Максим собрал свои вещи и ушел домой. Если хотят, пусть репетируют без него. Хоть до завтра.
Во дворе у второй смены проходила физкультура. Второклашки носились друг за другом с радостными воплями. Жаль, что в пятнадцать лет такая непосредственность не приветствуется. Хотя мама всегда говорит, что эмоции надо выплескивать, а не копить в себе, иначе будет только хуже. К сожалению, не все считают так, как она.
Дома баба Таня читала близняшкам сказки. Очень спокойно, полумедитативно. Мелкие даже застыли, будто в трансе: глаза вытаращены, рот раскрыт. Уютно пахло едой. Укутанная полотенцами каша с котлетами дожидалась Максима на столе.
– Ты вернулся насовсем? – поинтересовалась баба Таня, заглядывая на кухню. Вику и Нику она уже успела занять раскрасками. – Или пойдешь куда?
– Нет, – мотнул головой Максим. – Если что, дождусь маму, в любом случае.
– Тогда я пойду.
– Посиди, чаю вместе попьем.
– В другой раз, – отказалась с улыбкой. – И так уже впору к вам прописываться.
Баба Таня тихо собралась, простилась с девочками и выскользнула за дверь. Незаметно, как привидение или добрый дух. Только что была здесь и уже нет. Интересно, дома с дедом она такая же? Или только тут?
– А мы с Бабтаней задачи решали.
Первой притопала Ника, забралась с ногами на табурет и навалилась животом на стол.
– И по азбуке занимались, – присоединилась с другой стороны Вика.
– Слушались? – нарочито строго спросил Максим.
– Ага, – кивнули обе.
Он улыбнулся.
– Маша не звонила?
– Нет. – Близняшки почти синхронно помотали головой.
Максима всегда удивлял о, как это они умудряются. Часто ведь даже не смотрят друг на друга. И говорят, будто один человек: сначала Ника – начало фразы, потом Вика – конец. Может, потому, что изначально были одной клеточкой? Одни на двоих гены, интересы, мнение. Попробуй-ка наряди их в разное – вой поднимут, и плевать им на умные книги, где пишут, что близнецам неправильно покупать одинаковые вещи. Мама сначала пыталась, но быстро сдалась. Когда Максим принес сестренкам обезьянок, содрали с них разноцветные юбочки и чуть ли не с лупой рассматривали и сравнивали идентичность.
Ой, ешки-матрешки! Про котенка-то опять забыл! Уже почти неделю носит его среди школьных принадлежностей. А планы-то были… Максим едва не подавился. Закашлялся. И получил довольно увесистые удары по спине с обеих сторон. Спасли. Но внутренности отбили. Добрые сестрички.
– Я делать уроки, – сказал, пообедав. – Дверь в комнату не закрываю, но если будете носиться туда-сюда, уложу спать.
Близняшки закивали, как два болванчика, и щербато заулыбались.
Глава 9
Я бы переехала к бабуле жить. Насовсем. Но родители – против. Но обстоятельства – тоже против.
Во-первых, в жизни бабули проявился старый институтский друг. Приходит каждый вечер на чашечку чая и приносит тортик. За бабулю я, конечно, рада, все-таки без деда она уже десять лет живет. Но… Растолстеет же от тортиков…
Во-вторых, до школы очень сложно добираться. Все маршрутки – битком. Я еле-еле втискиваюсь по утрам.
В-третьих, мама все время норовит сунуть нос в мои дела. Звонит и расспрашивает, а сама сидит за компом (я же слышу, как клавиши щелкают) или телевизор смотрит (он кричит в трубку) и одновременно умудряется ругаться с папой.
– У нас сегодня опять репа. – Максим догнал Юльку после уроков уже на крыльце школы, даже запыхался, как будто специально за ней бежал. – Не хочешь пойти?
Пожала плечами, спросила, стараясь не выдать интереса:
– А еще кто-то из девочек будет?
– Карина. Она же вокалистка.
– А-а-а, – протянула, словно и не догадывалась.
– Будем обсуждать название группы, – продолжал заманивать парень.
– Вряд ли мое мнение имеет значение.
– Зато сторонний взгляд.
Признаться, Юльку обрадовало, что Макс не обиделся на ее выпад. Продолжал общаться как ни в чем не бывало. Может, шутил меньше, но это потому, что сейчас чаще шутила Арцеутова, «зажигалочка».
– Меня бабуля ждет.
– Да? А что с ней?
– С ней все хорошо. Просто я временно переехала.
Он помолчал немного. Поковырял носком кроссовки шатающийся камень. А потом признался:
– А я-то думаю, куда ты деваешься после школы.
Прикольно. Единственный, кто заметил, что Юлька живет в другом месте. Настя как-то любопытства не проявила. Остальные одноклассницы и раньше не интересовались. Мальчишки – всегда сами по себе были.
– Бабуля помогает подготовиться для театральной студии.
– Серьезно?
– Вполне.
Юлька вскинула голову и посмотрела прямо в глаза Максиму. Почему это Арцеутовой можно в группе петь, а ей в театре играть нельзя. Но он и не думал подшучивать или сомневаться в ее способностях, просто продолжил разговор:
– А когда там крайний срок для поступления? Не опоздаешь?
– Группа формируется до ноября.
– Тогда удачи тебе! – пожелал вполне добродушно, а потом развернулся и ушел в школу.
И не понятно: то ли идти за ним на репетицию, то ли можно не ходить. Но Юлька пошла.
Репетировали в подвале. Она и не представляла, что в школе он есть. Поговаривали, конечно, что имеется старое бомбоубежище, в котором полно помещений и припасов на самый непредвиденный случай. Но даже те, кто говорил, относились к этим слухам, как к школьной легенде, ничем не подтвержденной. А теперь вот Юлька увидела. Нет, не ящики с консервами, конечно. Вполне себе обычные комнатки, только без окон. В некоторых были свалены старые парты, стулья, доски и прочая недоломанная мебель, которая может когда-нибудь пригодиться. В других стоял инвентарь: ведра, метлы, запакованные мешки.
Но одна комната была свободна от хлама. В ней и поселилась музыка: ударная установка в углу, несколько гитар, прислоненных к стене, пара бубнов, скрипка, усилители, стойка для микрофона, баян или аккордеон (Юлька не очень в них разбиралась) и зачем-то древний пионерский горн с прицепленным к ручке красным флажком.
Почти все ребята уже собрались, Юлька поняла это по разговорам. Трое из параллельного класса. Один – на год старше. Ждали только Макса и Карину Арцеутову.
На Юльку взглянули с удивлением, но не протестовали. Смелков молча указал на единственный, пожалуй, свободный стул в углу и затренькал на гитаре. Максим уселся за установку, и, подстраиваясь под Димкино бренчание, застучал какими-то щеточками по тарелкам.
Юльке показалось, что она попала в параллельное измерение. Вроде бы и музыки особой пока не слышалось, а атмосфера была пропитана ожиданием ее, будущим успехом и исполнением мечты. Классно, если задуматься. Похоже на волшебство.
Когда пришла Карина Арцеутова, это чувство померкло. Теперь все внимание мальчишек было приковано только к ней. Каждый играл не ради музыки, а ради вокалистки. Все мелодии слились в какофонию настроений, и слушать это было невозможно.
Арцеутова встретилась взглядом с Юлькой, подмигнула. А потом обе, не сговариваясь, демонстративно заткнули уши. Это подействовало, хоть и не сразу: первым отложил палочки Максим, потом мальчишка из десятого – Егор, кажется. Самым последним прекратил тренькать Смелков, предварительно попрыгав, покривлявшись и выдав пронзительный гитарный визг.
– Браво, – сухо выдала Карина. – «А вы, друзья, как ни садитесь, все в музыканты не годитесь».
– Карин, ну, ты чего? – заныл Димка.
– Я-то как раз ничего. А вот тебе сорвали крышу мечты о славе. Поверь, до нее еще далеко, – жестко припечатала Арцеутова.
Забрала у него гитару и заиграла соло. Хорошо заиграла. Занималась, похоже. Юлька даже заслушалась.
Только насладиться в полной мере Карина не дала. Прервала игру, обвела притихших парней бездонным взглядом и сказала:
– Я разговаривала с Вероникой Андреевной. Только что. Если хотим и дальше здесь обитать, придется выдавать результаты. Сделать это сложно, но можно, если каждый поймет, что он тут не главный, а только часть единого организма.
– И ты? – обиженно шмыгнул носом Смелков.
– И я. – Она достала из кармана сложенный листок. – Здесь у меня пожелания и пояснения, какого от нас ждут репертуара.
Все окружили Карину. Загудели разочарованно. Юлька не стала ждать окончания репетиции и смылась по-тихому.
Она невольно почувствовала уважение к Арцеутовой. Чувство пробивалось через смутное недовольство, словно цветок, прорывающий асфальт. Пожалуй, она была бы не прочь подружиться с той Кариной, которая предстала перед ней на репетиции. Хотя Карина-зажигалочка ее по-прежнему подбешивала. Вот как найти золотую середину? И есть ли она?
Юлька уверенно зашагала к остановке. Потом в автобусе сначала написала эсэмэску Максиму – а то не хорошо как-то получилось, – а потом сообщение Ромео в Сети:
«А в твоей жизни было такое, что ты вдруг понимаешь, что хочешь быть другом человеку, которого еще недавно собирался игнорировать?»
Как ни странно, онлайн парня не было, но ответ пришел тут же:
«Надеюсь, ты решила игнорировать не меня? Не пишешь уже несколько дней».
«Нет, что ты, конечно, нет. Просто я ждала, что напишешь ты».
«Ждала?»
Юлька поняла, что прокололась. Идти на попятную было бессмысленно. Она решила просто не отвечать вопрос.
«А ты почему не писал?»
«Не люблю навязываться».
Этого и Юлька не любила. Все-таки они очень похожи с Ромео.
Макс, извини, что ушла. Все норм.
Максим отвернулся от Карины. Обшарил взглядом помещение, хотя оно было настолько маленьким, что спрятаться просто некуда, и разочарованно вздохнул: Юлька ушла по-английски, не прощаясь. Наверное, не понравилось. Хотя они ведь еще и не играли, так, разминались. Да и вообще обидно: похоже, Карина ее раздражает. Не понятно почему. Запросто ведь могли подружиться – обе, как ежики, мало кого к себе подпускают. Но уж если подпустили, то это надолго.