— И эту записочку нужно послать начальнику полиции?
— Или капитану. Да хоть бы и моему сержанту. Так Рой вам ничего не сказал?
— Не припоминаю.
— Ну, дети есть дети. Забыл, наверное.
— Хорошо, постараюсь что-нибудь придумать. — Отец Роя даже не пытался скрыть кислую мину. Молодой настырный коп начал действовать ему на нервы. — Как фамилия вашего сержанта?
— Тысяча благодарностей! — горячо воскликнул Делинко, энергично пожимая руку мистеру Эберхарду. — Когда хочешь продвинуться по службе, важна любая мелочь. А уж словечко от федерального агента — такого, как вы…
Фамилию сержанта он назвать не успел, потому что из дома выбежала миссис Эберхард, с сумочкой в одной руке и ключами от машины в другой.
— Лиззи, что случилось? — спросил ее муж.
— Звонили из больницы! — задыхаясь, крикнула она. — Рой… он ранен!
Глава двенадцатая
Рой дико устал. Казалось, с тех пор как Дана Матерсон душил его в школьной подсобке, прошло сто лет — хотя на самом деле это было всего пару часов назад.
— Спасибо. Теперь мы в расчете, — сказала Беатриса.
— Да ладно тебе, — буркнул Рой.
Они сидели перед отделением неотложной помощи в больнице Кокосового Залива (вообще-то это был скорее большой медпункт, чем настоящая больница). Последний километр они тащили сюда Рыбохвата чуть ли не волоком, закинув его руки себе на плечи.
— С ним все будет нормально, — сказал Рой.
Ему вдруг показалось, что Беатриса сейчас расплачется. Он потянулся и взял ее за руку (которая была заметно больше его собственной).
— Ничего, он живучий, — Беатриса шмыгнула носом. — Выкарабкается как миленький.
К ним подошла женщина в голубом медицинском костюме и со стетоскопом на шее.
— Здравствуйте, я доктор Гонсалес, — представилась она. — Расскажите мне подробно, что произошло с Роем.
Беатриса и настоящий Рой обменялись тревожными взглядами. Рыбохват строго-настрого запретил сестре называть его имя, чтобы не сообщили матери. Он так из-за этого разволновался, что Рой даже не стал с ним спорить. И когда дежурный в приемном покое спросил, как зовут пациента, Рой неожиданно для себя выпалил свое имя, а потом и адрес, и номер телефона. Просто чтобы Рыбохвата поскорее уже начали лечить.
Рой понимал, что вляпался. И Беатриса тоже понимала. За это она его и благодарила.
— Моего брата покусала большая собака, — сказала она доктору Гонсалес.
— Несколько собак, — добавил Рой.
— Что за собаки? — спросила доктор.
— Большие.
— Как это случилось?
Тут Рой уступил инициативу Беатрисе, более опытной в искусстве морочить голову взрослым.
— Они на него налетели, когда он играл в футбол, — сказала она. — Он прибежал домой, весь искусанный, и мы решили сразу вести его сюда.
— Так-так, — недовольно пробормотала доктор Гонсалес.
— Вы мне не верите? — воскликнула Беатриса с самой настоящей обидой в голосе.
Если б Рой не знал, что она врет, — поверил бы без всяких сомнений.
Но доктор Гонсалес явно сомневалась.
— Нет, я верю, что твоего брата покусали собаки. Только это произошло не сегодня.
Беатриса умолкла. Рой понял, что надо что-то придумывать, и побыстрее.
— Это не свежие раны, — добавила доктор Гонсалес. — Инфекция уже успела распространиться, так что со времени укуса прошло, думаю, от восемнадцати до двадцати четырех часов.
Беатриса, похоже, совсем растерялась. Рой не стал дожидаться, когда она придет в себя.
— Ну да, как раз около восемнадцати, — подтвердил он.
— Не понимаю.
— Так ведь вчера, когда его покусали, он потерял сознание, — сказал Рой. — А сегодня очнулся и побежал домой. И Беатриса мне сразу позвонила, чтобы я помог отвести его в больницу.
Доктор Гонсалес сурово смотрела на Роя, хотя, судя по голосу, ситуация ее слегка забавляла.
— Как тебя зовут, сынок?
Рой от неожиданности чуть не поперхнулся.
— Монтана, — пробормотал он.
Беатриса подтолкнула его локтем, как бы говоря: «Молодец, давай ври дальше!»
Докторша скрестила руки на груди.
— Ну, Монтана, давай разберемся еще раз. Твоего друга Роя искусали на футбольном поле большие собаки. Никто даже не пытался ему помочь, и он пролежал там без сознания всю ночь и часть следующего дня. А потом он вдруг пришел в себя, встал и побежал домой. Так?
— Так. — Рой опустил голову. Враль из него был никудышный, это факт.
Доктор Гонсалес обернулась к Беатрисе.
— Почему именно ты привела своего брата в больницу? Где ваши родители?
— На работе, — ответила Беатриса.
— Ты им звонила? Сказала, что ему нужна срочная медицинская помощь?
— Они работают на краболовном боте. У них там нет телефона.
Неплохо, подумал Рой. Но докторша все равно не поверила.
— Я вот чего не могу понять, — сказала она Беатрисе. — Твой брат почти сутки не был дома. Почему никто в семье не встревожился, не позвонил в полицию?
— Он иногда уходит из дома, — совсем тихо ответила Беатриса. — И подолгу где-то бродит. Мы уже привыкли.
Это был чуть ли не единственный правдивый ответ, и почему-то именно после него доктор Гонсалес от них отвязалась.
— Пойду проверю, как Рой себя чувствует, — сказала она. — А вы тем временем можете подшлифовать свою историю.
— А вообще, как он? — спросила Беатриса.
— Получше. Мы ему ввели противостолбнячную сыворотку, даем антибиотики и обезболивающее. Препараты сильнодействующие, так что он сейчас сонный.
— Можно к нему зайти?
— Попозже.
Как только она ушла, Рой с Беатрисой выскочили на крыльцо, чтобы поговорить без опаски. Рой уселся на ступеньку, Беатриса осталась стоять.
— Ничего не выйдет, Пастушка. Когда они выяснят, что он — это не ты…
— Да, могут быть неприятности, — пробормотал Рой. Вообще-то сказать «неприятности» в этом случае было все равно что ничего не сказать.
— Если Лонна узнает — сдаст его в заведение для малолетних правонарушителей, — тоскливо сказала Беатриса. — Пока не подыщет новую военную школу. Где-нибудь на краю земли, на каком-нибудь острове Гуам. Оттуда уже не сбежишь.
У Роя все равно не укладывалось в голове, как мать может вышвырнуть родного сына из своей жизни. Хоть он и слышал про такие случаи — и про матерей, и про отцов.
— Мы что-нибудь обязательно придумаем, — пообещал он Беатрисе.
— Знаешь что, Монтана? Ты классный пацан. — Она хлопнула его по плечу и побежала вниз по ступенькам.
— Эй, ты куда? — крикнул он.
— Смотаюсь домой, приготовлю папе ужин. Я ему каждый вечер готовлю.
— Ты шутишь? Не бросай здесь меня одного!
— Извини, — сказала Беатриса. — Папа с ума сойдет, если я не приду. Он хлеб в тостере не может поджарить, чтоб не обжечь себе пальцы.
— А что, Лонна раз в жизни не может приготовить ему ужин?
— Ее по вечерам не бывает. Она работает барменшей в «Лосином домике». — Беатриса махнула рукой. — Вернусь, как только смогу. Если будут спрашивать разрешение на операцию или еще какую-нибудь ерунду, говори «нет».
— Подожди! — Рой вскочил на ноги. — Хоть теперь ты можешь мне сказать, как его по-настоящему зовут?
— Прости, Пастушка, не могу. Я дала ему клятву на крови.
— Ну пожалуйста!
— Захочет — сам скажет.
Она убежала, и звук ее шагов вскоре затих. Рой потащился назад в приемный покой. Мама, наверное, уже волнуется. Он попросил дежурного разрешить ему позвонить по телефону. После шести длинных гудков включился автоответчик. Рой сказал, что вернется домой, как только они с Беатрисой наведут порядок после своих научных опытов, и повесил трубку.
Сидя в комнатке перед входом в приемный покой и рассеянно перебирая журналы, он натолкнулся на большую статью о том, как ловят форель в Скалистых горах. Интереснее всего были фотографии рыбаков: они брели по колено в голубоватой речке, на заднем плане виднелись трехгранные тополя, какие растут в Монтане, а совсем вдали — заснеженные вершины.
Пока Рой разглядывал фотки и тосковал по Монтане, где-то рядом взвыла сирена — наверное, едет «скорая», решил Рой. Самое время пойти поискать автомат с кока-колой, пусть даже у него в кармане болтаются всего две жалкие монетки.
На самом деле у него совершенно не было желания выяснять, кто там попал в аварию. И еще неизвестно, выживет или нет.
Может, кто-то другой и остался бы поглазеть на окровавленное тело, только не Рой. Когда ему было семь лет, они жили неподалеку от города Милуоки — это в Висконсине, на Среднем Западе. Как-то раз пьяный охотник на аэросанях врезался на полной скорости в толстенную березу в сотне метров от склона, где Рой с папой катались на санках.
Папа сразу поспешил на помощь, и Рой за ним. Когда они добежали до березы, сразу стало ясно, что охотнику уже не поможешь. Он лежал мертвый, весь в крови, руки и ноги у него были раскинуты под неестественными углами — эту картинку Рой никогда не забудет. Ничего подобного он больше видеть не хотел.
Так что он решил не дожидаться, пока привезут очередного пациента, а проскользнул через служебный вход и бродил по коридорам минут пятнадцать, пока его не перехватила медсестра.
— По-моему, я заблудился, — жалобно сказал он.
— Это уж точно, — проворчала сестра и отвела его обратно в комнату ожидания. Там было тихо, ничего не изменилось с тех пор, как он ушел.
Озадаченный Рой подошел к окну и выглянул наружу. Машин «скорой помощи» у подъезда не было — одна только патрульная, полицейская. Может, никого и не привозили, подумал Рой, снова принимаясь за журнал.
Потом из-за двери в палату, где лежал Рыбохват, послышались голоса. Там явно о чем-то спорили. Рой насторожился.
Один из голосов перекрыл остальные — Рой его узнал. Он сидел растерянный, не зная, что теперь делать, и тут послышался второй знакомый голос. Теперь выбора не оставалось.
Распахнув дверь палаты, он крикнул:
— Эй, мама! Папа! Я здесь!
Полицейский Делинко настоял на том, чтобы довезти Эберхардов до больницы. Это было доброе дело — ну, и возможность заработать дополнительные очки у папы Роя.