— Ты шейчаш…Ты штукнул меня по руке?! Глажам швоим не верю!
— Ну так подай на меня в суд.
Дана вытаращил глаза.
— Што ты шкажал?
— Я шкажал, что тебе надо проверить шлух, приятель… а заодно и мозги.
Рой не знал, что заставляет его издеваться над Даной. Он совершенно не рвался получить по шее, но что ему оставалось? Поджать хвост и извиняться?
Рой считал себя настоящим профи по общению с драчливыми придурками: очередная порция таких придурков сваливалась на него в каждой новой школе. В этом деле главное не сдаваться, и они оставят тебя в покое и переключатся на кого-нибудь другого. Но самому задирать их — дело опасное.
Рой заметил, что несколько Даниных дружков следят за ними с заднего сиденья. Значит, Дане придется показать им, какой он крутой чувак.
— Ударь меня, — сказал Рой.
— Чего?
— Давай, ударь — может, полегчает.
— Ты полный кретин, Эберхард!
— А ты тупой как дерево, Матерсон.
Это сработало. Дана перегнулся через сиденье и ударил Роя кулаком по голове.
— Ну вот. Полегчало? — спросил Рой, возвращаясь в вертикальное положение.
— Ешше как! — прошипел Дана.
— Хорошо.
Рой отвернулся и открыл свой комикс.
Дана ударил его снова. Рой упал на сиденье. Дана довольно всхохотнул и что-то крикнул дружкам.
Рой снова сел прямо. Голова уже болела, но он, не подавая вида, невозмутимо поднял комикс с пола и положил на колени.
Дана ударил его левой рукой, такой же толстой и потной, как и правая. Падая, Рой невольно вскрикнул, но крик заглушило громкое шипенье тормозов.
У Роя даже мелькнула надежда, что водитель все видел и решил навести порядок. Но водитель, как всегда, понятия не имел, что происходит в салоне: просто автобус подъехал к следующей остановке.
Пока все загружались и рассаживались, Дана вел себя как образцовый гражданин. Рой опустил взгляд и уставился в комикс. Сейчас автобус тронется, и все начнется снова.
Они проезжали квартал за кварталом. Рой, неподвижный как статуя, готовился принять следующий удар. Но следующего удара все не было. Наконец любопытство взяло верх, и он бросил взгляд через плечо.
Удивительно! Дана угрюмо пялился в окно, а рядом с ним устроился кто-то из только что вошедших. Что за важная персона решилась сесть рядом с Даной и испортила ему всю забаву?
— Ну? Чего уставился? — буркнула персона.
Несмотря на боль и шум в голове, Рой невольно улыбнулся.
— Привет, Беатриса, — сказал он.
Глава девятая
В школе была сплошная нервотрепка. В какой бы кабинет Рой ни зашел, все бросали свои дела и глазели. Наверное, удивлялись, как это он еще живой и руки-ноги на месте.
Когда после алгебры Рой вышел в коридор, у него за спиной прогремела целая рулада художественных пуков — Гаррет, разумеется. Он схватил Роя за рукав и потянул в туалет.
— Эй, у тебя нездоровый вид. Отпросись с уроков и дуй домой.
— Да я нормально себя чувствую, — сказал Рой, хотя на самом деле у него все еще болела голова от Даниных кулаков.
— Послушай меня, чувак! — горячо прошептал Гаррет. — Плевать, как ты там себя чувствуешь. Ты больной, ясно? По-настоящему заболел, понял меня? Звони маме и вали домой.
— Ты что-то знаешь?
— Он будет тебя ждать после седьмого урока.
— Ну и пусть ждет.
Гаррет затащил его в туалетную кабинку и запер дверь.
— Это-то зачем? — пробормотал Рой.
Гаррет приложил палец к губам.
— Я знаю пацана из Даниного класса, — возбужденно зашептал он. — Он сказал, Дана собирается тебя отловить еще до того, как ты сядешь в автобус.
— И что он собирается со мной сделать?
— Ха! Тебе непонятно?
— Прямо здесь, в школе? Как?
— Братишка, я не собираюсь его об этом расспрашивать. Кстати, ты не говорил, что еще и по губе ему заехал.
— Это не я. Извини, — Рой отпер кабинку и вытолкал приятеля за дверь.
— Так что ты собираешься делать? — крикнул Гаррет уже снаружи.
— А что делают в туалете?
— Да я не про то! Я про сам знаешь кого!
— Что-нибудь придумаю.
Но что? Даже если сегодня ему удастся улизнуть от Даны, в понедельник все повторится снова: он будет прятаться, Дана будет его подстерегать. И так день за днем, до самых летних каникул.
Есть, конечно, кое-какие варианты, но тоже ничего хорошего. Можно пожаловаться завучихе, мисс Хеннепин, только чем она поможет? Вызовет Дану к себе в кабинет и прочтет нотацию, на которую тот плевать хотел? Кто станет принимать всерьез завуча с длинной кривой волосиной на губе?
Можно сказать родителям, но тогда они перепугаются и заберут его из «Южной тропы». В результате придется ездить за тридевять земель в какую-нибудь частную школу, каждый день носить дурацкую форму и зубрить латынь — если только Гаррет не соврал.
Третий вариант — еще раз извиниться, изобразив искреннее раскаяние. Но это унизительно, да и смысла нет: Дана все равно не уймется.
Наконец, можно полезть в драку. Рой был реалист: он понимал, что шансы у него почти нулевые. На его стороне скорость и мозги, но Дана гораздо сильней. Он размажет Роя по стенке.
Как-то у Роя с папой был один разговор — про драки. «Надо, конечно, бороться за правое дело, — сказал тогда мистер Эберхард. — Но между храбростью и безрассудством иногда слишком тонкая грань».
Похоже, что драка с Даной Матерсоном проходит по категории безрассудства.
Рою совершенно не улыбалось быть избитым до полусмерти, но дело не только в этом. Главное — он боялся за маму. Рой никогда не забывал, что он единственный ребенок в семье: если с ним что-то случится, мама этого не вынесет.
Вообще-то ему не полагалось об этом знать, но у него чуть не появилась младшая сестренка. Мама вынашивала ребенка пять месяцев, но однажды вечером ей вдруг стало плохо, и «скорая» увезла ее в больницу. Когда через несколько дней она вернулась домой, ребенка уже не было, и никто не объяснил Рою, что случилось. Ему тогда было четыре года. Родители так горевали, что он побоялся лезть к ним с расспросами. А через несколько лет один из старших двоюродных братьев Роя объяснил ему, что такое «выкидыш». И рассказал по секрету, что у мамы Роя тоже был выкидыш. А должна была родиться девочка.
С тех пор он старался не давать родителям лишних поводов для волнения. Катаясь на лошади, велосипеде или сноуборде, он никогда не рисковал просто так, ради удальства, как некоторые ребята. И не потому что боялся, а потому что вести себя разумно, считал он, — святая обязанность единственного ребенка в семье.
Да, но что он устроил утром в автобусе? Дразнил безмозглого головореза, который и без того готов его придушить! И это уже не в первый раз: иногда на Роя как будто что-то находит. В нем просыпается гордость и толкает его на безрассудные поступки.
В тот день последним уроком была американская история. После звонка Рой дождался, когда все ребята выйдут, и осторожно выглянул в коридор: нет ли Даны Матерсона?
— Рой, что-то случилось?
У него за спиной стоял мистер Райан, учитель истории.
— Нет, все в порядке, — бодро ответил Рой и шагнул в коридор.
Историк запер кабинет.
— Вы тоже домой? — спросил Рой.
— Я бы с радостью, но мне еще проверять работы.
Рой прошел с мистером Райаном до учительской, по пути они немножко поболтали. Рой пытался выглядеть беззаботным, но приходилось озираться — проверять, не крадется ли сзади Дана.
Мистер Райан был довольно высок и широкоплеч (в студенческие годы он даже играл в американский футбол), так что в его компании Рой чувствовал себя в безопасности. Почти так же спокойно, как с папой.
— Ты ездишь домой на автобусе? — спросил Райан.
— Конечно.
— Тогда тебе в другой конец школы.
— Угу. Я просто решил прогуляться.
Уже перед дверью учительской мистер Райан спросил:
— Не забыл, что у вас в понедельник контрольная?
— Помню, англо-американская война тысяча восемьсот двенадцатого года. Я уже подготовился.
— Да? Кто выиграл сражение за озеро Эри?
— Коммодор Перри.
— Который Перри — Мэтью или Оливер?
— Мэтью? — неуверенно сказал Рой.
— Поучи еще немного, — подмигнул мистер Райан. — И хороших тебе выходных.
Рой остался один в пустом коридоре. Школа после последнего урока пустеет удивительно быстро — как огромная ванна, у которой выдернули пробку из сливного отверстия. Рой прислушивался, не раздадутся ли сзади крадущиеся шаги, но различал только тиканье стенных часов над дверью школьной лаборатории.
До отхода автобуса оставалось четыре минуты. Ничего, Рой уже разведал сокращенный путь через спортзал. Он хотел сесть в автобус одним из последних, занять свободное сиденье впереди и быстро выскочить на своей остановке. Дана с дружками обычно сидят в самом конце и редко пристают к тем, кто рядом с водителем.
Хотя мистер Кизи все равно ничего не заметит, подумал Рой.
В конце коридора он свернул направо, к заднему входу в спортзал. И почти успел добежать.
— Давайте внесем полную ясность, мистер Брэнитт. Вы сообщили об этом в полицию?
— Нет, сэр, — решительно ответил Дикобраз в телефонную трубку.
— Значит, на бумаге ничего не зафиксировано? Возможность утечки информации полностью исключена? Полная гарантия, что это очередное художество не просочится в прессу?
— Не просочится, мистер Чуддинг.
Начинался очередной невезучий день. Утром солнце наконец пробилось сквозь тучи, но потом все снова пошло наперекосяк. Площадка не расчищена, техника стоит без дела.
Дикобраз тянул до последнего, прежде чем решился позвонить в головной офис «Бабушки Паулы».
— Это у вас что, такая манера шутить? — прорычал Чак Чуддинг.
— Мне тут не до шуток.
— Рассказывайте еще раз, мистер Брэнитт. В подробностях.
Дикобразу пришлось все повторить с начала — с самого утра, когда он приехал на стройплощадку. Он сразу заподозрил неладное, увидев, как Кэло размахивает изодранным красным зонтом и гонится за собаками, которые носятся по внутреннему периметру ограды. При этом он что-то вопил по-немецки.