— Что значит побыстрее? Что случилось? Люси, с тобой все в порядке? Скажи мне…
— Да, со мной все в порядке, но я еду домой…
— Где Беверли? Дай мне поговорить с ней!
— Ее здесь нет. Слушай, деньги кончаются…
— Что случилось, Люси?!!
Я вскочила на ноги и кричала в телефонную трубку. Лиз смотрела на меня, прижав руку к губам, глаза у нее расширились.
— Он… тебя обидел? — Меня уже начало трясти. ₽ Молчание. Потом, очень тихим голосом:
— Ну… вроде того…
— Боже мой! — Это был почти визг. — Я приеду и заберу тебя! Стой там! Не двигайся! Никого не впускай! Я сейчас буду! Люси?…
Связь прервалась.
Мне казалось, что в свое время я пережила достаточно волнений, но, поверьте мне, в эту секунду я поняла, что все они выеденного яйца не стоили. Это были просто мелкие неприятности, легкие царапинки на коже жизни. Сейчас же мною овладел кошмарный, непереносимый страх, который живет в сердце каждой матери и который слишком ужасен, чтобы говорить о нем.
Этот страх начинает терзать женщину в ту минуту, когда она получает результат теста на беременность, и становится почти невыносимым, когда в ее руках оказывается новорожденный и она впервые осознает, как хрупка его жизнь и как важна роль защитника этого ребенка. Это ужас, который испытываешь, когда ребенок впервые переходит улицу, уезжает за угол на велосипеде, в первый раз садится за руль машины. Он никогда не проходит полностью, он только дремлет, и телефонный звонок, как гром среди ясного неба, внезапно пробудил к жизни всех уснувших чудовищ. Моей девочке больно, она плачет, она нуждается во мне, и она далеко. Я должна немедленно добраться до нее, все остальное не имеет значения. Я была не в состоянии думать, анализировать, слушать утешения Лиз, я просто должна была поехать к Люси. Сейчас же.
— Скажи им… — дрожащим голосом выговорила я, махнув рукой в сторону кабинетов начальства. — Я должна уехать…
Когда я рванулась вон из комнаты, Лиз попыталась задержать меня, схватив за руку:
— Нельзя вести машину в таком состоянии. Ты попадешь в аварию. Давай я…
— Нет. Все будет в порядке. Я… О… О, черт. — Я снова села на стул, ноги стали ватными. Я не могу вести машину. Конечно, я не могу вести машину. У меня нет машины.
— Мне очень жаль. Мистера Бриджмена сейчас нет на работе, миссис Бриджмен, — вежливо сказала секретарша. — Передать ему что-нибудь?
— Черт! Извините. Нет! Нет, ничего не надо. Не беспокойтесь.
Я повесила трубку и набрала рабочий телефон Виктории.
— Ее нет, извините, — сказал чей-то незнакомый голос. — Она больна. А кто ее спрашивает?
Никто. Никто не спрашивает, и уж конечно не ее мать, которая даже не знала, что старшенькая прогуливает работу. Я позвонила домой. Нет ответа. Противная девчонка отпросилась с работы и ушла куда-то, даже не сказав мне. Здорово! Просто здорово! Зачем беспокоиться о том, что она, то есть ее машина, нужна мне, чтобы спасти жизнь ее сестре. Я почувствовала, что вот-вот расплачусь, и сердито высморкалась. Сейчас не время жалеть себя. Я должна что-то придумать.
— Пожалуйста, позволь мне тебя отвезти, — сказала Лиз. — Я приехала на метро, но могу съездить домой, забрать машину и вернуться за тобой.
— Нет. Все в порядке. Я поеду на поезде. Это будет быстрее. Или выкраду из гаража «метро»… — Я остановилась, внезапно кое-что вспомнив. — Нет, — проговорила я уже спокойнее. — Я знаю, что делать.
Ян Унвин удивленно поднял глаза, когда я без стука влетела в его кабинет.
— Отдайте ключи, — резко сказала я и протянула руку. — Я не передумала. Это просто чрезвычайное происшествие. Мне нужна машина.
— Какие ключи? — спросил он.
Тут слезы наконец потекли ручьем. Ян вскочил на ноги, лицо у него было встревоженное.
— Не надо со мной играть! Только не сейчас! — прорыдала я. — Моя дочь в опасности, я должна поехать к ней! Простите! Простите за то письмо, оно вышло грубым, но я не хочу, чтобы меня подкупали! А сейчас мне очень нужна машина, пожалуйста…
Уголком глаза я заметила конверт. Он все еще не был вскрыт и лежал на столе, там, где я его оставила. Я потянулась и схватила конверт, чуть не сбив с ног Унвина.
— Простите! — Я разорвала бумагу и вытащила ключи. — Ноя должна…
Я швырнула растерзанный конверт обратно на стол и выбежала из кабинета. Потом выскочила из здания. Потом помчалась на стоянку такси. Я выскочила из машины у самого красавца «гольфа», сорвала ленточки и шарики и села за руль. Я успела проехать примерно милю по шоссе, когда у меня кончился бензин.
М-да. Бензин — это последнее, что пришло мне в голову. Наверное, я думала, что новые машины доставляют к владельцам с полными баками. А может, я вообще ничего не думала, учитывая, в каком я была состоянии, — может, я просто забыла, что машинам нужен бензин. Мне еще повезло, что я не попала в аварию. Когда машина начала терять скорость, я инстинктивно отреагировала и успела съехать на обочину, прежде чем она остановилась окончательно.
— Черт! — завопила я на машину, и, надо признать, у меня были к этому некоторые основания. — Черт, черт, черт!
Я с силой стукнула ее по приборной панели. Потом уронила голову на руль и застонала. И вот, когда я лежала, положив голову на руль, с пола машины до меня вдруг донесся какой-то звук. Он шел из моей сумочки. Да это же телефон! Это мой мобильник! О, да! Спасибо тебе, Господи, спасибо, спасибо тебе за чудеса современных коммуникаций! Я чуть не поцеловала трубку, когда вытащила ее из сумочки и нажала на кнопку «Ответить».
— Мам? — У Виктории был странный, напряженный голос. — Все в порядке? Я только что позвонила тебе на работу, попросить тебя купить отбивных на ужин, и Лиз сказала…
— Нет! — рявкнула я. — Нет, все не в порядке. У Люси неприятности, и я должна привезти ее домой.
— Что? Какие неприятности? Где ты?
— Застряла на шоссе. А где была ты, когда я тебе звонила? Почему ты отпросилась с работы? Почему ты не дома? Что ты делаешь?…
— Я дома у Эндрю.
Ага, понятно. Эндрю, стало быть? Последняя твердыня армии давших обет безбрачия пала под напором Эндрю. Недолго же она сопротивлялась. Ничего удивительного, что ей не хотелось говорить об этом.
— Тогда выметайся из дома Эндрю и езжай на шоссе на своей дурацкой машине, ясно? — процедила я.
— Но что случилось с Люси? Почему?…
— Расскажу, когда приедешь, — отрезала я и нажала «Отбой».
Практически сразу же телефон зазвонил снова.
— Элли! — Это был Пол. — Моя секретарша сказала, что ты звонила. Она сказала, ты была взволнована…
— Так и было! Так и есть! — Я сглотнула, изо всех сил стараясь не расплакаться. — Пол, я на шоссе, и у меня кончился бензин, а я должна забрать Люси из Корнуолла, она звонила сегодня утром, Нейл порвал с ней и что-то случилось…
— Эй, эй, потише, успокойся!
Я остановилась, тяжело дыша.
— Виктория уже едет, — добавила я. — Она только что звонила. Мы поедем в ее машине.
— Ты на «гольфе»? — спросил он.
Я тупо уставилась на телефон. Тут что-то не так. Или я что-нибудь пропустила? Пару глав моей жизни? Пол ничего не знал про «гольф». Я не разговаривала с ним с прошлого вечера, и даже если бы разговаривала, я бы нипочем не стала сообщать ему, что Ян Унвин привозит к моим дверям новые машины.
— Тебе Виктория сказала? — спросила я. — Она рассказала тебе про «гольф»?
— Нет, она ничего не говорила. И ты тоже, но я решил, что у тебя просто времени не было позвонить. Надеюсь, все в порядке? С управлением проблем нет?
— Что?
— Надо было велеть им, чтобы залили полный бак. Если бы ты позвонила и сказала, что его доставили, я бы тебя предупредил.
— Ты? — пролепетала я. — Ты?!
В зеркальце я увидела, что сзади ко мне подъезжает серебристая БМВ. Он проехал мимо, посигналил левым поворотником и съехал на обочину прямо передо мной. Номер «IOU 1».
— Ты! — слабым голосом повторила я, глядя, как Ян Унвин вылезает с водительского места и направляется ко мне.
— Элли? — сказал Пол. — С тобой все в порядке? С Люси все в порядке? Что случилось?
— Я перезвоню через минуту, — ответила я, что было очень невежливо в данных обстоятельствах. — Что вы тут делаете? — буркнула я, вылезая из машины.
И опять это вышло невежливо, невежливость просто стала вдруг моей второй натурой; а ведь я, стоя на обочине дороги, разговаривала со своим начальником, которого незадолго до того обвинила в подкупе. Беспокойство о Люси, ужасный животный страх за младшенькую и желание спасти ее, усыпили мой собственный здравый смысл и инстинкт самосохранения.
— Я беспокоился из-за вас, — начал он.
— Беспокоились? — повторила я. — Вы беспокоились? А я просто до смерти испугана!
Видите, что я имею в виду, — никакой вежливости.
— Сядьте, — велел он, подталкивая меня к сиденью «гольфа». Он обошел кругом, открыл пассажирскую дверцу и сел рядом со мной. — Так, а теперь сделайте глубокий вдох. Ну же, постарайтесь успокоиться. Вы так волнуетесь из-за пустяков…
— Волнуюсь из-за пустяков? Конечно, я волнуюсь из-за пустяков! Моя дочь лежит где-то избитая и израненная, а этот ублюдок…
— Все в порядке, Элли.
— Все в порядке? Ничего не в порядке, черт побери! Она пострадала, и это я во всем виновата.
И тут, признавшись наконец в том, что меня больше всего тревожило, что терзало меня вместе с животным страхом, я разрыдалась по-настоящему. Сидя на переднем сиденье новенькой машины, купленной мне моим мужем, позволяя своему начальнику утешать, а теперь еще и обнимать меня, я выла, уткнувшись ему в рубашку, так что у меня горло заболело.
— Это я во всем виновата! (Рыдание, всхлипывание.) Если бы я не притворялась больной… (хныканье)… Это я все устроила, не было у меня никакого стресса, я просто хотела на денек отпроситься с работы, а Саймон бы меня уволил (рыдание, подвывание)… А теперь вы меня уволите… (всхлипывание, шмыганье носом)… И зачем я только лгала… (отчаянные всхлипы)… Тогда бы я не поехала в Корнуолл… (стон с подвыванием)… и Люси никогда бы не встретила этого ублюдка!