– Учитывая ваш выбор, – сказал он, – вы бы предпочли их тому, что съели сейчас, мистер Уэлдон?
– Еще бы! – ответил я с досадой, что этого не случилось.
– И вы умерли бы как те несчастные старики, расследованием гибели которых вы занимались, – произнес голос у меня за спиной.
Я в изумлении обернулся. Пока я ел, несколько аляповато разодетых мужчин и женщин вошли сюда, прокравшись так тихо, словно кошки. Я в нерешительности посмотрел на Карра, затем снова повернулся к ним.
– Это одежда, которую мы обычно носим, – сказал Карр, – Мотив 18-го столетия, как вы можете убедиться: бриджи до колен и короткие рубашки, широкий галстук для мужчин, у женщин смело подчеркнутый лиф и пышные юбки в современном стиле с использованием натуральных материалов, ярких и блестящих, туфли на синтетических пряжках. Очень нарядно, красиво, очень удобно и полностью подходит для нашего времени.
– Но на всех, кого я видел, была такая же одежда, как на мне! – возразил я.
– Только для того, чтобы пощадить ваши чувства и не вызвать тревогу. Это была серьезная задача – должен признать, ваша мода слишком сильно менялась от десятилетия к десятилетию, особенно для женщин. Возникла даже проблема с выкройками, все эти фасоны давно вышли из употребления. Города текстильщиков и портных работали полных шесть месяцев, чтобы одеть жителей нашего города, включая, конечно же, и детей. Все должны были выглядеть, как ваши современники, потому что мы не могли знать, в каком районе города вы окажетесь, и куда соберетесь пойти.
– Имелась единственная разница, которую вы не заметили, – добавила красивая пожилая женщина. – Вы были единственным человеком в сером костюме. Как видите, у нас было полное описание того, во что вы одеты, так что никто не мог перепутать вас с кем-то другим, поэтому мы с точностью знали обо всех ваших передвижениях.
– Для чего? – с возмущением спросил я. – Что все это значит?
ПРИДВИНУВ стулья, они расселись, цепляя меня взглядами, словно инквизиторы древних времен.
– Я Лео Бланделл, – сказал высокий человек в сиренево-золотом облачении. – Моя обязанность, как председателя Комиссии по Марку Уэлдону, должным образом исполнить предначертанное.
– Предначертанное?
– Ради уверенности, что последовательность событий не нарушится, я могу рассказать вам ровно столько, сколько вы должны знать.
– Я желаю хоть что-то понять!
– Очень хорошо, позвольте мне начать с того, что о большей части событий вы, несомненно, уже знаете. В некотором смысле, вы, скорее, жертва доктора Энтони Робертса, нежели его дочери. Робертс был блестящим физиком, но из-за эксцентричного поведения, он был высмеян за свои теории и за собственное высокомерие. Он представлял собою практически идеальный случай саморазрушения ученого, выбрав путь, когда человек сам препятствует своей карьере и рушит собственное счастье, а затем обвиняет весь мир в своей неудаче и страданиях. Однако вернемся к тому, что связывает вас. Он изобрел машину времени, и, к сожалению, тайна ее создания была утрачена, и с тех пор не открыта вновь. Он использовал ее в антиобщественных целях. Когда же Робертс умер, его дочь Мэй продолжила дело отца. Именно она отправила вас в наше время, чтобы узнать принцип действия «Дюнапака». Она совершенно безжалостная женщина.
– Вы уверены? – с беспокойством спросил я.
– Абсолютно уверен.
– Я знаю, что многие старики умерли после того, как она отправляла их на машине времени с разными поручениями. Но она говорила, что они скрывали свой возраст и состояние здоровья.
– Ничего другого она и не могла сказать, – не скрывая резкости, ответила женщина.
Бланделл повернулся к ней и покачал головой.
– Позвольте мистеру Уэлдону рассказать о своих чувствах к ней, Рода. Они, очевидно, очень неоднозначны.
– Это верно, – признался я. – В первый раз, когда я ее увидел, обратившись по объявлению, мне показалось, что она слишком сурова, но я допускал, что это вполне объяснимо деловым подходом. Я имею в виду, что кандидатов было много, и она должна была отбросить личные пристрастия ради уверенности в правильности выбора. В следующий раз, – мне бы хотелось избежать подробностей, – я совершил ошибку, незаконно проникнув к ней в дом. Но я должен отдать должное тому, каким образом она обернула эту ситуацию в свою пользу.
– Продолжайте, – подбодрил меня Карр.
– Я не могу пожаловаться на сделку, которую она предложила мне. Несомненно, Мэй в первую очередь интересовали деньги, которыми я должен был ее обеспечить. Я все сделал, как она велела, и не остался внакладе – я стал богаче, чем когда-либо, хотя не могу сказать, что полагающаяся мне сумма досталась тяжелым трудом!
– А, кроме того, – сказал кто-то, – она предложила вам половину прибыли от «Дюнапака».
Я ОГЛЯНУЛСЯ, пытаясь найти в их лицах враждебность. Но ее не было. Это казалось удивительным. Я пожаловал из прошлого, чтобы ограбить их, а они совершенно спокойны. Впрочем, это не было настоящим воровством. Я не лишил бы их «Дюнапака». Просто он оказался бы изобретен до того, как его создали.
– Ну, да, – согласился я. – Но я не могу назвать это благотворительностью. Она нуждалась во мне, чтобы получить информацию, а я нуждался в ней, чтобы получить долю от производства.
– И вдобавок она очень красивая женщина, – подчеркнул Бланделл.
– Да, – признал я с неохотой.
– Мистер Уэлдон, мы достаточно знаем о ней из тех заметок, которые дошли до нас в ее личных документах. У нее была банковская ячейка на вымышленное имя. Я не имею права называть его вам. Оно оставалось неизвестным долгие годы, а мы не желаем безответственно вмешиваться в прошлое.
Внимательно слушая его, я не выдержал:
– Так вот, каким образом вы узнали, кто я, как одет, и зачем прибыл! Вы даже знали, когда я прибуду!
– Верно, – сказал Бланделл.
– Что еще вы знаете?
– То, что вы подозревали ее, считали ответственной за гибель от голода множества стариков. Ваши подозрения оправданы, за тем исключением, что это именно ее отец посылал всех тех, кто был отправлен из 1947 года, то есть до того, как она вступила в права наследства после его смерти. Все, кроме двух людей были отправлены в прошлое. Конечно, Робертса весьма занимало будущее, но он не хотел тратить время впустую, очевидно понимая бесплодность жертв. Если прошлое он хорошо знал, то будущее оставалось для него совершенно неизвестным.
– Но она рискнула, – сказал я.
– Если вы называете преднамеренное убийство риском, то да. Один человек прибыл в 2094 год, более чем полвека назад. Другим стали вы. Первый, как вы понимаете, скончался от дистрофии, после того, как был возвращен обратно в ваше время.
– А что случилось со мной? – спросил я с трепетом.
– Вам такая смерть не грозит. Мы более чем уверены в этом. Что же до других жертв, то, я полагаю, вам интересно будет знать, в чем состояли их поручения?
– Я-то знаю, но хотел бы услышать от вас.
– Они были отправлены в прошлое, чтобы покупать или красть всевозможные культурные сокровища: скульптуры, ювелирные шедевры, сказочно ценные рукописи и книги – все, что угодно, что представляет собой особую ценность и редкость.
– Это невозможно, – возразил я, – У нее было достаточно средств. Если бы ей захотелось еще больше денег, она могла отправить кого-то назад во времени, чтобы сделать ставку на нужного чемпиона или купить акции, ценные в наши дни. У нее же были все данные, ведь так? Она и ее отец работали по беспроигрышному варианту.
ОН пожал сиреневыми с золотом плечами.
– Большей частью накопленные сокровища были припрятаны для удовлетворения собственного тщеславия, а так же ради мести, в качестве компенсации, как они считали, травли доктора Робертса. Если возникали непредвиденные расходы, вроде замены дорогостоящих частей машины времени, и для этого не хватало наличности, Робертс и его дочь могли объявить о «находке» какого-нибудь из своих сокровищ.
Он ждал, пока я, вместе со злосчастной едой, переваривал свалившуюся на меня информацию. Мне показалось, что я нашел слабое место в его объяснении.
– Вы сказали, что людей отправляли в прошлое, в том числе и покупать сокровища, а не только красть их.
– Да, верно, – согласился он, – Их обеспечивали валютой, соответствующей той эпохе, в которой они должны были оказаться.
Я нахмурился, пытаясь отстоять разваливавшиеся на глазах собственные представления.
– Но ведь тогда они могли купить еду. Почему же они умирали от недоедания?
– Потому что, как Мэй Робертс рассказала вам сама, ничто не может существовать прежде, чем оно появилось на свет. И точно так же что-либо не может существовать после того, как вышло из бытия. Если бы вы вернулись, прихватив «Дюнапак», он превратился бы в груду металла и прочих веществ, из которых сделан. Однако позвольте мне привести вам более личный пример. Помните ли вы пыль на вашей руке после возвращения из первого путешествия?
– Да. Я, должно быть, упал.
– Одной рукой? Нет, мистер Уэлдон. Мэй Робертс была очень расстроена этим инцидентом. Она боялась, что вы догадаетесь, почему гамбургер превратился в пыль, и почему старики умирали от голода.
Все без исключения, а не только некоторые.
Он сделал паузу, давая мне шанс осознать то, что он только что сказал. Естественно, я был шокирован правдой.
– Если бы я съел вашу еду, – дрожащим голосом сказал я, – Я утолил бы свой голод, и все было бы в порядке, но только до тех пор, пока бы я не вернулся в свое время.
И тогда еда оказалась бы несовместимой с моим организмом!
БЛАНДЕЛЛ кивнул.
– И вы тоже умерли бы от истощения. Пища, которую мы вам дали, существовала в вашу эпоху. Мы были очень осторожны, настолько, что некоторые из продуктов, вероятно, сохранились еще с той поры, как вы покинули свое время. Мы сожалеем, что они оказались невкусными, но, по крайней мере, мы уверены, что они вернутся с вами, и вы будете здоровы, как и в тот день, когда отправились сюда. Не случайно, кстати, она заставила вас сменить одежду. По той же самой причине – та была сделана в 1930 году. У нее были запасы одежды из разных эпох, и если она куда-то отправляла стариков, то заставляла их менять свой наряд, в противном случае, они прибывали бы на место голыми.