— Элли, — сказал Ян, доставая из кармана огромный чистый белый носовой платок и вытирая мое лицо. Так нежно. Так дьявольски нежно и заботливо, а ведь на самом деле он только и мечтал избавиться от меня и поскорее уволить, а теперь он узнал всю правду о моей лжи и притворстве, я уж не говорю об обвинении в попытке подкупа с помощью новой машины. — Элли, пожалуйста, хватит плакать.
Послушайте меня. Все в полном порядке.
— Да нет же! — Я пришла в ярость. — Как вы не понимаете? Мне нужно ехать, я должна мчаться в Корнуолл…
— Нет, не должна, — твердо ответил он. — Послушайте меня. Ваша дочь позвонила еще раз.
Что? Я икнула, замолчала и с минуту висела на нем, тихонько всхлипывая. Потом я сообразила, что делаю, и отстранилась.
— Лиз подошла к телефону, сразу после вашего ухода, — продолжал он.
— Что она сказала? И откуда вы это знаете?
— Я знаю, потому что в это время был в вашем кабинете. Я пытался выяснить у Лиз, что с вами такое случилось. Я беспокоился за вас.
Он взглянул на меня. Я взглянула на него. Он беспокоился обо мне. Он был там и слушал, когда Люси позвонила во второй раз.
— Что она сказала? — быстро спросила я. — Как она? Она ранена? Вы сказали ей, что я уже еду?
— Она не ранена, Элли. Она прекрасно себя чувствует. Она знала, что вы будете волноваться, поэтому разменяла еще немного денег и перезвонила.
— Но она сказала, что он что-то сделал с ней! Нейл обидел ее! Избил или…
Ян, улыбаясь, покачал головой:
— Матери! Ваше воображение не знает границ. Вы совершенно неправильно ее поняли. Он вообще ничего с ней не делал. Она хотела уехать побыстрее, пока он не узнал, что она сделала с ним.
Я уставилась на Яна. Слезы мгновенно высохли, сердцебиение успокаивалось.
Она не ранена. Она вне опасности. Я могу дышать. Чудесно. Восхитительно. Я вдохнула. Замечательно. Выдохнула. Потрясающе.
— Что она сделала с ним, — медленно повторила я.
— Она отрезала ему волосы, — сказал он и улыбнулся уже во весь рот. — Она застукала своего парня с другой девушкой. Потом он напился и заснул, а она отрезала ему волосы. Собрала вещи и сбежала.
Ух ты. Я сделал еще один глубокий вдох и тоже улыбнулась. Ух ты, Люси, вот это методы! Что за девочка! Поделом ему, мерзавцу, дряни этакой. Надо было отрезать ему кое-что другое. Но ничего, так тоже неплохо, совсем неплохо. Его гнусные, мерзкие, длинные лохмы, которыми он так гордился. Надеюсь, он будет отращивать их много лет.
— Так где она была? Откуда она звонила?
Я поеду к Люси. Обниму ее и скажу, какая она умница. Приготовлю ей чашечку чая и скажу, что люблю ее.
— Со станции. Она звонила со станции. Сейчас она уже в поезде, едет к Паддингтону. Вам не нужно никуда мчаться. Вот почему я поехал искать вас…
— Но вы же не знали… вы же не знали, что у меня кончился бензин…
— Нет. Я собирался ехать по дороге на Ньюквэй, пока не увижу вас. Сперва я думал, что вы поедете на старенькой «метро», которую вы дразнили в гараже, и не сомневался, что рано или поздно догоню вас.
— А я не на «метро». Я вот в этом… в этом белом «гольфе». — Я опустила глаза; мне было слишком стыдно, чтобы продолжать. — А как вы поняли, что это я?
— Когда вы забрали ключи из конверта на моем столе, я не понял ни слова из того, что вы сказали. Я даже не открывал конверт, потому что не знал, что там, и все утро был занят.
А когда я уже уходил из кабинета искать вас, я решил все-таки туда заглянуть. И нашел документы на белый «гольф» и открытку от кого-то по имени Пол. Я все равно не понимал, какое отношение это имеет ко мне, но, по крайней мере, теперь я точно знал, какую машину искать.
— Мне очень жаль, — пробормотала я, все еще глядя на собственные колени. — Просто я подумала… понимаете, его доставили к моему дому, и я ничего о нем не знала, и я подумала… ну, после вина, фруктов и цветов…
— Вы решили, что это я его вам купил?
— Простите, пожалуйста, Ян. Я вела себя, как полная идиотка. Ой, да еще это письмо! Ради бога, простите меня за грубое письмо!
— Я его еще не читал, — со смехом ответил он. — А что, оно очень грубое?
— Я угрожала вам адвокатом. Но не волнуйтесь! — быстро добавила я. — У меня вообще нет адвоката!
— Значит, все в порядке!
— Это не смешно. Мне страшно стыдно.
— Нечего стыдиться. Я не покупал вам машину, но рано или поздно я бы непременно это сделал. Вряд ли я перешел бы к машине сразу после вина и цветов, но со временем добрался бы и до нее.
— Почему? Я же все время говорила, чтобы вы этого не делали. Я отсылала подарки обратно. Я не хотела…
— Ну, попытка не пытка. Я должен был попробовать. Несмотря на бойфренда и…
— Он вовсе не бойфренд, — нетерпеливо прервала его я. — Это была очередная ложь.
— Я так и знал! — Ян триумфально улыбнулся.
— Он мой муж.
— О.
Лицо у него вытянулось.
— Но мы не живем вместе. Уже два года.
— О!
— Это, конечно, он купил мне машину.
— О.
— Наверное, чувствовал себя виноватым за то, что обвинял меня в попытках отравления.
Тут Ян нахмурился, что было вполне естественно, но ему хватило мудрости промолчать.
— В любом случае… — Я вздохнула и потерла глаза, внезапно почувствовав себя очень-очень усталой. Я хочу домой. Надо успеть приехать туда раньше Люси и поставить чайник. Чай, любовь и горячая ванна. Через несколько дней она обо всем забудет. Мы обе забудем. — В любом случае, теперь вы всё знаете о моей лжи, о моем притворстве и можете просто уволить меня и уехать в Португалию. Незачем больше волноваться из-за меня и моего так называемого стресса. Можете больше не пытаться заткнуть мне рот и подкупить цветами и прочей мурой…
— Подкупить? — повторил Ян, и я еще никогда не слышала, чтобы он говорил так громко. Я подняла голову. В его глазах было что-то такое, что я не смогла отвести взгляд. — Подкупить?!!
По шоссе мимо нас не переставая неслись машины. Красная, черная, автобус, грузовик, еще одна черная. Ж-ж-ж, ж-ж-ж, ж-ж-ж. Они проезжали мимо нас и исчезали вдали, продолжая свой путь в Мидленд или Уэльс. Они катили по своим делам, или на отдых, или на похороны своих бабушек, или что там еще припасла для них жизнь. А мы сидели на переднем сиденье белого «гольфа» без капли бензина в баке, «гольфа», купленного для меня моим мужем по причинам, о которых я могу только догадываться, и смотрели друг на друга, и в этот момент весь мир неожиданно изменился.
— Нет? — прошептала я. — Вы не пытались подкупить меня?
— Нет, — ответил он. Голос у него был потрясенный и какой-то сдавленный. — Что за бред! Что за детективов вы начитались, безумная вы женщина? — И он громко расхохотался.
— Простите! — в ужасе пролепетала я, все еще не сводя с него глаз.
— Наверное, я сам виноват, — проговорил он в конце концов, с трудом перестав смеяться. — Я просто немножко переборщил с подарками.
Он протянул руку и бережно убрал с моего лица волосы, которые намокли от слез и прилипли к носу.
— Ты, значит, решила, что я хочу подкупить тебя, когда я пригласил тебя на ужин? — мягко спросил он.
Я кивнула. Он нежно поцеловал меня в кончик носа и снова засмеялся, глядя прямо в глаза.
— А теперь? Ты будешь считать, что я хочу тебя подкупить, если я посажу тебя в свою машину и отвезу домой?
Я покачала головой.
— А если, вместо того чтобы ехать прямо домой, мы завалимся в какой-нибудь мотель, и я возьму номер, и закажу шампанское, и затащу тебя в постель, и…
Я не знаю, кто сделал первый шаг. Мы целовались, как будто от этого зависела наша жизнь, как будто мы оба провели тысячу лет в каком-то месте, где целоваться запрещено, и при этом нам все время показывали фильмы о том, как целуются другие люди. Я думала, что это меня убьет, — чувство, которое было во мне с того самого дня, как мы впервые встретились, с того дня, как я увидела его руку, высовывающуюся из окна машины и постукивающую в такт «Куин»: «Я влюблен, я влюблен…
Я влюбился в первый раз; на этот раз я уверен… знает Бог», захлестнуло меня, как будто я впала в кому и никогда уже из нее не выйду. Таких чувств не бывает у настоящих людей, у людей не из книг, фильмов или «Жителей Ист-Энда». Наверное, я сплю. Наверное, я уже в коме.
— Мам!!!
— Элли!!!
Крики, стук в окно, лица, прилипшие к стеклу…
Это была самая настоящая реальность. Никакой не сон. Никакая не кома.
Мы с Яном отскочили друг от друга, как двое напроказивших детей. Как это случилось? Откуда появились эти чувства? И когда? Еще до нашего рождения? Или только сейчас?
— Мама! Ради бога!!!
Я задумчиво перевела взгляд на окно. В него колотила Виктория, а рядом с ней Пол тряс ручку дверцы, как будто она не заперта, а ее просто немного заело и сейчас он ее откроет… От их объединенных усилий машина раскачивалась из стороны в сторону. Ага. Вот в чем дело. А я-то думала, землетрясение.
— Хорошо, хорошо! — воскликнула я, распахнув дверь, так что они оба свалились на землю. — Не надо так нервничать!
Я снова посмотрела на Яна (ну ведь прошло уже целых пять секунд с тех пор, как я смотрела на него в последний раз), и мы глупо улыбнулись друг другу. Я знала, знала, что улыбка выйдет глупой, но ничего не могла с собой поделать.
— Тьфу! — сказала Виктория. — Мам! Глазам своим не верю! Люси ранена, лежит в какой-то больнице или еще где-то, а ты…
— Нет-нет. С ней все в порядке, — сообщила я, продолжая улыбаться Яну.
— Все в порядке? — эхом откликнулся Пол. — Ты уверена?
— Я запаниковала. Устроила истерику. Она едет домой на поезде. Она отрезала ему волосы, — на одном дыхании выпалила я. — Простите меня, все.
— Простите? — переспросила Виктория, притворяясь обиженной, но облегчение было слишком велико. — Это все, что ты можешь сказать?
— Да, — весело согласилась я. — Спасибо, что заехала за мной. Теперь можешь возвращаться к Эндрю.
Дочь слегка устыдилась:
— Ну, я собиралась рассказать тебе про него…