжеватыми волосами и голубыми глазами. Выражение детского лица предельно серьезно, как и положено принцессе. Автор портрета точно не установлен, но предположительно он был написан фламандцем Герардом Хоренботом[100]. На груди Марии закреплена крупная прямоугольная брошь с надписью «императрица». Она и впрямь собиралась стать императрицей, выйдя замуж за своего кузена, императора Священной Римской империи Карла V, который был на шестнадцать лет старше нее. В июне 1522 года Карл, желавший заключить союз с Генрихом VIII, побывал в Англии и заключил помолвку с Марией, расторгнутую спустя четыре года ради женитьбы на другой своей кузине – португальской принцессе Изабелле, дочери короля Мануэла I и Марии Арагонской, приходившейся Карлу родной теткой. А вот Мария, на которую взрослый Карл произвел яркое впечатление, кажется, влюбилась и, в лучших романтических традициях, подарила свой портрет, чтобы он всегда мог иметь ее образ перед глазами.
Помолвка с Карлом стала второй в жизни шестилетней принцессы. Осенью 1518 года она была просватана за дофина[101] Франциска, сына французского короля Франциска I. Эта помолвка была расторгнута ради помолвки с Карлом, а в конечном итоге принцесса осталась при пиковом интересе, поскольку Карл от нее отказался, да и король Генрих охладел к союзу с императором и снова начал налаживать отношения с Франциском I. Некоторое время Генрих рассматривал возможность брака Марии с самим Франциском I или, как вариант – с его сыном Генрихом, герцогом Орлеанским, но хитроумный кардинал Уолси смог заключить союз с королем Франциском без внесения «залога» в лице английской принцессы. У Уолси по поводу Марии имелись свои планы – он планировал выдать ее за шотландского короля Якова V, сына Маргариты Тюдор, старшей сестры Генриха VIII. Связав английский и шотландский дворы узами второго династического брака, Уолси рассчитывал на крепкий союз между двумя королевствами с перспективой их объединения, но для Шотландии союз с Францией был важнее и потому первой женой Якова V стала французская принцесса Мадлен Валуа, третья дочь короля Франциска I[102].
Генрих не рассматривал Марию в качестве своей потенциальной преемницы, поскольку надеялся обзавестись сыновьями. Законнорожденными сыновьями, поскольку в 1519 году у короля появился незаконнорожденный сын – упоминавшийся выше Генри Фицрой. Однако к 1525 году надежды Генриха, связанные с Екатериной Арагонской, полностью улетучились. Осознав, что жена не сможет родить ему наследника, Генрих задумался о разводе, а заодно отправил Марию в замок Ладлоу на границе Англии и Уэльса, где она исполняла церемониальные функции и утверждала приговоры (вопреки широко распространенному заблуждению, титул принцессы Уэльской не был пожалован Марии официально, но ее так иногда называли люди из ее окружения). К сложной науке правления Марию во время пребывания в Ладлоу не приобщали, поскольку никто и подумать не мог о том, что ей придется править самостоятельно. Этот пробел в образовании впоследствии лишит Марию крайне важного для правителя качества – уверенности в себе как в политике, но тем не менее благодаря своему уму и умению правильно расставлять приоритеты и хорошо разбираться в людях, королева Мария I будет править до конца жизни…
В середине 1528 года, в самый разгар конфликта между родителями, Мария вернулась из Ладлоу в Лондон и более туда не возвращалась, поскольку вскоре новым хозяином замка стал ее брат Эдуард, принц Уэльский.
Что же касается общего образования принцессы, то его организацией занимался выдающийся испанский богослов и философ Хуан Луис Вивес, которого Томас Мор в 1522 году пригласил преподавать в Оксфорде. Екатерина Арагонская относилась к Вивесу с большим уважением и он, в свою очередь, платил королеве той же монетой и занял ее сторону во время истории с аннулированием брака (и по этой причине был вынужден покинуть Англию). Марию воспитывали в католической вере с углубленным изучением ее основ, также принцесса изучала языки – латынь, древнегреческий, испанский, французский – и много читала по плану, составленному для нее доктором[103] Вивесом. Разумеется, принцессу обучали верховой езде, а когда она стала уверенно держаться в седле, отец начал брать ее на соколиную охоту, которую Мария очень полюбила.
Аннулирование брака Генриха VIII с Екатериной Арагонской превратило принцессу Марию в незаконнорожденную дочь короля, но это было еще полбеды. Тяжелее всего Мария переносила разлуку с матерью, которую она любила сильно и искренне – Генрих использовал дочь как инструмент для давления на Екатерину. Все проблемы со здоровьем леди Марии (так теперь звали принцессу), начиная с месячных, которые долго не могли установиться, и заканчивая зубами, выпавшими почти полностью к двадцати годам, принято связывать с депрессией, вызванной разводом родителей и последовавшими за ним событиями. Перенесенные испытания не только закалили характер Марии, но и укрепили ее приверженность католической вере. Тем не менее после женитьбы Генриха VIII на Джейн Сеймур, которая всячески пыталась способствовать примирению своего мужа с его старшей дочерью, Марии пришлось признать отца главой англиканской церкви, а брак своих родителей – незаконным. Эта уступка, сделанная под принуждением, обернулась во благо – сначала Мария укрепила свое положение при дворе, а по Акту о престолонаследии 1544 года отец признал за ней право наследования престола после младшего брата Эдуарда (но при этом формально Мария продолжала считаться незаконнорожденной, как и ее младшая сестра Елизавета).
В правление Эдуарда VI Мария практически не появлялась при дворе, предпочитая придворной суете уединенную жизнь в своих владениях, где она продолжала исповедовать католичество с совершением всех положенных обрядов. Относительное спокойствие ей обеспечивало покровительство могущественного кузена Карла V, но только лишь относительное, поскольку на протестантское окружение короля и на самого Эдуарда поведение Марии действовало словно красная тряпка на быка. Неизвестно до чего дошло бы дело, не умри Эдуард так рано, но от лорда Дадли и его сторонников принцессе-католичке ничего хорошего ждать не следовало.
Дадли не стал сразу же объявлять о кончине Эдуарда, а призвал к нему Марию и Елизавету, якобы для прощания с умирающим. Но обеих сестер предупредили об устроенной ловушке. Известно, что Елизавету предупредил государственный секретарь Уильям Сесил, а имя человека, сообщившего Марии о смерти брата и происках лорда Дадли, осталось неизвестным. Но главное, что Мария была предупреждена…
Прежде чем перейти к рассказу о дальнейших событиях, нужно упомянуть о том, что Мария унаследовала от отца и деда страсть к азартным играм, которую она проявляла с детства. Вместо того, чтобы бежать за границу, под защиту Карла V, Мария решила остаться в Англии и бороться за престол, который по праву принадлежал ей. Пока лорд Дадли распространял прокламации, в которых народ пугали реставрацией католичества в случае прихода Марии к власти, она разослала по всей стране письма с призывами встать под ее знамена. Те, кто сохранил верность католицизму, присоединялись к Марии в надежде избавиться от притеснений, а протестанты были готовы сражаться за нее, как за законную королеву. Вдобавок многие представители знати имели основания опасаться лорда Дадли – неизвестно куда могли завести его неимоверные амбиции. Королевские солдаты не желали воевать за непонятно откуда взявшуюся королеву Джейн, да и флот, который лорд Дадли отправил в патрулирование с целью предотвращения возможной интервенции, полностью перешел на сторону Марии.
Правление королевы Марии I принято отсчитывать с 19 июля 1553 года, когда она была официально провозглашена королевой, но на самом деле ее правление началось 3 августа, когда Мария торжественно въехала в Лондон.
22 июля 1553 года император Карл V отправил из Брюсселя своим послам в Англии письмо, содержавшее рекомендации (или, если угодно – инструкции) для королевы Марии. «Поскольку Богу было угодно устроить все дела столь блестящим образом, – писал Карл, – мы советуем ей быть весьма осторожной на первых порах. Не следует торопиться с преобразованиями, которые могут дать нежелательные результаты, вместо этого следует проявлять уступчивость. Пусть она подчинится решениям парламента, который пока что воздерживается от всяких действий, направленных против религии и ее собственной веры, и слушает мессу келейно в своих покоях, не устраивая никаких публичных служб. Пусть она скрывает свои чувства, не пытается изменить существующих на сегодняшний день в Англии порядков и остерегается влияния некоторых советников. Лучше будет дождаться созыва парламента и попытаться завоевать расположение тех, кто войдет в его состав, чтобы при участии парламента принять те меры, которые позволяют нынешние английские условия. Таким образом, она постепенно улучшит положение дел. Она дол