Очень естественно как-то получилось, что стали мы в воде обниматься.
Наверное, тут ещё и шампанское подействовало.
И я сначала плечи Лесины целовал, шею, потом уже и – губы.
Когда, в какой момент случился тот самый – Первый для Леси поцелуй – я даже и не знаю. Но один как-то неожиданно затянулся – наверное, это и был Он… И Леся вся обмякла, прижалась ко мне. У меня же, наоборот, всё напряглось. Я целовал апельсиновые губы, прижимал к себе мокрое, скользкое тело девушки и уже хотел сорвать, разорвать на ней те крохотные лоскутки ткани, которые она называла купальником.
И Леся, конечно же, это почувствовала.
Нельзя было не почувствовать эту согнутую, почти стальную, пружину, которая прижалась к её бедру. Но не испугалась и не отстранилась. И поцелуй наш длился, длился.
И руки мои гладили сверху до низу девичью спинку, груди Леси уже чувственно прижимались к моей волосатой груди.
Леся ещё не знала, как завлекать мужчин, как их очаровывать. Но это у неё выходило само собой. С генами это всё в девочках. Учиться им этому совсем не нужно…
Но я события не торопил, тем более – не думал их опережать.
Мы же не… а – купаться приехали. Отмечать поступление Леси в институт.
Через пять лет она станет, как и я, учителем русского языка и литературы.
Я заглянул в увлажнённые, ждущие и зовущие Лесины глаза, но поцелуи наши, уже почти с вертикальным петтингом, приостановил: – Ну, что? Пойдём на берег, выпьем ещё шампанского?
– Пойдём! – Леся даже обрадовалась, что то, чего уже ей явно хотелось, но чего боялась, я делать не стал.
После десерта мы опять побежали в речку. Где уже обнимались вовсю и целовались.
В воде, как в невесомости. Я кружил девушку в воде, переворачивал её, окунал.
И лифчик соскальзывал с прекрасных округлостей Леси, и садилась она верхом то мне на руку, согнутую в локте, то на коленку…
Я ещё много и долго целовал, гладил кругом и трогал доверчивую девчонку на коврике, сдвинув в сторону пустые фужеры и сладкую нашу закуску.
Я на Лесе лежал, беспрепятственно трогал её. И голые гладкие её ноги сплетались с моими волосатыми и – раздвигались, позволяя мне лечь на неё адресно, так, что стальной мой в плавках бугор прижимался прямо к девичьему лобку, едва прикрытому мокрым лоскутом купальника.
Пока она совсем устала.
Обессилела.
Ну, значит – пора ехать домой.
Мы встали. Я свернул коврик.
Я сказал, что не обязательно Лесе бежать в кусты, снимать купальник. Потому что я отвернусь.
Но сам обманул.
В тот момент, когда она всё с себя сняла и собиралась надеть бельё и платье, я повернулся.
Леся не ожидала.
Инстинктивно прикрыла себя ладошкой между ног, другой рукой – груди. Сжав коленки, полуприсела.
И остановилась в этой позе статуи, юной богини.
А я подошёл к ней и снова к себе привлёк. Нашёл губы и снова осторожно, нежно, долго поцеловал…
И руки Леси не стали ничего от меня прятать.
Они обвились вокруг меня, и девушка ещё чуть привстала на цыпочки, чтобы целовать её было удобнее…
Потом я всё-таки дал возможность богине моей одеться, и мы поехали в город…
*************************************************
Со школьницами, даже со вчерашними, заводить серьёзные романы мне не хотелось. Круг тем, на которые с ними можно разговаривать, всё-таки ограничен. Проводить с ними курс молодого бойца, вместо того, чтобы сразу просто получать удовольствие – тоже перспектива не для меня. Это на любителя. Пусть этим занимаются всякие Гумберты, которым интересно озабоченным своим черенком в бревно тыкать.
Леся, безусловно, меня забавляла, но – не более. Девочка, конечно, уже созрела. Ну и пусть ищет себе ровесника, товарища по песочнице. Вместе как-то во всём разберутся.
И, после памятной поездки на речку я Лесю не тревожил. Ко мне то Ирка приходила с Заовражной улицы, то Сарима. Им я тоже нужен был «для здоровья», пока кто-нибудь замуж возьмёт.
Ирка, правда, замужем уже была, но это не важно.
Но совсем из виду моя юная подружка Леся не пропадала. Позванивала на мобильник, чтобы обсудить какой-нибудь пустячок по видеомонтажу, присылала короткие сообщения.
А я показывал потенциальным покупателям свою квартиру и жил уже и мыслями и одной ногой в Латвии.
Но вот случился как-то непредвиденный казус.
Не пришла Сарима. Вроде договорились, а к назначенному часу моя «скорая помощь» не подоспела. А я уже настроился. Душик принял, широкую свою кроватку расстелил, приготовил. И тут облом.
Я стал названивать Ирке. Но она почему-то не брала трубку. Звонил до мозолей на пальцах – всё впустую.
Вот тебе, братцы, и Шерлок Холмс, «Пёстрая лента».
У змеи, когда яд накапливается, она непременно его должна в кого-нибудь впрыснуть. Ползает, не находит себе места, пока не воткнёт своё жало в того, кто на пути попадётся.
А у меня с утра был категорический «стояк». В ожидании Саримки бегал по комнате, старался себя отвлечь от мыслей о женщинах. Немного помог телевизор. Включил Первый канал, новости. На какое-то время его хватило. Отвлёк. Но Саримка не пришла, Ирка тоже. Не ложиться же в приготовленную кровать с правой рукой!..
Леся…
Малолетка же…
Но «стояк» нашёптывал иные мысли.
Во-первых – она уже не малолетка, ей восемнадцать.
Целуй её везде, взрослая уже.
Во-вторых – я Лесе нравлюсь, и она уже практически готова.
И – в третьих – если не я, то уж кто-нибудь другой обязательно.
Невинность не такое уже сокровище, которое нужно сохранять всю жизнь.
И – я набрал номер мобильного Леси.
Я, конечно, не стал говорить, что, мол, – приходи, у меня тут кровать остывает. Это девушку могло неприятно царапнуть.
Я сказал, что нужно доделать очередной фильм, а, как раз у Леси есть несколько кадров, которые мне весьма необходимы.
Леся, пожалуйста, если не трудно, скачай на флешку, занеси…
Целоваться мы начали уже в передней. Когда Леся, ещё у дверей, стала раскрывать свою сумочку и как-то невпопад искать в ней флешку.
Целовался я губами, а в это время мои руки исполняли необходимый аккомпанемент. Погладил, потрогал груди, полез под короткую юбочку. А там меня уже ждали. Трусики Леси уже успели увлажниться. Наверное, процесс пошёл ещё по дороге ко мне на «монтаж».
Я чуть присел и, обхвативши под юбочкой голые Лесины ноги, поднял её и понёс к кровати.
Сумочка и флэшка остались в передней.
Уже совсем голенькая, уже прижатая к постели моим жадным, голым волосатым телом, Леся прошептала мне на ухо: – Не губи меня!..
Ага, «девочку в деве щадя с объяснением юноша медлил…», а потом «через семьдесят лет плюнула старцу в лицо»…
Нетушки!.. Ножки раздвинуты. Обильная смазка настаивает на безотлагательной интервенции. Осталось только…
Нет… через семьдесят лет ты, Леся, в лицо мне не плюнешь!..
– Что? Больно? Нет?…
Но по лицу Леси видно, что всё-таки больно.
И она просит, чтобы я губил её осторожно.
– Ой, мы всю простыню испачкали! – ахнула Леся, когда всё, наконец, свершилось.
Но сразу мы просто полежали рядом, отдыхая, и держа друг друга за руки. И мы ни о чём не говорили. Леся была переполнена впечатлениями. Я, наконец, успокоился, выплеснув свой животворящий яд. На Лесин живот. Хотя нужно было бы внутрь. Хотя бы в рот.
Но это уже не сегодня. Думаю, через недельку уже договоримся.
Потом Леся собралась сбегать в ванную и вдруг обнаружила этот кровавый постельный праздник нашей первой брачной ночи.
Конечно, был ещё день. Но понятие «первый брачный день» ещё у нас не прижилось, хотя в быт уже вошло достаточно прочно.
– Ой, мы простыню испачкали! И из ванной Леся уже выбежала с чашкой, тряпочкой, стиральным порошком: – Нужно сразу застирать, пока свежее!..
Я тоже пошёл в душ.
Когда вышел – увидел стройную голую Лесину фигурку. Она стояла перед низкой кроватью на коленях, красиво прогнувшись, и затирала бурые пятнышки, которые просочились на матрац.
Я зашёл сзади, положил ладони на прекрасные Лесины половинки. Она остановилась, держа в руке тряпочку, замерла…
Наверное, возникли у неё определённые предчувствия…
Я осторожно подразнил её сзади… А потом, под тихие «ах!» и стон опять проник в неё медленно, с усилием, до конца, до самой упругой сердцевинки женского царства…
Туговато было. Но горячие и скользкие окружающие обстоятельства делали процесс весьма приятным, дополнительно возбуждающим.
Это не Ирка и не Саримка. У них эти места уже обжиты интенсивно и по-всякому.
Так, что иногда можно и потеряться…
*************************************************
Ну, и с этого дня пошло-поехало.
Чуть ли не каждый день мы стали встречаться с Лесей и, конечно, никакими монтажами мы с ней больше не занимались. Нам было некогда.
Эти девственницы так легко обучаемы…
Леся доверяла мне во всём безоговорочно, и потому у меня получалось воплотить с ней в жизнь свои самые головокружительные фантазии.
Это Ирка или Саримка могли вдруг закочевряжится: – так, мол, не буду, а так никто не делает, это извращение.
Леся же не знала, делают так или не делают? Я был старше, опытный. Значит, знал, как нужно правильно.
Тут нужно заметить, что в основе моих самых смелых экспериментов лежала жёсткая установка: думай не о себе, а о девушке. И, если изобретаешь что-то новенькое, то, прежде всего, это не для себя, а для неё.
Это же такой бумеранг – чем больше доставишь девушке приятности, тем большим счастьем это для тебя обернётся.
И оно оборачивалось.
Многое, да, очень многое приводило меня в восторг от ласк девчонки, которая совсем недавно, на моих глазах, стала взрослой.