— Миссис Бриджмен? — позвала медсестра, и я так подпрыгнула, что даже уронила журнал — я притворялась, что читала его.
Раза четыре этот абзац даже показался мне интересным.
— Да! — проскрипела я, задыхаясь от предполагаемого сердечного приступа и виновато вскакивая на ноги.
— Доктор Холкомб ждет вас, миссис Бриджмен. Доктор Холкомб?! Что еще за доктор Холкомб?
— А где доктор Льюис? — дрожащим голосом спросила я у сестры, отлично понимая, что он, наверное, проходил мимо по коридору, узнал по выражению моего лица, что я прогуливаю работу, и отказался меня принимать. Доктор Холкомб наверняка психиатр, он работает с людьми, у которых проблемы с прогулами на работе и повышенной лживостью.
— Доктор Льюис в отпуске, — улыбнулась сестра. — Доктор Холкомб его заменяет.
Новый ветеринар, новый врач, что же будет дальше? Если мне немного повезет, когда я вернусь на работу, то обнаружу, что Саймона нет и его замещает кто-то совсем другой. Я открыла дверь кабинета и, к своему удивлению, обнаружила, что в зеленом кожаном кресле за столом доктора Льюиса никого нет. Замещающий доктор устроил забастовку? Замещающий доктор ушел домой, потому что слишком много пациентов симулируют и прогуливают?
— Здравствуйте, миссис Бриджмен. Заходите и садитесь.
Девушка, на вид существенно младше Люси и не выше полутора метров ростом, появилась из соседнего кабинета, положила на стол мою карточку и устроилась в кресле, как это делают только кошки и очень шустрые маленькие собачки. Я села, отчаянно нервничая и слабо надеясь, что это, возможно, юная и очень развитая дочь доктора, которая играла в кабинете в «не коснись земли», пока доктор отошел пописать.
— Я доктор Холкомб. Как поживаете? — с ослепительной улыбкой спросила она.
Надежда умерла страшной смертью от сердечного приступа. Неужели молодому врачу пятнадцати лет от роду придется выслушивать грязную ложь от старой симулянтки в самом начале своей карьеры? Нет, так нельзя. Это было бы просто несправедливо.
— Честно говоря, прекрасно, — сказала я и посмотрела на часы. — Собственно, мне уже гораздо лучше, и, пожалуй, я не буду отнимать у вас…
— Постойте! — распорядилась она неожиданно командирским тоном, когда я встала и повернулась к двери. — Давайте все-таки немного поговорим о том, почему вы пришли. Раз уж вы здесь. Несмотря на то, что вам уже лучше.
— Ну… — Помедлив, я отпустила дверную ручку. — Я хотела попросить у вас справку. Справку для работы. О болезни. — Что за черт. Чужому человеку врать было проще. Совсем не то, что врать священнику, а я чувствовала бы себя именно так, если бы вместо этой девчушки здесь был доктор Льюис. Я посмотрела ей прямо в глаза, что оказалось не так-то просто, потому что ее почти не было видно из-за стола. — Я плохо себя чувствовала последние несколько дней.
— Правда? — В голосе ее было столько симпатии, что я окончательно рассталась с дверной ручкой и вернулась к столу. — Пожалуйста, садитесь. И расскажите мне, как именно вы себя чувствовали.
— Мне было плохо. Совсем-совсем плохо. Не рвало, но…
— Мутило?
— Да! И головная боль. И… ну, в общем… гадость. Вы и сами знаете.
— Жар? Боли?
— Да! — Я посмотрела на нее с уважением. Она придумывала симптомы гораздо лучше меня. — Озноб. Потливость. Вирус, наверное? — добавила я с надеждой.
— Аппетит пропал?
— Точно.
— Плохо спали?
— Глаз не смыкала.
Я уже начала забывать, что я вру. Некоторое время доктор Холкомб писала какие-то каракули в моей карточке, потом внезапно встала (не могу сказать, что после этого она стала гораздо выше) и направилась ко мне с термометром, очередной электронной штуковиной, которую сунула мне в ухо. В ухо! Я вздрогнула и в изумлении воззрилась на нее:
— Вы думаете, это какая-то ушная инфекция?
— Нет, — засмеялась она. — Просто мы так сейчас это делаем.
Не успела я выразить свое удивление, как она уже пощупала мне пульс, проверила железки на горле и за ушами, заглянула мне в глаза и надела мне на руку манжету для измерения давления.
— Тут, похоже, все в порядке, — улыбнулась она.
Ну вот и все. Никакой справки, просто выволочка за симуляцию и зря потраченное время. Я повесила голову, ожидая нотации. Я снова в школе, в кабинете у завуча, которая выговаривает мне за прогулы. «И что ты выдумаешь на этот раз, Элисон?» — «Извините, мисс, мне нужно было успеть в банк до закрытия, чтобы получить там пять миллионов, которые я выиграла в лотерею».
— Вас что-нибудь беспокоит? — спросила очень юная и очень маленькая врачиха очень нежным голоском.
Я в изумлении уставилась на нее.
— Беспокоит? — тупо повторила я.
— Какие-нибудь проблемы в семье? В отношениях с людьми? С деньгами?
Это что, соцопрос? Надо выбрать один вариант или можно поставить галочку на всех трех?
— Доктор Холкомб водила пальцем по моей карточке, потом вдруг остановилась и задумчиво постучала по странице, прежде чем снова посмотреть на меня:
— Волнуетесь из-за того, что вам вот-вот исполнится пятьдесят?
— Вам звонил мой муж? — ахнула я. — Это точно он! Или дети! Господи боже мой!
— Они не звонили. А что, должны были?
— Нет!
Я разозлилась. Опять меня заставляют обсуждать это проклятое пятидесятилетие, когда я всего-навсего хотела получить справку для работы.
— Просто они все считают, что я не хочу это признавать! — сердито выпалила я.
— А вы не хотите?
Врачиха совсем мне разонравилась. Меня не устраивало, как она бросает мне мои же слова, да еще таким спокойным, мягким голосом: «Не хотите?», «Должны были?», «Правда?».
— Нет, это глупости! Просто я не желала устраивать прием по этому случаю, и они его отменили. А потом у меня на работе все только и делали, что болтали об этом пятидесятилетии, и действовали мне на нервы, и я сказала им, что мне всего сорок девять, а тогда…
— У вас неприятности на работе?
— Нет!
Я почувствовала, что краснею. Меня загнали в угол и застали врасплох. Я знала, с самого начала знала, что она разгадает мою ложь.
— Ну, — признала я, беспомощно пожимая плечами, — серьезных неприятностей нет. Просто я не нравлюсь Николя, и она сговорилась с Саймоном, нашим управляющим директором, и он сделал мне серьезное предупреждение.
— Вам нравится ваша работа?
Какое это имеет отношение к делу, черт возьми?
— Благодаря ей я оплачиваю счета, — пробормотала я. За исключением лекарств для кота и ремонта машины. Доктор Холкомб яростно строчила что-то в моей карточке. Она выглядела очень заинтересованной и довольной. Хорошо, что хоть кто-то доволен.
— Что ж, — сказала она наконец, отложив ручку и снова откинувшись в кресле. Она посмотрела на меня и улыбнулась своей ангельской улыбкой: — По-моему, нету вас никакого вируса.
Черт. Не так уж я хорошо вру, как выяснилось. Я взяла сумочку, готовясь с позором ретироваться, но уголком глаза заметила, что она снова взяла ручку и начала писать справку. Да! Она сжалилась надо мной! Она даст мне отдохнуть несколько дней, несмотря на то что я закоренелая лгунья! Кто сказал, что государственная система здравоохранения плохо работает? Лично я голосую за немедленное повышение зарплаты врачам!
— У вас стресс, — сказала она, все еще улыбаясь.
Стресс? Какой стресс?! Нет у меня никакого стресса!
— У меня в жизни не было стрессов! — запротестовала я.
— Вы подавляете его — стараетесь сдерживаться.
— Да?
— Все ваши проблемы из-за этого. Я хочу, чтобы вы прочли эту брошюру. И эту тоже. — Она протянула мне две книжечки.
«Стресс в среднем возрасте» и «Психиатрические проблемы женщин в период менопаузы». Чудесно. Огромное спасибо. Я пришла сюда, чувствуя себя юной лживой хулиганкой, а ухожу старой психопаткой, страдающей от стресса.
— И вот ваша справка, — добавила врачиха.
Ну, и на том спасибо. Я самым невоспитанным образом выхватила у нее справку и бросилась к двери.
— Отдыхайте! — крикнула она мне вслед. — И непременно зайдите ко мне, прежде чем попытаетесь снова выйти на работу.
Попытаюсь? А что, это будет так сложно? Может, я разучилась пользоваться ногами или совсем спятила и могу забыть дорогу? Она мне чего-то не сказала? К тому времени, когда я добралась до дома, мною полностью овладела паника. Я выудила из сумочки свою справку и положила ее на стол. Что она тут нацарапала? Почему врачей никогда не учат писать как следует? И вдруг внезапно все слова стали сокрушительно, отвратительно понятными: «Страдает от переутомления на работе и связанного с этим стресса».
Стресс от переутомления на работе!
Стресс от переутомления на РАБОТЕ!
Глупая курица! Ну какого черта она это написала? И как я покажу такое на работе? Как, черт побери, я выйду на работу в понедельник и покажу такое Саймону? «Вот, пожалуйста, справка, здесь написано, что я не ходила на работу, потому что от вас и вашей работы меня тошнит». Да, ему понравится, это уж точно!
А потом я увидела следующую строчку: «Следует воздерживаться от работы в течение как минимум… трех недель».
Когда Люси вернулась из колледжа, я лежала на диване. У меня был шок.
— Что случилось, мама? — спросила дочь из холодильника, с полным ртом печенья в шоколаде.
— Видимо, стресс, — сказала я тихим и слабым голосом человека, который страдает, но хочет казаться храбрым.
— Стресс?! — истерически взвизгнула она, чуть не уронив коробку с печеньем. — У тебя?!
— Видимо, — раздраженно повторила я. Черт его знает, может, он и вправду есть! — Вот! Смотри! — Я сунула ей под нос справку.
— «Стресс от переутомления на работе», — покорно прочитала она. Потом села рядом со мной и шумно проглотила печенье. — Боже мой, мама! Я не догадывалась, что у тебя стресс!
Дочь выглядела потрясенной. Я слегка устыдилась.
— Я тоже, — призналась я.
Люси еще некоторое время изучала справку, покачала головой, потом кивнула, искоса посмотрела на меня и опять покачала головой.