Меня начало трясти, как будто я был так же стар, как те люди, которых играл на сцене.
– Она собирается вернуть меня! Если я не принесу ей информацию о «Дюнапаке», она застрелит меня!
– Это, мистер Уэлдон, уже наша проблема, – сказал Бланделл, дружески похлопав рукой по моей ладони, чтобы успокоить меня.
– Ваша проблема? Но застрелят-то меня, а не вас!
– Но мы до деталей знаем, что произойдет, когда вы вернетесь в 20-е столетие.
Я высвободил руку и схватил его.
– Вы знаете это? Так расскажите мне!
– Я сожалею, мистер Уэлдон. Если мы расскажем это вам, возможно, вы совершите ряд альтернативных действий, и нет никакой гарантии, что в итоге не пострадает будущее.
– Но меня не застрелят, и я не умру от истощения?
– Это единственное, что мы можем сказать вам. Нет.
Они встали, такие яркие и привлекательные в своих пестрых одеяниях, что я ощутил себя подобно рабочему сцены, расхаживающему в рубашке с закатанными рукавами среди персонажей исторической пьесы.
– Если верить заметкам Мэй Робертс, вас вернут через месяц. Она дала вам достаточно времени, чтобы получить информацию. Мы же в свою очередь желаем, чтобы этот месяц был приятным для вас. Ресурсы нашего города и любых других, какие вы захотите посетить, в вашем распоряжении. Мы желаем, чтобы вы в полной мере воспользовались нашим предложением.
– А как же «Дюнапак»?
– Оставьте это нам. Мы хотим, чтобы вы хорошо провели время, пока вы у нас в гостях.
Я согласился.
И это был самый прекрасный месяц в моей жизни.
СЕТЧАТАЯ КЛЕТЬ дрожала вокруг меня. Сквозь ячейки я видел Мэй Робертс, она только что отпустила выключатель. Она была прекрасна, как всегда, но под этой красотой скрывалось мстительное порочное существо, в которое она превратилась от горечи смерти отца. Я узнал об этом из тех записей, которые Бланделл и Карр позволили мне прочитать. Я бы с радостью предпочел провести оставшуюся часть своей жизни в будущем, нежели возвратиться в ее логово.
Она подошла и открыла задвижку, улыбаясь, словно ангел, приветствующий новую светлую душу. Но после того как ее взгляд проехался по мне, улыбка уменьшилась. Не до конца, правда, – она умела держаться.
– Вы добыли информацию, за которой я вас отправила? – с сомнением спросила она.
– Она здесь, – ответил я.
Сунув руку в пиджак, я вытащил карманный пистолет и выстрелил в ее правую руку. Дамский револьвер, который она направляла на меня, упал на пол. Она уставилась на меня с выражением удивленного ужаса – наверное, из этого момента получился бы кадр, достойный того, чтобы остаться в вечности и послужить образцом для многих поколений актеров и актрис.
– Ты привез оружие! – выдохнула она. – Ты выстрелил в меня!
Ничего не понимая, она смотрела на кровоточащую руку, затем взглянула на мое оружие.
– Но ты не мог ничего принести из будущего. И ты… ты должен был подыхать от голода.
Ее глухой голос свидетельствовал о том, что она потрясена случившимся.
– Продукты, которыми я питался, и это оружие – подарок, – сказал я. – Люди будущего знали, зачем я прибыл. Они давали мне пищу, которая сейчас, когда я вернулся, не исчезнет из моих клеток. А вместо чертежей «Дюнапака» они дали мне оружие.
– И ты согласился? – закричала она. – Ты идиот! Я бы честно разделила с тобой прибыль. Ты бы владел миллионами!
– Вместе с острой дистрофией, – уточнил я. – Мой выбор мне больше нравится. Лучше быть бедным, но живым. Или относительно бедным, я должен признать, потому что вы были очень щедры со мной, и я это ценю.
– Хороша благодарность. Выстрелить в меня!
– Я очень не хотел простреливать вашу прекрасную руку, но это не настолько страшно, как голод или смерть от пули. Теперь, если вы не возражаете, ваша очередь идти в клетку, мисс Робертс.
Левой рукой она хотела дотянуться до лежавшего на полу револьвера.
– Не суетитесь, – сказал я спокойно. – Вы не сможете схватить его прежде, чем пуля настигнет вас.
ОНА выпрямилась, впервые глядя на меня с ужасом в глазах.
– Что ты собираешься сделать со мной? – прошептала она.
– Я мог бы убить вас так же легко, как вы, вероятно, хотели прикончить меня. Убить вас и отправить ваше тело в какую-нибудь другую эпоху. Со сколькими людьми вы расправились подобным образом? Закон не сможет осудить вас, но я могу. И точно так же никто не сможет ничего доказать.
Она прикрывала рану рукой. Кровь сочилась сквозь пальцы, когда она посмотрела на меня с вызовом, гордо и высоко держа подбородок.
– Я не буду просить о пощаде, Уэлдон, если ты на это рассчитываешь. Я могла бы предложить тебе сотрудничество, но я ведь не в том положении, чтобы что-то предлагать, верно?
Она была великолепна, страшно умна и невероятно отважна… и гораздо более опасна, чем чума. Я не должен был забывать об этом.
– В клетку, – приказал я. – У меня есть друзья в будущем, у них свои планы относительно вас. Разумеется, я не буду вдаваться в подробности. Вы же не рассказали всей правды, когда отправляли меня туда, не так ли? Прошу вас передать моим друзьям самый сердечный привет. Если я научусь управлять этой штуковиной, я повидаю их. И вас тоже.
Она осторожно вошла в клетку. Было бы приятно поцеловать ее прекрасные губы на прощание. Я грезил об этом на протяжении целого месяца, желая ее и в то же время ненавидя.
Но это было бы равносильно поцелую с ядовитой коралловой змеей. Поэтому я сосредоточился на том, чтобы надежно закрыть клетку.
– Разве ты не хочешь стать богатым, Уэлдон? – спросила она через сетку.
– А я и так буду, – ответил я. – У меня есть машина. Я могу посылать людей в прошлое или будущее и заработать кучу монет. Только я давал бы им еду с собой. И не убивал бы их, чтобы сохранить свою затею в тайне. Ясно это тебе?
– Ты хочешь меня, – заявила она.
Я не спорил.
– Я могла бы стать твоей.
– Только для того, чтобы перерезать мне горло или вышибить мозги. Об этом только и мечтаю.
Я вдавил кнопку переключателя.
Механизм завибрировал, и Мэй исчезла. Ее кровь оставалась на полу, но сама она отправилась в будущее, откуда я только что прибыл.
Ответная реакция не заставила себя ждать. Я избежал голода и смерти от ее рук, но не был героем, и от накопленного напряжения меня замутило, я рухнул на колени.
Меня все еще трясло, когда, тыкаясь по углам дома, я добрался до телефона.
ЛУ ПЭЙП оказался на месте так быстро, что я даже не успел справиться с нервной лихорадкой, несмотря на бутылку бренди, которую нашел в серванте, возможно потому, что дата на этикетке, 1763 год, вызвала новую порцию дрожи.
Беспокойство в лице Лу исчезло, когда он убедился, что я в порядке. Не совсем, конечно, потому что лихорадка вернулась ко мне снова, когда я рассказал ему, что произошло. Разумеется, он не поверил ни единому слову. Да я и не надеялся убедить его.
– Если бы я не знал тебя, Марк, – сказал он, недовольно качая своей крупной темноволосой головой, – я бы отправил тебя в Бельвью для обследования. Впрочем, может быть, я так и должен поступить.
– Ладно, давай поищем, есть ли доказательства, – устало предложил я. – Судя по тому, что я знаю, их должно быть предостаточно.
Мы обыскали дом и спустились в подвал, где у Лу от потрясения отвисла челюсть.
– О, господи! – выдохнул он. – Да тут прямо филиал музея Метрополитен!
Подвал имел размеры самого дома и был раза в два выше обычной комнаты – весь он оказался заваленным картинами в позолоченных тяжелых рамах, статуэтками, книгами, рукописями, кубками, кувшинами и драгоценностями, старинными гобеленами… Но большинство предметов сверкало и блестело новизной, как в тот день, когда все они были сотворены.
– Эта дамочка явно при деньгах, и коллекционирует произведения искусства, – сказал Лу. – Это вовсе не доказательство твоей странной истории. Она разбирается в этих вещах и знает, как их раздобыть.
– Ну, да, конечно, – не спорил я.
– Что ты с ней сделал?
– Я же сказал тебе. Выстрелил ей в руку, прежде чем она могла убить меня, и послал ее в будущее.
Он схватил меня за ворот пиджака.
– Ты убил ее, Марк. Ты хотел, чтобы все эти предметы достались тебе. Прикокнул ее и каким-то образом избавился от тела.
– Почему бы тебе, Лу, не вспомнить о том, что ты профессиональный ищейка? – спросил я, чувствуя себя слишком уставшим, чтобы высвобождаться из его хватки. – Если бы я ее убил, стал бы я звонить тебе, да еще зазывать сюда? Разве я не выкрал бы для начала эти вещи? Припрятал бы их где-нибудь, и никто, включая тебя, не узнал бы, что я когда-либо был здесь. Ну, давай, пораскинь мозгами.
– Это легко объяснить. Ты потерял самообладание.
– Я даже сейчас не теряю терпения.
ОН зло оттолкнул меня.
– Если ты убил ее из-за этого хлама, или из-за того, что сошел с ума и плетешь, черт знает что, тогда учти: я – полицейский, и ты мне не друг. Но что же получается – ты откровенный убийца, с которым я знаком, а я теперь должен отправить тебя на электрический стул?
– У тебя всегда была слабость к высокопарным диалогам. Иди же и заяви обо мне, пусть меня бросят за решетку и накажут по всей строгости закона, даже усадят на электрический стул. Но тебе для начала придется раздобыть доказательства.
Он направился к лестнице.
– Этим я и займусь. И не пытайся сбежать, в противном случае я буду действовать так, будто мы никогда не были знакомы.
Он поднялся наверх и с кем-то заговорил по телефону. Черт с ним, я даже не пытался гадать, кому он звонит. Только радовался, что не убил Мэй Робертс. Уничтожив такую красоту, пусть даже олицетворяющую зло, я не смог бы смириться с этим фактом до конца своих дней. Но была и другая причина для радости – если бы я убил ее и оставил улики Лу, он бы теперь не сомневался в моей вине. Впрочем, учитывая мой невероятный рассказ, он бы попытался убедить меня, что я сошел с ума.
Но больше всего я думал о ней, о Мэй, о ее взгляде в тот миг, когда я прострелил ей руку. Ее изящную руку, которая так уверенно сжимала дамский револьвер, встречая меня.