Гостям помогал одеваться юркий швейцар. Я покорно стояла в очереди, желая добавить свое «Спасибо» в общий поток благодарностей гостей-соотечественников. Подошел мой черед. Швейцар прыгнул, показав профессиональную хватку, чтобы помочь мне надеть легкое, почти невесомое длинное нежно-кремовое пальто поверх элегантного темно-синего платья с глубоким V-образным вырезом на спине и тоненькими тесемочками, завязанными в аккуратный маленький бантик.
– Я сам, – вдруг сказал Олег Сергеевич. И протянул длинные красивые мужские руки, на которые, казалось, чуть расстроенный невозможностью выполнения своих прямых служебных обязанностей швейцар бережно положил мое пальто.
Я, пользуясь случаем, рассыпалась в благодарностях за чудесное путешествие в мир русского романса.
– Спасибо вам большое, Олег Сергеевич, – мне давно не было так хорошо. Знаете, я даже и не представляла, как сильно тоскую по Родине, ведь я уже больше года не была дома. Я от всей души благодарна вам за приглашение.
С директором Российского культурного центра меня свел его величество случай. Однажды в Американском университете проходила презентация книги, в которой один известный американский писатель изложил свои взгляды на русскую культуру. Такие события были не редкость – университет регулярно организовывал мероприятия, где американские студенты-международники, будущие дипломаты, могли узнать о других странах и культурах через знакомство с национальной поэзией, прозой и музыкой. На презентации книги о русской культуре должен был выступать посол России – Сергей Иванович Кисляк, но, сославшись на срочные дела, он прислал вместо себя Олега Сергеевича Жиганова. Дипломат обратился к аудитории с приветственной речью, а после немного задержался на фуршете, чтобы ответить на вопросы и принять благодарности за сопричастность к культурной миссии в Америке. Одной из тех, кто пожелал засвидетельствовать свое почтение, была и я. После мы несколько раз пересекались на аналогичных мероприятиях, пока однажды в очередной беседе Олег Сергеевич не предложил мне посетить и возглавляемый им Российский культурный центр, в котором давали прием по случаю приезда известного исполнителя. Мои впечатления от увиденного и услышанного превзошли все ожидания: я любила музыку и очень скучала по родному языку и соотечественникам, уже больше года живя в англоязычной среде и общаясь на русском языке по телефону только с родителями по пути в университетскую библиотеку.
– Пожалуйста, Мария Валерьевна, – учтиво ответил дипломат, аккуратно водрузив на мои плечи пальто. И тихо шепотом добавил: – Хотите, я покажу вам настоящее веселье?
Это предложение привело меня в некоторое замешательство и даже смущение. Всегда серьезному и подчеркнуто вежливому дипломату Жиганову такие предложения, как мне казалось, были несвойственны. Наше общение было всегда на «вы» и в положенных нам обоим рамках – мне, без пяти минут замужней женщине, и ему, согласно занимаемому высокому дипломатическому посту.
– Там, на выходе стоит машина. Садитесь на заднее сиденье и дождитесь меня. Я только провожу гостей. Пожалуйста, – добавил он.
На улице было уже темно, и несмотря на теплоту летней вашингтонской ночи, с океана потянул легкий холодок, приносивший облегчение всему живому после испепеляющей жары июльского дня. Несмотря на позднее время, женское любопытство взяло верх, да и, признаться, поговорить на родном русском языке было для меня великим счастьем.
Не прошло и пяти минут, как Олег Сергеевич вышел, быстро спустился по каменным ступенькам особняка, открыл дверцу черного автомобиля и сел рядом со мной на заднее сидение.
– Ну что, готовы, Мария Валерьевна?
– Ага, – кивнула головой я и улыбнулась. «Вечер переставал быть томным».
– Поедем в Ozio на M-Street, – уверенным голосом скомандовал он водителю. – Бывали там? – продолжил он, обратившись снова ко мне.
– Нет, – смущенная от собственной дремучести и полного незнания развлекательных мест американской столицы, ответила я.
Все дни напролет, от рассвета до заката, я просиживала в университетской библиотеке в «бесшумной зоне», где запрещалось разговаривать, с маленьким компьютером и горой учебников на столе. Учиться на неродном языке в чужой стране было непросто, и чтобы не отставать, приходилось прилагать все усилия, а это требовало времени. Терпение приносило свои плоды – я была одним из лучших студентов курса, оставляя позади местных одногруппников.
Университетская библиотека находилась в пешей доступности от моей арендованной квартиры, и эти пешие прогулки в двадцать минут туда и двадцать – обратно были лучиками счастья моей заграничной жизни. По пути я всегда звонила родителям и в порядке очередности беседовала то с мамой, то с папой, то с бабушкой, рассказывая им о своей жизни вдали от родных мест и слушая рассказы моей семьи о жизни по ту сторону Атлантики. Не зря говорят, чем дальше, тем ближе, и моя географическая удаленность сблизила нас намного больше, чем все годы моего проживания по соседству в Барнауле, а потом и в четырех с половиной часах летного времени в Москве.
Библиотечная жизнь с жизнью развлекательной была несовместима, а потому ни то заведение, о котором упомянул Олег Сергеевич, ни многие другие мне были неизвестны. Впрочем, по ночным клубам я и на родине была не ходок, предпочитая вечера в компании книг и кружечки горячего чая перед сном. Но решение было принято, и нужно было идти до конца навстречу новому неизведанному миру ночной жизни.
Поездка заняла не больше получаса. И вот автомобиль остановился на людной даже в позднее время улице, где день только начинался – собирались молодые женщины в блестящих вызывающих платьях, которых сопровождали кавалеры всех мастей, преимущественно в белых рубашках и темных джинсах.
Выйдя из машины первым, Олег Сергеевич галантно открыл дверцу заднего сиденья и, нежно улыбаясь, подал мне руку.
На входе в бар с яркой неоновой вывеской, на которой переливались золотые буквы названия заведения и моргали силуэты треугольных бокалов мартини на длинных ножках, действовал «фейс-контроль». Грузный, черный, как смоль, охранник в футболке, обтягивающей мощные бицепсы, увидев нас, выглядевших очень странно, как два молочно-белых пятна в темном бархате летней ночи и среди исключительно афроамериканской толпы, тем не менее поднял золотой плетеный шнур с крюком на конце и пропустил нас внутрь. В баре царил плотный полумрак сигарного дыма, который, казалось, можно было резать ножом. Мы едва заняли два небольших, но внушительно массивных дивана из красно-коричневой кожи, как из пелены табачного дыма появился официант.
– Мария Валерьевна, вы любите сигары? – хитро прищурившись, спросил Олег Сергеевич.
– Конечно, – бодро ответила я, чтобы не ударить в грязь лицом в очередном признании, что с сигарами я, как и со злачными заведениями, знакома весьма отдаленно.
– Вот и отлично, – улыбнулся он мне. И на чистом английском языке с едва заметным русским акцентом сделал заказ на две кубинские сигары и пару бокалов крепкого виски, попросив подать его с кубиками льда.
– Олег Сергеевич, я… – начала я.
– Давай просто Олег и на «ты», – подмигнул мне Олег.
– Хорошо, Олег Сергее… просто Олег. Мне думается, что мы несколько странно тут смотримся. Видите ли, кажется, – наклонилась я к нему ближе, потянувшись через стеклянный столик, на который расторопный официант уже успел водрузить монументального вида металлическую квадратную пепельницу, – мы тут одни… белые. Нас тут, просите за вопрос, не убьют?
Олег так же заговорщически, но при этом широко улыбаясь, ответил:
– Маша, нас тут не убьют. Мы же не белые, мы – русские. Можно сказать, тоже гонимые и тоже в меньшинстве. Так что не переживайте.
Окружной суд
– Бутина, твой адвокат здесь, – тихонько дотронулась до моего плеча Пейдж.
Я вздрогнула, очнувшись от легкой дремоты, охватившей меня после страшной ночи: «Слава Богу! Боб. Наконец-то».
– Где?
– К окну номер три, – сказал кто-то из женщин в камере.
Я быстро встала и направилась к указанному окошку. Худая чернокожая американка с длинными косами-дредами в спортивном костюме, скорее похожая на паренька, чем на представительницу слабого пола, встала с бетонного пенечка у третьего окошка, уступив мне место.
За плотным стеклом на меня смотрел молодой мужчина-азиат в белой рубашке с коротким рукавом. В руках он держал тоненькую синюю ручку и толстый блокнот. Это был явно не мой адвокат.
– Извините, – разволновавшись, сказала я в черную телефонную трубку, через которую было положено вести беседу с защитником. – Но у меня другой адвокат.
– Так, – послышалось в трубке. – Значит, вы официально отказываетесь от услуг адвоката.
– Нет, я… – испугавшись и не понимая происходящего, ответила я. – Я не отказываюсь от адвоката, просто вы – не мой адвокат. Это, наверное, какая-то ошибка. У меня другой адвокат.
– Значит, отказываетесь. Так и запишем, – безапелляционно сказала трубка и разговор прервался. Азиат с блокнотом встал и ушел, а его место заняла молодая женщина-блондинка.
Я по-прежнему сжимала трубку в руках, пытаясь объяснить заменившей азиата женщине мою ситуацию, но она, не дослушав, грубо отрезала: «Позовите мисс Смит. Вы отказались от услуг адвоката».
Не в моем положении было спорить, поэтому я покорно повесила трубку и побрела с поникшей головой и глазами, полными слез от испуга, обратно на свое место на полу возле Пейдж. Прошел еще где-то час. Женщин по очереди вызывали к пенькам у окошек. Пейдж объяснила мне, что это были встречи с госзащитниками, адвокатами, которых оплачивает государство, потому что по закону у каждого обвиняемого должен быть адвокат, но если подзащитный отказывается от адвоката, он может представлять свои интересы в суде самостоятельно.
– Так многие делают, потому что с госзащитником часто не везет. Среди них есть, конечно, хорошие профессионалы, небезразличные к судьбе своего клиента, но такое бывает нечасто, – рассказала мне Пейдж. – Каждый решает за себя: брать судьбу в свои руки или доверить «профессионалам».