Не заметив, как Эйви расстроилась, Чин продолжил:
– А Хранитель-то нас с Зойди и нашел. Чтобы мы ночью по городу бродили да относили тех, кто с зельем ее столкнулся, в эту пещеру. Мы их сон-травой поили, она замедляет все. А он поутру приходил да спасал всех. Он ведь это… Создатель. Это Мастер над всеми, вот как. Только он от ее проклятья вылечить может. Она в бедняг смерть вгоняет, а он их обратно живыми делает, если не слишком поздно.
– Хранитель существует? – Эйверин чуть не поперхнулась собственной слюной. – Он прямо живой-живой и на человека похож?!
– Н-н-но… Он ведь уехал? Что будет сейчас? – Тюльпинс отнял лицо от рук и внимательно посмотрел на Чина.
Мужчина удивленно вскинул бровь и, рассмеявшись, сказал:
– Парень, так чего ж от тебя ждать-то, а? Ты откуда про Хранителя знаешь?
Тюльпинс смутился. Он кинул беглый взгляд на Эйверин, на Чина и наконец решился заговорить:
– Я – колдун. Как и она. Как и Полночь. Как и Хранитель, выходит. Я случайно перенесся в одну деревню… – Тюльп принялся рыться в кармане брюк. – Не знаю, зачем это с собой все время таскаю. Но это очень важная для меня вещь.
Чин взял из дрожащих толстых пальцев открытку. Эйверин видела ее прежде и жутко на себя разозлилась, что даже не подумала придать ей хоть какое-то значение. Что ж, пугающий ее Хранитель существует. Он в Сорок Восьмом, он где-то близко. Но раз он живой и маленький, как человек, то и бояться его нечего. Теперь она точно знала, что за каждым ее шагом следить некому. Только она в ответе за все, что с ней приключится. И чувство окрыляющей свободы охватило Эйверин. Она подумала, что и отца она вырвет из лап Полуночи, и маму. А уж о Додо вообще говорить нечего, он-то уже спасен. Нужно будет всего лишь забрать его с собой в Кадрас.
– Я перенесся туда совершенно случайно, – продолжил Тюльпинс, и Эйверин тряхнула головой. Она так размечталась, что пещера цветастыми пятнами поплыла перед глазами.
– В общем, – вновь заговорил Тюльп, – местный Старейшина рассказал мне, что Хранитель пропал.
– Плохи у них дела? В той деревне? – Чин внимательно рассмотрел рисунок и отдал его обратно парню.
– Плохи. – Тюльпинс обреченно кивнул. – Старейшина просил передать Хранителю письмо. Ну, я и передал…
– Она ведь подписана? – Эйверин подвинулась к Тюльпу, но тот сразу же от нее отшатнулся. – То есть ты знаешь, кто Хранитель?!
– Подписана госпожой Кватерляйн и…
– Она? – Эйверин зажала рот от удивления.
– Пф. Хранитель, конечно же, мужчина. – Чин хохотнул. Эйви так сверкнула глазами, что он тут же добавил: – Если она была бы женщиной, называлась бы Хранительницей, а не Хранителем. Вот что. Так он и не появляется в городе Верхних, чтобы хоть как-то здесь помогать. Искра-то силы его почти все повытаскала, он понял, что не хватит его. А Верхним и дела нет до того, что она вытворяет…
Чин, видимо, прочитал на лицах Тюльпа и Эйви крайнее непонимание и принялся объяснять:
– Ну, Искра? Вы же эти, колдуны. Еще никто рассказать вам не успел? Есть штука такая, которая жизнь в Хранительстве поддерживает. Так вот она слабеет, ей подпитка нужна. Я об Искре этой сызмальства слышал. – Чин поскреб бледной рукой бороду. – Мать моя хотела, чтоб я Хранителем стал, вот как. Искра эта каждые сто лет выбирает самого сильного из тех, кто живет, так новый век и начинается. Хранитель должен раз в десять лет Искру подпитывать, силы отдавать, энергию. А потом он помирает, и выборы снова начинаются. И так годы и годы идут. Вот оно как. Уже несколько месяцев до новых выборов-то осталось, а Полночь хочет Хранительницей стать. Вот и трудится, силы развивает. Да людей вот толпами… Эх… Малых, старых – никого не щадит. Уедет она скоро, их всех в городе Верхних уже собирают. Тогда только Сорок Восьмой спокойно и вздохнет.
– То есть… то есть… – Эйверин не могла найти слов, задыхаясь от ненависти к Полуночи. – Она так тренируется?
Чин кивнул.
– А ей-то в чем польза? – Тюльпинс сдвинул брови. Эйверин уже не раз замечала, что увалень, когда усиленно думает, даже становится красивее. Ну, насколько это вообще возможно. Такое лицо трудно чем-то исправить.
– А уж этого я, парень, не знаю. Это, если тебе так интересно, у Хранителя спросишь. Он пообещал завтра приехать. Теперь-то, ребята, вы знаете все, что я знаю. Поможете нам? Мы, видите, не всех успеваем спасти. Она за одну ночь обычно одного-двух околдовывает, а порой расходится… И мы даже не знаем, где искать потом. Вчетвером-то сподручнее будет, да?
– К-конечно. – Тюльпинс кивнул. – Она как раз п-п-попросила нас каждую ночь выслеживать вас, п-получается. Мы не будем ей ничего говорить.
– А если она заметит, что вы беднягу какого тащите, а? Что тогда будет? Уж не сделает ли она с вами чего? – Чин смотрел и впрямь обеспокоенно.
– А может, и сделает. – Эйверин пожала плечами. – Мы и так по документам ее слуги, нам уже ничего не страшно.
– Хорошо, ребята, хорошо. – Чин кривовато улыбнулся и даже перестал тереть посиневший нос. – Только вот завтра, как приедет Хранитель, вам без нас идти придется, одним. Дорогу сюда запомнили, да? Ты вроде парень крепкий. – Чин скептически окинул Тюльпинса взглядом. – Любого дотащишь, да? Места в пещерке этой больше нет, вот какие дела, ребята. Надо уводить всех, подальше от нее. А то ведь бедняги только зов заслышат, так и рвутся в ее лапищи. Хранитель их в Шестой поведет, там народу много, авось затеряются.
– Завтра? – Эйви сглотнула ком, стиснувший горло. Опять у нее отбирают Додо.
– Мальчишка, рыженький такой. Ну да, что вас привел. – Чин одобрительно хмыкнул. – Вот молодчина. Ныряет, как рыбка какая цветная. Он и ход нашел, он недалеко. Не больше метра от поверхности. Там потом пещерка-то…
Эйверин улыбнулась: она очень гордилась Додо. В лагере, полном взрослых мужчин, он оказался самым сообразительным. И даже сам Хранитель не знал о второй пещере, а Додо вот нашел.
– А-а-а-а-а-а! – донесся страшный крик.
– Рауфус! – испуганно воскликнул Тюльпинс, посмотрев на Эйви. – Мы забыли его предупредить!
Они кинулись обратно к озеру и увидели, как Рауфус уже несется по плато, размахивая дубинкой.
– Стой! Рауф! Стой! – Гёйлам, громко хохоча, схватился за дубину сзади, но разгоряченный властитель свалки и не думал уставать. Он только усерднее размахивал оружием, пытаясь скинуть невидимого противника.
Гёйлам отскочил, а парни покрепче, которые все же решили встать на защиту лагеря, окружили Рауфуса и стали медленно сжимать кольцо. Рауфус поднял дубину над головой, бешено рыча, и раскрутил ее так быстро, что обитатели пещеры не могли и на шаг подступиться.
– Хранитель меня спаси, да это же зверина настоящая… Кто это?..
– Он с нами пришел, – стыдливо призналась Эйверин, осознавая, что Рауфуса сейчас ничто не остановит. Ох и покалечит он кого-то…
Но Эйви ошиблась. Хозяина свалки очень легко остановил тоненький голосок, доносящийся от берега озерца.
– Стой! Рауфус, стой! Братик! – кричал Хайде, подпрыгивая на месте.
Рауфус резко остановился, дубина с легкостью вылетела из его могучих рук. И все бы ничего, да только угодила она прямо в потолок пещеры. Все застыли. Мелкий песок, шурша, стал осыпаться к ногам. Где-то в недрах горы что-то утробно заурчало.
– К выходу! – взревел Чин. Он кинулся вперед, подхватывая на ходу маленького Хайде и худощавую девчонку.
Бедняги с визгом кинулись прочь из пещеры, к спасительному выходу. Эйверин, позабыв о Тюльпе, рванула к Додо, который застыл на месте и протягивал ей руку.
Первые камни сорвались в озерцо, и вода, расплескиваясь, стала заливать гладкий пол. Эйверин поскользнулась и упала возле самого берега. Тюльпинс, бегущий следом, запнулся о ее ногу и полетел в озеро. Падая, он уцепился за руку Эйви и утянул ее за собой.
Вода озера прилетела навстречу слишком быстро, она ударила по груди девочки, вышибая воздух, залилась в глотку, зашумела в ушах, заслонила все перед глазами. Эйверин вынырнула, жадно глотая воздух, попыталась увернуться от града камней, но тут вниз полетел осколок просто огромных размеров. Эйви рванула ко дну.
Наступила кромешная тьма. Девочка, чуть придя в себя, оттолкнулась всем телом от воды и протянула руки вверх. Она встретилась с твердыней слишком быстро: ладони обожгло болью. Эйви слышала, как совсем близко Тюльпинс колотит по камню. Но им его не сдвинуть. Помощи ждать не стоит: ребятам самим еще надо спастись.
У Эйверин замелькало в глазах, голову разрывало от невыносимой боли. Она не хотела осознавать, что это конец. Это не мог быть конец! Она ведь только нашла Додо… Додо! Додо, который оказался умнее всех!
Эйверин решительно поплыла вниз и заскользила руками по каменистому берегу. Проход, проход, проход… Он не должен оказаться глубоко. И правда, вскоре ее рука куда-то провалилась. Эйви поплыла вперед с бешеной скоростью, голова ее лопалась от давления, а рот готов был сам распахнуться, чтобы впустить в легкие воду. Но Эйверин закусила губы: не сейчас!
Стало постепенно светлеть, стопа Эйви прочесала по каменному полу. Она вскочила, понимая, что уровень воды спал. Воздух нещадно хлестнул по ее лицу, каждый вдох оказался мучительно колок.
Красные вспышки все еще сверкали перед глазами, когда Эйверин с ужасом осознала, что Тюльпинс остался там – в темной воде. Он не вспомнил о проходе, он не смог доплыть. Эйви не знала, умел ли этот увалень вообще плавать. Проклиная все на свете, девочка вновь задержала дыхание и прыгнула в воду. В чернильной мгле отыскать толстяка казалось совершенно невозможным. Эйверин, обезумев от отчаяния, шарила руками, не отплывая от прохода, чтобы его не потерять. Только бы наткнуться на увальня, только бы его заметить…
Наконец, когда воздух из ее легких неудержимо рвался наружу, Эйви выдохнула. Мелкие пузырьки окутали ее лицо, уносясь кверху. Эйверин повисла в воде, позволяя тишине заполнить ее уши. Она должна услышать. Хоть что-то. Вздох, крик, движение. Хоть что-то.