— А мне кажется, что это может вас заинтересовать. Если, конечно, ваш бойфренд…
— Прошу вас, мистер Унвин. Ян. Нам придется работать вместе, так что я не могу быть грубой с вами, но, пожалуйста, не тратьте зря время…
— Не любите смешивать дело с удовольствием?
Я не люблю, когда из меня делают идиотку.
— Возможно.
— Что ж, я, очевидно, скоро возвращаюсь в Португалию.
И что я должна сделать по этому поводу? Заказать ему билет на самолет? Помахать на прощанье?
— Хорошо, — сказала я.
— Может быть, проведем хоть один вечер вместе? Пока я не уехал?
Чтобы обезопасить компанию? Купить мою преданность?
— Нет, не думаю, — ответила я, поднимаясь, чтобы уйти. — Спасибо за встречу. И мне пора возвращаться к работе.
— Да. Конечно, — сказал он, открывая для меня дверь.
Я вышла, зная, что он смотрит на меня, и, кажется, ни разу не вздохнула. Пока не села за свой стол.
— Чай? — поинтересовалась Лиз. — Печенье?
О, да. Приятно вернуться назад.
Розы доставили в полдень. Красные. Дюжину.
Это было уже слишком. Я имею в виду, это уже игра не по правилам. Одно дело присылать цветы домой. И совсем другое — на работу. Эти розы обсуждал весь коллектив, а Лиз и Мэри прямо из себя вышли. Они были так возбуждены, что за ланчем почти не могли есть.
— Это от него, правда?
— Так что, будешь ты встречаться с ним? Будешь, правда ведь?
— Я так и знала! На встрече сегодня утром…
— Нечего качать головой, Элли. Мы же не дуры! Уж как-нибудь мы можем понять, что происходит прямо у нас под носом…
Я послала сообщение после ланча.
Кому: ЯОУ
От: Элисон Б.
Тема: Розы
Пожалуйста, не посылайте больше цветов. Все только об этом и говорят. Если бы я любила цветы, я бы устроилась работать на кладбище.
На следующий день прибыли две дюжины роз с карточкой, на которой было написано очень большими буквами: «ПУСТЬ ГОВОРЯТ. Р. 5. На кладбище в настоящее время нет вакансий».
Я была угрожающе близка к тому, чтобы послать его куда подальше. Хорошо ему сидеть в личном кабинете, названивать в «Интерфлору» и посмеиваться про себя при мысли о моем смятении. Ему не приходится работать с Лиз, которая допрашивала меня с пристрастием все свободное время с девяти до пяти, а вечером еще позвонила мне домой, чтобы поинтересоваться, не случилось ли чего новенького. Ему не приходится сидеть за ланчем с Мэри, которая уже похудела, потому что так озабочена моими делами, что совсем забывает поесть. Ему не приходится каждый раз по дороге в собственный кабинет пробиваться сквозь строй подмигивающих и подталкивающих друг друга Карла, Джейсона и Дэниела и терпеть понимающие взгляды Мелиссы и Роксаны у ксерокса.
«ПОЖАЛУЙСТА, НЕ НАДО БОЛЬШЕ ЦВЕТОВ. У меня неизлечимая аллергия», — написала я ему на третий день.
После обеда мне доставили корзину фруктов. Я отослала их к нему в кабинет, вместе с четырьмя бутылками вина и шелковым шарфом. Это уже становится смехотворным. Пора его остановить. Если Ян будет продолжать в том же духе, к концу недели я вернусь домой с новым стрессом. Но в четверг мне ничего не принесли, и я вздохнула с облегчением.
— Думаю, до него наконец дошло, — сообщила я Лиз, когда мы складывали документы, собираясь домой. — Слава богу. А то я уже с ужасом думала, что же будет дальше.
Приехав домой, я обнаружила припаркованный у дома новый белый «фольксваген-гольф». Он был перевязан голубой лентой, к дверным ручкам прикреплены воздушные шарики. «Гольф» вызывающе улыбался мне. Шел дождь, а я топала пешком от метро, потому что у водителей автобусов была забастовка. Я смотрела на автомобиль, а он на меня.
«Ну, и что вы теперь будете делать? — спросил он. — Ты и твои принципы?»
— Черт побери, — сказала я.
ГЛАВА 15
Ключи от наглого белого «гольфа» бросили в мой почтовый ящик в конверте, в котором, кроме них (так казалось на ощупь), лежала какая-то бумажка. Разумеется, на конверте не было никакой надписи. Люди, которые ставят новые машины с шариками и ленточками у домов других людей, думают, очевидно, что получатель и так знает, кто они. И конечно, я отлично знала, кто отправитель. Ноги у меня дрожали, когда я села у окна, из которого мне была видна машина, с конвертом в руках, чтобы немного подумать. Ноги дрожали так сильно, что мне пришлось налить себе капельку бренди из бутылки, которую я держала для исключительных случаев. Ну, вы понимаете — реанимация умирающих инвалидов, угроза простуды, грипп, зубная боль, рождественский пудинг и начинка для пирогов. Сейчас налицо была угроза шока. Я сидела, посасывала бренди, ощупывала ключи в конверте и пялилась на машину примерно полчаса. Каждые пять минут я закрывала глаза, считала до десяти и снова открывала глаза, ожидая, что машина исчезнет, а из кустов выпрыгнут телевизионщики из программы «Скрытая камера» с криком:
— Итак, миссис Бриджмен! Что вы можете сказать своим друзьям, которые сыграли с вами эту маленькую шутку? Это правда, что у вас в жизни не было такой красивой, новой машины? Ну так вот! У вас ее до сих пор нет! Ха! Ха! Правда, отличная шутка?
Машина Виктории затормозила рядом с «гольфом», оттуда медленно вылезла сама Виктория и изумленно уставилась на сверкающее белое чудо. Потом моя старшенькая, словно в поисках подсказки, посмотрела на дом, оглядела все вокруг (очевидно, разыскивая скрытую камеру), потом осторожно приблизилась к «гольфу» и нежно погладила ленточку. Может, это мираж? Может, он сейчас исчезнет?
Она повернулась, побежала по дорожке, вломилась в парадную дверь и завопила:
— Мам! Чья машина? Откуда она? Это подарок? От кого? Почему?… Что?… Она наша? Можно на ней прокатиться? Когда?…
— Нет, — тупо сказала я, все еще глядя в окно.
— Но почему? Почему нет? Кто?… Что?…
— Потому что я немедленно отошлю ее обратно. — Я решила сразу пресечь возможные препирательства. — Машина не моя, и мне она не нужна.
— Но… — Дочь сглотнула, не в силах подобрать слова. — Но…
Я встала и со стуком поставила на стол стакан с бренди, собираясь пойти на кухню заварить чай.
— Забудь об этом, Виктория, — резко сказала я ей. — Забудь, что ты ее вообще видела. Притворяйся, что ее здесь нет. К завтрашнему дню она исчезнет.
Пока я чистила картошку и прокалывала сосиски, я дошла до белого каления. Справившись с шоком и недоверием, я так разозлилась, что, если бы Ян оказался здесь, я бы наколола его и поджарила вместе с сосисками. Как он посмел? Как он посмел решить, что меня можно купить таким образом? За кого он меня принимает? Кто бы мог отсылать шоколад, вино и цветы, но оставить у себя машину? По крайней мере, я не такая, как бы сильно мне ни хотелось иметь «гольф», как бы больно мне ни было его отсылать, как бы он ни подмигивал мне и как бы ни дулась в гараже старая подлая «метро». Сосиски шипели и пузырились, а мое негодование все росло. Неужели Ян действительно думает, что теперь я подпишу какое-нибудь заявление о том, что принимаю машину в качестве компенсации за связанный с работой стресс и отказываюсь от дальнейших претензий к компании? Тогда, думаю, он мог бы со спокойным сердцем улететь в Португалию и оставить в качестве начальника своего сопливого сына. А как только он выйдет за дверь, Саймон меня уволит. Так и сделает. Найдет какой-нибудь повод, чтобы избавиться от меня. Он в жизни не простит, что я запугивала его ножами. Восхитительная Трейси окажется на моем месте раньше, чем успеет сказать: «Трахни меня медленно на шкафу с канцелярскими принадлежностями». И никто ничего не сможет сделать, потому что я буду разъезжать в «гольфе», оплаченном и зарегистрированном. Ну так вот, если Ян думает, что я куплюсь на все это, пусть подумает еще раз. Я не стану водить эту машину, я не сяду в нее, я не открою дверцу и вообще не притронусь к дверной ручке. Я даже смотреть на нее не буду. Я немедленно отошлю ее назад.
У меня не было его телефона. Мне пришлось подождать, пока я приеду на работу на следующее утро (на метро, ни разу даже не вспомнив о белом «гольфе», даже когда поезд стоял между станциями десять минут, потому что где-то сломался семафор), а уж там я пошла прямиком в кабинет босса и швырнула конверт с ключами к нему на стол.
Жест был немного смазан тем фактом, что в кабинете никого не оказалось, но ничего, он все поймет, как только придет и сядет за стол. Чтобы окончательно все прояснить, я послала ему очень категоричное письмо:
Кому: Мистеру Я. Унвину
От: Миссис Э. Бриджмен
Это неприемлемо. Я не потерплю ничего подобного. Пожалуйста, немедленно уберите ее от моего дома. Любые новые подношения я буду вынуждена рассматривать как домогательства и обращусь к своему адвокату.
Уже отослав письмо, я немного расстроилась, потому что Ян, в конце концов, все еще был моим начальником. Кроме того, у меня не было никакого адвоката. Но я слишком злилась, чтобы всерьез беспокоиться об этом, и к тому же после всего, что было сделано и сказано, вряд ли он захочет, чтобы эта история вышла наружу.
Все утро я работала как бешеная, вымещая свою ярость на клавиатуре и отказываясь отвечать Лиз, которая пыталась выяснить, что случилось. Был примерно час дня, и я как раз собиралась пойти на ланч, когда позвонила Люси.
— Мам? Слушай, у меня мало…
— Что? Люси, это ты? — Связь была ужасная, как будто кто-то что-то пытался передать азбукой Морзе.
— Да. Ты меня слышишь? Я звоню из таксофона, и у меня больше нет денег, так что…
— Почему? Что значит, у тебя больше нет денег? Ты где? Почему ты звонишь из таксофона…
— Мам, просто послушай, а то деньги кончатся! Я возвращаюсь домой.
— Ты — что?! Возвращаешься домой? Почему? Что случилось?
— У нас с Нейлом все кончено…
Я так и знала. Ублюдок. Я его убью. Увез ее в Корнуолл, она всем пожертвовала ради него, бросила дом и семью, и…
— И мне… э-э… нужно уехать побыстрее. Так что…