— Не шевелись!
— Я и не собираюсь, — пробормотал Рой. — Честное слово.
Когда они жили в Монтане, Рой как-то ходил в пеший поход на Абсарокский хребет, что над рекой Йеллоустон. Это была школьная экскурсия — четыре учителя и человек тридцать ребят. Рой нарочно пристроился в самом хвосте и незаметно отбился от группы. Свернув с протоптанной тропы, он поднялся, петляя вправо-влево, по склону лесистого хребта. Он решил перевалить через хребет и тихо спуститься вниз, обогнав свою экскурсию. Вот у них будут физиономии, когда они доплетутся до лагеря — а он уже дремлет у ручья.
Он торопливо взбирался по склону между высокими широкохвойными соснами. Под ногами валялись сухие ветки, но Рой очень старался не шуметь, чтобы туристы на тропе его не услышали.
Как оказалось, с бесшумностью он перестарался. Выбравшись на поляну, он наткнулся на здоровенную медведицу-гризли с двумя медвежатами. Трудно сказать, кто оторопел больше.
Рой давно мечтал увидеть гризли — не в зоопарке, а в дикой природе, — но школьные приятели советовали выкинуть эту мысль из головы. В Йеллоустонском парке еще куда ни шло, а на воле точно не получится. Многие всю жизнь прожили на Западе, а живого гризли в глаза не видели.
И вот он стоял метрах в тридцати от живых гризли. На другом конце поляны три медведя фыркали, пыхтели и поднимались на задние лапы, присматриваясь.
Рой хотел достать из рюкзака газовый баллончик, который ему положила мама. Но потом он вспомнил, как надо себя вести при встрече с медведем. У медведей плохое зрение, поэтому лучше всего молчать и не двигаться. То есть стоять совершенно тихо и неподвижно.
Что он и сделал.
Мамаша-медведица косилась на него, ворчала и принюхивалась. Потом она резко рыкнула, будто кашлянула, и медвежата послушно бросились в лес.
Рой судорожно вздохнул, но с места не сдвинулся.
Медведица поднялась в полный рост и оскалила желтые клыки, будто сейчас набросится.
В душе Рой трясся от страха, но все равно стоял неподвижно. Медведица пристально вглядывалась. Потом в ее позе что-то изменилось — видно, она решила, что опасности нет. Еще несколько напряженных мгновений, и вот она уже опустилась на все четыре лапы и, фыркнув на прощанье, заковыляла вслед за медвежатами.
Рой не двигался.
Он не знал, ушли медведи совсем или следят за ним из-за деревьев. Неподвижный как статуя, он простоял на горном склоне два часа двадцать две минуты, а потом его нашел учитель.
В общем, у Роя прекрасно получалось не двигаться, особенно когда страшно. Сейчас у его ног ползали девять ядовитых змей, и ему было очень страшно.
— Вздохни поглубже, — посоветовал голос сзади.
— Пытаюсь, — ответил Рой.
— Теперь шагни назад, очень медленно, на счет «три».
— Может, лучше не надо? — сказал Рой.
— Раз…
— Погоди минутку.
— Два…
— Ну пожалуйста! — взмолился Рой.
— Три.
— Не могу!
— Три, — повторил голос.
Рой на резиновых ногах качнулся назад. Его схватили за футболку и утянули в заросли. Он приземлился в грязь, и ему тут же нахлобучили на глаза какую-то шапку, а руки завели за спину и, прежде чем он успел хоть что-то сообразить, дважды обмотали запястья веревкой и привязали к стволу: пошевелив пальцами, Рой ощутил гладкую клейкую кору.
— Эй, в чем дело?
— Это ты мне скажешь, в чем дело. — Голос переместился и звучал прямо перед ним. — Ты кто? Чего сюда приперся?
— Меня зовут Рой Эберхард. Пару дней назад я ехал в школьном автобусе и видел, как ты бежишь.
— Не знаю, о чем ты.
— Точнее, я тебя видел два раза, — сказал Рой. — И мне стало интересно. Ты был такой… сосредоточенный, что ли.
— Это был не я.
Укротитель змей говорил низким хриплым голосом — как дети, когда хотят казаться взрослее.
— Это был ты. Но я не собираюсь тебя доставать, честное слово! — сказал Рой. — Сними с меня эту шапку, чтобы мы могли друг друга увидеть, хорошо?
Сначала было слышно только дыхание. Потом змеелов произнес:
— Давай-ка мотай отсюда. Прямо сейчас.
— А как же змеи?
— Это мои змеи.
— Да, но…
— Они далеко не расползутся. Я их опять поймаю.
— Я не о том, — сказал Рой.
— Не бойся, я тебя выведу. Делай, что я скажу, и останешься цел.
— Ну ты и упрямый, — пробормотал Рой.
Змеелов отвязал его и помог подняться на ноги.
— Вообще, ты молодцом, — похвалил он. — Многие бы уже штаны намочили.
— Это мокасинки? — спросил Рой.
— Они самые. — Змеелову, кажется, понравилось, что Рой знает название его змей.
— Там, где я раньше жил, было полно гремучек. — Рой пытался завязать разговор. Может, бегун передумает и снимет с него шапку? — Никогда не слышал про мокасинок с искорками на хвосте.
Шапка была черная или темно-синяя, сквозь нее пробивались только пятнышки света. Рой спотыкался на каждом шагу, но провожатый не давал ему упасть. Они вышли из зарослей: воздух потеплел, а земля под ногами стала ровной. Запахло ухоженным газоном, как на поле для гольфа.
Наконец они остановились, и мальчик начал развязывать узлы на запястьях Роя.
— Не оборачивайся, — велел он.
— Как тебя зовут?
— Никак.
— Так не бывает. У каждого есть имя.
Мальчик хмыкнул.
— Кто как зовет — кто Рыбохватом, кто похуже.
— Но ты же не тут живешь, да?
— Тебе-то какое дело? Может, и тут.
— Совсем один? А твои родители? — спросил Рой и получил легкий подзатыльник.
— Много вопросов задаешь.
— Извини.
Рой почувствовал, что его руки уже свободны, но на всякий случай все равно держал их за спиной.
— Не оборачивайся, пока не досчитаешь до пятидесяти, — велел мальчик. — А то как-нибудь проснешься, а у тебя в кровати здоровенная мокасинища. Уловил?
Рой кивнул.
— Молодец. Тогда давай считай.
— Один, два, три, четыре… — Рой начал считать вслух. Досчитав до пятидесяти, он сорвал шапку с головы и обернулся. Он стоял один посреди поля, усеянного мячами для гольфа.
Босоногий опять исчез.
Рой добежал до своего велосипеда и помчался домой. Ему было не страшно, а наоборот, очень любопытно. Даже любопытней, чем раньше.
Глава шестая
На следующее утро за завтраком Рой спросил, считается ли противозаконным, если ребенок его возраста не ходит в школу.
Мама сказала:
— Ну, я не знаю, есть ли такой закон, но вообще-то…
— Конечно, есть, — вмешался отец. — Закон об уклонении от обязательного школьного образования — вот как он называется.
— За это сажают в тюрьму? — спросил Рой.
— Обычно просто возвращают в школу, — сказал мистер Эберхард и полушутя добавил: — Ты, случайно, не собираешься школу бросать?
Рой сказал, что не собирается, со школой у него все в порядке.
— Ну вот, — вздохнула миссис Эберхард. — Ты, наверное, беспокоишься из-за встречи с этим Матерсоном. А я ведь говорила, что твое письмо резковато…
— Нормальное письмо. — Отец развернул газету.
— Если оно такое нормальное, то почему Рой так нервничает? И откуда эти разговоры про то, чтобы бросить школу?
— Ничего я не нервничаю, — сказал Рой. — И школу не собираюсь бросать. Просто…
— Просто что?
— Ничего, мам.
О встрече с Рыбохватом, босоногим бегуном, Рой решил не рассказывать. Раз отец стоит на страже закона, он, наверное, обязан докладывать кому-то о любых нарушениях этого закона. Даже о детях, которые не ходят в школу. Незачем создавать парню лишние проблемы.
— Послушайте, что пишут в газете, — сказал мистер Эберхард. — «В понедельник утром на строительной площадке на улице Ист-Ориоль хулиганы изуродовали полицейскую машину. По словам представителя полиции, находившийся в машине патрульный заснул».
— Заснул на дежурстве? — Мама покачала головой. — Безобразие. Уволить надо этого разгильдяя.
— Смешно, — сказал Рой.
— Дальше будет еще смешнее, — усмехнулся отец. — «Инцидент произошел незадолго до рассвета. Неизвестный любитель розыгрышей подкрался к патрульной машине, «Форд Краун-Виктория» две тысячи первого года, и с помощью баллончика-распылителя закрасил все стекла черной краской».
Представив себе эту картинку, Рой фыркнул — даже молоко потекло по подбородку.
Мистер Эберхард, сдержанно улыбаясь, продолжал:
— «Начальник городской полиции Мэрл Дикон отказался сообщить имя уснувшего патрульного. Этот полицейский, по его словам, входит в особую группу наблюдения, которая занимается преступлениями против собственности в восточной части города. Дикон сказал, что патрульный только что переболел гриппом и принимал лекарства, вызывающие сонливость». — Отец поднял глаза от газеты. — Лекарства, как же!
— Что там еще написано? — спросила мама.
— Сейчас посмотрим… пишут, что это третье происшествие за неделю на этой стройплощадке. Там строят блинную «Бабушки Паулы».
— О, так в Кокосовом Заливе будут «Блинчики бабушки Паулы»! — заулыбалась мама. — Чудесно!
Рой промокнул подбородок салфеткой.
— Пап, а что за происшествия?
— Подожди, сейчас. — Мистер Эберхард пробежал глазами продолжение статьи. — Вот: «В прошлый понедельник неизвестные злоумышленники вырвали разметочные колышки. Четырьмя днями позже хулиганы снова проникли на участок и запустили в три переносных туалета живых аллигаторов. По данным полиции, животные при поимке не пострадали и позже были выпущены в ближайший канал. Задержания не производились».
Миссис Эберхард встала и начала убирать посуду.
— Аллигаторы! — сказала она. — Господи, надо же такое придумать!
Папа сложил газету и бросил ее на кухонную столешницу.
— В этом городке становится интересно — правда, Рой?
Рой взял у папы газету. Что-то он уже слышал про улицу Ист-Ориоль. Читая статью, он вспомнил. Остановка, где садилась Беатриса Липс и где он впервые заметил того бегуна, находится на Вест-Ориоль — значит, Ист-Ориоль — это ее продолжение в другую сторону от Главной улицы.