— Не похоже на что? — спросила я, нервно обернувшись и обнаружив, что Ян уже приближается к нам с бутылкой вина в одной руке и стаканом в другой. Увидев, что я смотрю на него, он улыбнулся мне. Я снова почувствовала, что краснею.
— Не похоже, что больше он ничего не хочет, — ответила Мэри и тоже посмотрела на Яна. Потом обернулась ко мне и добавила: — И что ты больше ничего не хочешь, тоже не похоже.
— Ни капельки, — слегка пренебрежительно согласилась Лиз. — А похоже, что вы оба вешаете нам лапшу на уши…
— А вот и вино, — мягко сказал Ян у меня за плечом.
— Ваше здоровье, — обреченно откликнулась я.
Если нет другого выхода, иногда самым верным решением бывает решение напиться.
Он отвез меня домой. Собственно, он всех нас отвез домой, но меня последней. Я была уже не в состоянии спорить, к тому же мне в самом деле хотелось прокатиться на БМВ.
— А вы можете проехать мимо гаража на Эссекс-роуд? — спросила я у Яна. — Я хочу, чтобы моя машина на меня посмотрела.
— Уже темно, — засмеялся он, но все равно поехал туда и замедлил ход, чтобы я могла высунуться из окна и выразить свое презрение «метро».
— Думаю, она все поняла, — сообщила я, удовлетворенно вздохнув. — Проклятая тварь!
— А что она сделала?
— Не прошла диагностику. Хочет, чтобы я перезаложила дом и спасла ее. А сама того не стоит.
Я совершенно забыла, что не собиралась разговаривать с Яном Унвином. Мне было хорошо и спокойно на кожаном сиденье БМВ, и я чувствовала себя полностью защищенной от всего мирового зла. Я даже не могла вспомнить, есть ли вообще в этом мире зло. Мы плавно подкатили к дому, и Ян выключил двигатель.
— Я это всерьез, — мягко сказал он мне.
— Что именно? — нахмурилась я, припоминая. Насчет наступления темноты, что ли?
— Насчет вашего бойфренда. Если ситуация изменится…
— Какая ситуация? — Я продолжала хмуриться, припоминая.
— Он действительно ваш бойфренд? — спросил Ян, внимательно глядя на меня. — Или тот мужчина просто друг…
Я изо всех сил старалась сосредоточиться. Я немного замечталась, пытаясь вообразить, как бы я себя чувствовала, если бы он поцеловал меня. Вот так всегда бывает, когда напиваешься. Мозг начинает выкидывать самые странные фортели, и совершенно забываешь, о чем только что шла речь.
— Простите? — переспросила я. — Вы говорите о?…
— Не возражаете, если я поцелую вас на прощанье?
И я не смогла придумать ни одной причины, по которой могла бы возражать. Почему я должна возражать?
Я наклонилась к нему и обхватила его за шею. Да. Неплохо. Я целовала его долго и нежно и начинала уже жалеть, что мы не в каком-нибудь более удобном месте, чем переднее сиденье его машины, где как следует не уляжешься.
— Ух ты, — сказал он очень нежно, когда мы вынуждены были прерваться, чтобы вздохнуть.
— Чудно, — улыбнулась я.
Потом голова моя закружилась, и я почувствовала, что меня ужасно тошнит.
— Спасибо, что подбросили! — пролепетала я, сражаясь с дверной ручкой. — Увидимся.
До ванной я добралась как раз вовремя.
— Я просто не понимаю, как ты могла довести себя до такого состояния, — сказал раздраженный голос прямо мне в ухо. — Возвращаешься домой среди ночи, вусмерть пьяная…
Мама! Не ругай меня, мамочка! Пожалуйста, я не очень хорошо себя чувствую. Я немножко полежу здесь…
— …засыпаешь прямо на полу ванной…
На полу ванной? О чем это ты? Где моя подушка? Где мое одеяло? Мам, отдай мне простыни! Мне очень плохо!
— …тебя выворачивает наизнанку по всему полу…
Прости, мам. Не кричи на меня. Мне не о-о-очень хорошо.
— …я уж не говорю об этом типе, который привез тебя домой…
Тип? Какой тип? Не помню никакого типа.
— …и который припарковался тут на своей шикарной БМВ глухой ночью. Надеюсь, по крайней мере, он не воспользовался твоим состоянием!
Прости, мам. Ничегошеньки не помню. Пожалуйста, уйди и дай мне поспать, мам!
— Мам!!!
Мам? А мне казалось, это ты мама! Я осторожно приоткрыла глаза и вздрогнула, потому что ко мне, бешено кружась, приближался потолок, а ванна угрожающе накренилась.
— Ой! Виктория! — прошептала я, узнавая свою старшенькую.
— Давай! Вставай! Пошли в постель. Ты простудишься. Сейчас только три часа. Иди в постель и проспись.
— Ой… ой… ой, — застонала я и снова закрыла глаза, когда дочь поставила меня на ноги. — Я неважно себя чувствую!
— Утром тебе станет лучше. Может быть, — холодно сказала она.
— Прости. Я больше так никогда не буду. Я обещаю. Я буду спать целую вечность…
Я проснулась утром в половине одиннадцатого и каким-то чудесным образом, хоть я этого и не заслуживала, почувствовала себя гораздо лучше.
— Хочешь чашечку чая? — спросила Виктория, глядя, как я сажусь и протираю глаза.
Я кивнула и решилась попробовать голос:
— Спасибо. И… прости, пожалуйста, Виктория. За прошлую ночь. Надо тебе было оставить меня там. Я сама виновата.
— Ты так стенала, что разбудила меня.
— Прости, — сонно повторила я.
Дочь пожала плечами:
— Ну, ты тоже частенько за мной ухаживала…
Это правда. Самая настоящая правда. Я убрала столько рвоты, сколько она за всю жизнь не видела — за всю свою маленькую, комфортную жизнь, в которой за ней прибирала я.
Так что ничего страшного не произойдет, если разок она сама поухаживает за своей бедной, старой, больной матерью, правда?
— Только не превращай это в привычку, мам, ладно? Я хочу сказать, в твоем-то возрасте! Это так унизительно!
Принеси лучше чаю, вот так, хорошая девочка. Здесь я решаю, что унизительно, а что нет!
— Ну? — потребовала Лиз, когда утром в понедельник я появилась на работе.
— Ну? — повторила я. — Что это значит «ну»? Разве так встречают человека, который проболел шесть недель? Надо было сказать: «Добро пожаловать!»
— Ну, — повторила подруга, совершенно меня игнорируя. — Что было потом? Когда мы вышли из машины? Давай-давай, колись! Переспали вы с ним? Здорово было?
— Лиз! Нет! С кем? Ты, вообще, о чем?
Я села за стол, не глядя на нее, и отрегулировала заново высоту своего стула, потому что Трейси Макмарн явно была коротконогая. Потом выбрала на компьютере новый пароль. Передвинула телефон, мышь и коврик для мыши, чтобы мне, с моими длинными руками, было удобнее.
— С кем?! — засмеялась Лиз. — Она еще спрашивает! Слушай, не надо песен! С Яном Унвином, конечно. Рассказывай, каково? Ну ты же все равно в конце концов расскажешь…
— Нечего рассказывать, — отрезала я. — Я слишком много выпила, как и мы все, что тебе отлично известно, и он очень любезно развез нас по домам…
— И?
И. И поцелуй.
Ух ты.
Неплохо.
Я раздраженно и неловко возила мышкой по рабочему столу, заново знакомясь с иконками, вспоминая, что и где находится. Не думать об этом. О неожиданной мягкости его волос. О прикосновении его губ, поразительно нежном, но твердом, страстном и томительно долгом…
Клик. Не думать об этом. Клик. Прочесть электронную почту. Клик. Новые сообщения. Клик. Что это?
Кому: Элисон Бриджмен
От: ЯОУ
Тема: Предложение о встрече
Предложение о встрече? О какой еще встрече? Пальцы застыли над кнопками мыши. Удалить? Сохранить? Распечатать? Ответить? Прочитать.
Предлагаю встретиться в 9.30 в моем кабинете, чтобы обсудить Вашу реинтеграцию в компанию.
Реинтеграцию?
Ре-черт-возьми-интеграцию?
— Что? — спросила Лиз, заметив выражение моего лица. Она встала из-за стола, подошла и взглянула на мой экран.
Я быстро нажала на кнопку мыши и сказала:
— Я иду на встречу.
— На встречу? — непонимающе протянула она. — Я ничего не знаю ни о какой…
Мне потребовалось пять минут в туалете, чтобы привести в порядок волосы, и еще пять минут, чтобы выяснить, какой кабинет занимает Ян.
— Что все это значит? — поинтересовалась я, войдя в его кабинет и помахав у него перед носом распечаткой сообщения. — Встреча? Реинтеграция?
— Добро пожаловать, Элисон, — сказал он, вставая со стула, чтобы закрыть за мной дверь. Он улыбнулся мне. — Рад вас видеть. Садитесь. Прошу вас.
Я села. Глядя, как он возвращается на свое место у стола, я внезапно начала нервничать. Почему? Ну, мне многое хотелось бы сказать ему. Например: «Давайте перейдем сразу к делу. Я была пьяна, когда поцеловала вас, и хочу как можно скорее забыть об этом. Вы мне не нравитесь, и я не знаю, что на меня нашло. У меня нет бойфренда, я все это придумала, чтобы избавиться от вас, но я не хочу встречаться с вами и не хочу, чтобы вы думали, что меня так легко купить».
Или что меня вообще нужно покупать.
Но с другой стороны, он мой начальник, а я сегодня первый день на работе. Доктор Льюис предупреждал меня, что на работе всегда возникают проблемы, но, думаю, он не предполагал, что мне понадобится послать подальше собственного босса в первые полчаса пребывания на рабочем месте.
— Насчет той ночи, — сказал он внезапно, внимательно наблюдая за моей реакцией.
— Да, — буркнула я, продемонстрировав минимум реакции.
— Мне очень жаль.
— Мне тоже. Я была пьяна.
— Да. Точно. — Ян посмотрел на свой стол, начирикал что-то в блокноте и нахмурился. — Я из того поколения, которое учили, что только абсолютный мерзавец, грязный негодяй может воспользоваться состоянием леди, когда она пьяна.
Я против воли улыбнулась, и это меня рассердило. Улыбку я погасила, но признала:
— Я из того же поколения, и меня учили, что, прежде всего, леди не должна напиваться. Так что давайте просто забудем об этом.
Забудь о мягкости его волос. Посмотри на них сейчас, на то место, где они встречаются с воротничком. Мягкие и шелковистые.
— Но все равно я буду надеяться заставить вас передумать, — добавил он.
— Делайте что хотите. Меня это не интересует.
Меня не интересуют эти твердые, страстные губы. Посмотри на них сейчас, вспомни их. Вспомни, как трудно было остановиться…