В Москве все вернулось на круги своя. Детский стул оказался не таким уж нужным, коляска была вообще забыта, а дуду хоть и сохранила часть позиций, но дальше кровати теперь не путешествует. Иногда Костя кормит ее сухариком.
Мораль (промежуточная и незначительная) проста: не стоит слишком настойчиво твердить ребенку, что «он уже вырос». Детям (как и всем нам иногда) хочется порой побыть чуть менее взрослыми, чем на самом деле.
И вдруг совсем большой
И вот мы в Ницце идем по набережной, которая буквально завалена цветами в память о десятках людей, убитых совсем недавно на этом самом месте. Передо мной, разумеется, встает вопрос: что ответить на неизбежные расспросы ребенка? Должен ли он так рано узнать о трагедиях, которые случаются в жизни? Если нет, то когда? А главное – как?
Одна моя подруга сознательно держит детей подальше от негативной информации. Никаких терактов, упавших самолетов, цунами, пожаров и тому подобного. Вырастут, тогда и поговорим. И это мне кажется разумным. Но у нас в семье, например, получается иначе. Мы с мужем многое обсуждаем при ребенке, иногда он смотрит новости по телевизору, а я слушаю по радио, да к тому же сам малыш задает столько вопросов, что иногда сложных разговоров просто не избежать. Сегодня – именно о них.
Когда во Франции случились теракты, мы с мужем ездили с цветами к посольству. Разумеется, взяли ребенка с собой. А он, разумеется, стал спрашивать. Почему Франция, почему цветы, почему люди плачут, почему свечи. Я решила, что лучше не врать, и сказала, что злые люди убили других людей. «А откуда берутся злые люди?» – тут же спросил Костя. Ответила, что бывают разные системы воспитания, в которых людей не учат уважать чужую жизнь. Ребенка это очень заинтересовало: «То есть людей учат быть злыми?» Уклончиво согласилась. Он огорчился. «А на нас могут злые люди напасть?» Сказала, что это маловероятно. Спросил, было ли у злых оружие. Кивнула. Сделал вывод: «Значит, они не просто злые, а еще и плохие».
Плохие – это у него из книги про метро. Там есть картинка, где показано, как на станциях московской подземки были обустроены бомбоубежища. «Что такое война? Плохие люди напали на других людей с оружием? Оружие может убивать? То есть стреляешь, и человеку очень больно? Это ужасно печально, давай перелистнем страницу».
Или вот проезжаем Новодевичье кладбище. И начинается: «Что такое кладбище? Кто там живет? Люди умерли? Почему? Как? Они насовсем умерли? А что они делают на кладбище? Место памяти? То есть ничего не делают, а другие делают? А почему ты плакала на кладбище? А все умрут? А что будет после смерти, только кладбище?» Тут я слегка теряюсь, потому что еще не решила, как воспитывать ребенка: с мыслью о полной бренности или с теорией о душе? Спешно выбираю второе, думая, что потом обсудим тему еще раз.
Как вообще говорить с ребенком о Боге? Вот недавно он сам заявил мне, что Бог – это добро. Одна наша знакомая так ему сказала. Я не стала спорить. Добро, безусловно.
Но давайте к темам попроще. Деньги: «Что значит деньги? Ты работаешь, чтобы заработать деньги? Все вокруг что-то стоит? Даже вода из крана? А вода из лужи? Бесплатная? Наверно, нужно очень много денег? Я заработаю все деньги мира! Почему невозможно? А сколько надо денег? А почему ты не можешь заработать больше? А ты попробуй! Мы купим самолет!»
Говорят дети
Работа – это куда ходит папа с сумкой. Берет сумку и уходит, у него там коллеги. А на деньги мы купим фрукты.
Политики, правила и законы. «Почему нельзя нарушать правила дорожного движения? Кто их придумал? Зачем нужна полиция? Хорошая ли полиция? Почему одним людям с мигалками можно нарушать правила, а другим – нет?»
Или вдруг внезапно заинтересовался тем, что такое любовь и откуда она берется. Говорю, что любовь – просто чувство. Ты же чувствуешь любовь? Переживаешь? Кивает. Потом, подумав немного: «Но чувство же откуда-то берется. Я хочу есть, когда я чувствую голод. А люблю постоянно. Значит, это не чувство!» Мама немного в тупике. «Тогда давай считать любовь нашим с тобой состоянием». – «Давай, а что такое состояние?»
Следом за любовью возникает вопрос, откуда берутся дети. «Из живота??? Да ну?!?! А в живот как попадают?» В итоге мы почти все проговорили. Без лишней физиологии, но и не искажая реальность капустой и аистами. Тут же последовал вопрос: «Почему мальчики и девочки по-разному устроены?»
Говорят дети
Рассказала ребенку, что он когда-то жил в животе, показала фотографии себя беременной. Теперь ходит за мной с требованием: «Мама, открой животик. Я залезу туда и буду играть». Отшучиваюсь: «Я могу открыть тебе только мое сердце». Парирует: «Мне не надо сердце, открой живот!»
Комментарий эксперта
Ольга Милорадова, психотерапевт
Для возраста от двух до пяти лет нормально развитие собственного языка для обозначения гениталий; дети уже должны понимать четкую разницу между мужчиной и женщиной и могут в общих чертах знать, откуда люди появляются на свет. Например, что ребенок растет в животе у мамы и так далее. В этом возрасте дети могут трогать себя или казаться мастурбирующими, но на деле это успокаивающие ребенка стереотипные действия. Также вместе с ровесниками они могут изучать гениталии друг друга и проявлять любопытство к обнаженному телу взрослых, например пытаться подсматривать за переодевающимися родителями. Помните, что у детей этого возраста все еще отсутствует стеснение по поводу обнаженности, и это нормально.
Однако есть признаки и потенциально нездорового поведения, на которые стоит обратить внимание. Это обсуждение детьми деталей сексуального контакта, использование нецензурных выражений о сексе и попытка имитировать сексуальные контакты со сверстниками или взрослыми, особенно орально-генитальные контакты или попытки анальных или вагинальных проникновений. Что делать, если вы заметили что-то подобное?
Обязательно надо поощрять ребенка к использованию корректной терминологии для описания частей тела и объяснять разницу между комфортным, приемлемым прикосновением и некомфортным/неприемлемым.
На самом деле, конечно, каждый раз стараешься быть идеальным взрослым. Который объяснит все понятно и без ажитации. Еще стараешься, разумеется, хоть немного оградить. Я прошу мужа не включать при ребенке кино со всевозможной стрельбой. И стараюсь следить за тем, как я формулирую вслух некоторые вещи. Потому что ребенок очень легко повторяет. И я не считаю это самоцензурой, ведь меняю только форму, а не содержание.
Мы не изолируем ребенка от мира, в котором живем. Он слушает наши разговоры или радио в машине, задает вопросы, и я не прячу детские книги, в которых поднимаются сложные темы. Мне кажется, так проще.
Как (не)избаловать ребенка
Люди, которые отрицают возрастные кризисы, говорят, что нынешние дети просто слишком избалованы. Я часто задумываюсь о том, что такое избалованный ребенок. Симптомы избалованности более-менее понятны: чрезмерная сосредоточенность на своих желаниях, неумение придерживаться хотя бы минимальных границ, нежелание слушать кого-либо кроме себя… Написала это и поняла, что я сама, наверно, до сих пор избалованный ребенок, ну и ладно.
Я несколько раз пыталась подойти к этой теме, но всегда сталкивалась с проблемой определения и возраста. С детьми постарше вроде бы все яснее. Но как быть с двух- и трехлетками? Они же еще совсем маленькие. И многое, что кажется избалованностью, – всего лишь проявления возраста. Это важно помнить.
Мне, как и всем, не нравятся избалованные дети. И я думаю, что 2–3 года – как раз тот возраст, когда можно попытаться выстроить некую схему, чтобы избежать избалованности.
Что же все-таки такое «не избаловать ребенка»? Кажется, как обычно, вопрос упирается в построение границ. Это ужасно сложно. По самым разным причинам. Например, потому что мы (я говорю о тех, кому за 30) часто склонны компенсировать ребенку то, чего у нас самих не было в детстве. Больше и лучше. Больше и лучше.
И в результате имеешь дело с неуклонно растущим консьюмеризмом (как одним из проявлений избалованности). Лично мне справляться с этим не особо сложно. Мы выстроили отношения так, что вопрос звучит не «купи мне», а «может быть, мы это купим?». И я (жестокая мать!) часто отказываю. Мой ребенок в два года уже знал, что такое мамино категорическое «нет». И принял это достаточно быстро.
Отказываю, но стараюсь быть разумной. Можно, конечно, привести ребенка в огромный магазин игрушек, поводить его вдоль витрин и увести, ничего не купив. Но зачем тогда приходить? Поэтому, если уж мы оказались в магазине игрушек, я обязательно что-то покупаю Косте. Обычно это то, что он называет «маленькая машиночка, малюсенькая такая». Мелочь, но всем приятно. И я не считаю, что это прививает ребенку культ потребления и ощущение, что ему всегда все купят.
Говорят дети
Я так рад футболке со Спайдерменом! Я так рад, что у меня такие родители и такая хорошая жизнь!
Помимо этого есть система «нет». Мы не покупаем шоколад, мы не покупаем фруктов больше, чем можем съесть, мы не катаемся на карусели больше 3 кругов за один раз. К системе «нет» добавляется система условий. Например, если чего-то очень хочется, надо спокойно объяснить, как, что и почему, а не визжать на всю улицу.
С менее материальным дело обстоит сложнее. Например, как быть, если ребенок манипулирует взрослыми, ставит свои интересы выше всего остального и т. п.? Тут мы опять натыкаемся на специфику возраста, но тем не менее. Как говорят психологи, если у ребенка будут рамки поведения и запросов, ему самому будет проще. Но в этих рамках он должен обладать полной самостоятельностью и свободой. Так ему тоже будет проще. Да, это изрядно французская теория, но, по-моему, она работает.
Я стараюсь идти по простому пути: «Разрешено почти все, кроме того, что категорически запрещено». Причем запрещено не словом «нельзя», а как-то иначе: объяснением, доводом и так далее. Тут я, кстати, ч