– Но что?
– Еще не знаю, – ответил он. – Надеюсь, что пойму, когда они меня освободят.
Она потерлась щекой о его подбородок.
– Милый, я хочу, чтобы ты и я стали сносками. Пусть тебе покажется, что это ужасно плохо, но я хочу.
– Это не то, что по-настоящему имеет значение, детка. Разве ты не понимаешь? У тебя и у всех нас, у человечества, есть возможность не превратиться в архивы дурацкого хранилища. Как только мы найдем решение, всегда можно будет вернуться сюда и сделать свой отчет, если он так много значит для тебя.
– О, да, много значит!
Он встал и притянул ее к себе, чтобы как можно крепче обнять.
– Ты действительно все еще хочешь быть моей женой, малышка?
– Конечно! Только я надеялась, что мы можем остаться здесь.
– Нет, это невозможно. Однако мне достаточно того, что я услышал. Остальное – мелочи.
Клокер поцеловал ее снова, и в шею тоже, почувствовав, как она слегка задрожала от удовольствия, после чего он вернулся в отдел Администрации, где должно было состояться его освобождение.
ПРОБУЖДЕНИЕ оказалось не таким уж сложным – он просто открыл глаза и почувствовал легкий туман в голове и тяжесть, которая быстро исчезала. Клокер увидел, что он лежит в белой палате, а вокруг его кровати стоят доктор, медсестра и санитар.
– Рефлексы в норме, – произнес доктор.
Он обратился к Клокеру.
– Вы видите и слышите нас? Вы понимаете, что я говорю?
– Конечно, – ответил Клокер. – Почему я не должен этого понимать?
– В самом деле, – озадаченно произнес доктор. – Как вы себя чувствуете?
Клокер задумался. Он немного испытывал жажду и от хорошего стейка не отказался бы, но в остальном не чувствовал ни боли, ни беспорядка в организме. Он вспомнил, что не ощущал голода или желания пить в течение долгого времени, и это в свою очередь заставило его вспомнить о том, как он отправился на поиски Зельды через границы реальности.
В его воспоминаниях отсутствовали какие-либо пробелы!
И у него не было защитной амнезии!
– Знаете, на что это похоже? – нетерпеливо воскликнул он, обращаясь к доктору. – Огромная территория, где люди собраны со всех континентов и рассказывают этим пришельцам о своей работе или досуге.
Он нахмурился.
– Я только что вспомнил один забавный факт. Удивительно, что я не замечал его в свое время. Все говорят на одном и том же языке. Возможно, это потому, что наш разум использует единый язык.
Он отмахнулся от этой мысли.
– Те существа, что заправляют всем этим делом, собирают у нас подробнейшую информацию для тех, кто захочет узнать о людях через непостижимое количество лет. Это из-за нас, людей, им придется прикрыть эту лавочку и отправиться восвояси.
Доктор наклонился и пристально посмотрел на него.
– Это то, чему вы верите сейчас, или… пока были в беспамятстве?
Клокеру хотелось выложить все, что он помнил, но он вовремя заставил себя остановиться. Уж слишком внимательно доктор уставился на него. Наверное, стоило пока поостеречься рассказывать свою историю. Требовалось время, чтобы все обдумать. А для этого нужно сначала выбраться из больницы и поменьше болтать.
– Вы шутите? – спросил он, используя ту же усмешку, с которой встречал незадачливых клиентов, когда его предсказания, бывало, не подтверждались. – Разумеется, когда я чуть не выпал из седла.
Он заметил, что доктор, медсестра и санитар несколько расслабились.
– Я ДОЛЖЕН написать книгу, – продолжая улыбаться, заявил Клокер. – Подумать только, какие эксцентричные идеи могут возникнуть в голове! А кстати, как я себя вел?
– Неплохо, – ответил санитар. – Когда я увидел, как вы без умолку разговариваете в комнате вашей жены, я решил, что это заразно и грешным делом решил поискать другую работу. Но доктор сказал, что у меня слишком устойчивая психика, чтобы сойти с ума.
– То есть, я не создал вам никаких проблем?
– Не-а. Все, что вы делали, так это трепались о своих безумных скачках. Я почерпнул довольно много интересного. Черт, да вы просто дока в этих делах, любой бы захотел вас послушать, денежки никому не помешают!
– Я рад, что хоть кому-то оказался полезен, – и Клокер обратился к доктору: – Когда я смогу выйти отсюда?
– Сначала вам нужно будет пройти ряд тестов.
– Ну, так тащите их сюда, – уверенно потребовал Клокер.
Тесты оказались достаточно хитроумными, чтобы из них стало понятно, верит ли он все еще в свои видения. Но, как только Клокер догадался об этом, пройти их оказалось пустячным делом.
– Ну, что? – спросил он, покончив с вопросами.
– Вы в порядке, – резюмировал доктор. – Только постарайтесь не волноваться так о вашей жене, избегайте переутомлений и побольше отдыхайте…
Перед тем как покинуть больницу, Клокер должен был увидеть Зельду. Ей, очевидно, удалось сделать запись начального этапа обучения, потому что теперь она перешла к балетным движениям, которыми она овладела, должно быть, годам к десяти.
Он поцеловал ее в безразличные губы, зная, что сознание Зельды и душа ее пребывают где-то далеко в пространстве, и она не могла ни чувствовать, ни слышать его. Он ощутил неимоверно глубокую тоску, доброе искреннее желание оказаться с ней рядом – все те эмоции, которые недоступны были людям, находящимся под контролем.
– Я вызволю тебя, моя родная, – сказал он. – Я ведь тебе не говорил, но тот большой дом на Риверсайд Драйв все еще продается. У нас будет время пожить в нем вместе, и мы не станем лишь отдельными сносками в истории. Увидимся… как только я покончу со всем этим.
Идя по коридору, он слышал легкий перестук ее ног в балетках, и этот ритм продолжал стучать в его голове всю дорогу от больницы до города.
КЛОКЕР убедился, что финансовое состояние его было довольно плачевным, к тому же он давно не собирал информацию для своего листка. Да, впрочем, это его не волновало. Были проблемы посущественнее.
Он старательно изучил газеты, прежде чем дать себе время подумать. Новости были скверными, как обычно. Стоило ему закрыть глаза, и он мог представить себя сгорающим в эпицентре ядерного взрыва, видеть города и деревни, исчезающие в ослепительном, все уничтожающем пламени. Насколько он сейчас понимал, Барнс, Хардинг и все остальные работали недостаточно быстро: мир исчезнет прежде, чем они сумеют составить хотя бы половину намеченного архива.
Первое, что он должен был сделать – это снова выпустить свой бюллетень. Однако, главное, что ему действительно было необходимо – это написать историю пережитого опыта, все как есть, и отправить в журнал.
Когда он, наконец, начал работу над информационным листком, ему пришлось сократить данные о скачках до нескольких колонок, а остальную часть заполнить прокламациями с воззваниями.
– И вы что, хотите в таком виде отправить это в печать? – спросил наборщик, глядя на копию, которую ему дал Клокер. – Вы уверены?
– Уверен, разумеется, уверен. Готовьте к выпуску и постарайтесь напечатать пораньше. Я удваиваю тираж.
– Удваиваете?
– Именно так.
Когда издание поступило в продажу, Клокер ошивался поблизости от крупных киосков на Бродвее, наблюдая, как его клиенты покупают выпуск и пробегают по нему взглядом, но с таким изумленным видом, как будто все ипподромы в стране сгорели дотла одновременно.
Здесь его и нашел Док Хокинс.
– Клокер, мой мальчик! Ты даже не представляешь, как мы все волновались за тебя. Но я рад видеть, что у тебя все в порядке.
– Спасибо, – рассеянно сказал Клокер. – Мне жаль, что я не могу сказать того же о тебе и обо всем человечестве.
Доктор рассмеялся.
– Нет необходимости беспокоиться за нас. Мы уж как-нибудь, помаленьку.
– Ты так думаешь? Ха!
– Ну, если конец света близок, так давай встретим его в «Синей ленте». Я думаю, наши парни все еще там.
Так и оказалось, и друзья приветствовали Клокера с весельем и выпивкой. Они были весьма тактичны и если намекали на изменения в его издании, то старались высказывать их как можно дипломатичнее.
– Это все равно, что первый блин комом, вот и все, – успокоил его Арнольд Уилсон Уайл. – Пройдет немного времени, и все станет как прежде.
– Я этого не хочу, – раскипятился Клокер. – Вся проблема в том, что это единственный способ заставить людей читать то, что я действительно хочу им сказать.
– Мне пришлось потратить несколько минут, прежде чем я нашел таблицу с лошадьми, – вставил Нефтяной Карман. – Я, значит, смотрю, хочу сделать ставку, а тут вдруг эти лозунги вызывают у меня такое волнение, что я уже не могу сделать верный выбор. Хотел поставить на Индейца… а он, падаль, проиграл. Давай-ка бросай свои штучки, делай газету, как обычно, пускай другие думают про мир во всем мире.
Баттонхол по обыкновению схватил Клокера за лацкан.
– Все верно, старина. Пока всякая падаль в чести, кого заботит, что происходит вокруг?
– Возможно, я выбрал слишком легкий путь, – напряженно произнес Клокер. – Я и напечатал-то не все, что хотел, только небольшую часть. А все остальное…
ОНИ молчали, пока он рассказывал, и, ошеломленные, внимательно дослушали его историю до конца.
– И ты докторам это тоже? – спросил Док Хокинс.
– Думаешь, я совсем рехнулся? – вырвалось у Клокера. – Они бы сразу усадили меня в комнату с мягкими стенами.
– Не позволяй этим мыслям одолеть тебя, – сказал Док. – Следует ожидать, что часть галлюцинаций еще сохранится на некоторое время, но постепенно ты избавишься от них. Я верю в твою способность различать выдуманное и реальное.
– Но все это было на самом деле! Если уж вы, парни, не верите мне, то кто поверит? Да ты пойми, ведь только так я могу вернуть Зельду!
– Конечно, конечно, – торопливо сказал Док. – Мы обязательно обсудим это, только в другой раз. Мне правда нужно бежать, я сегодня еще даже не приступал к своей колонке.
– Ну, а что ты скажешь, Ловкач? – с вызовом повернулся Клокер.
Ловкач Сэм, держа одну ногу на столе, с карандашом между пальцами, рассеянно рисовал на бумажной салфетке.