Это дерзкое нападение вызвало возмущение и даже негодование у первых лиц города. Был издан приказ: поймать душителя в течение трех суток. И снова все силы были брошены в район Обводного, и снова никакого результата. Убийца затаился.
Но тут в угрозыск поступила интересная информация. На Невском, 12 находилось модное ателье, куда ходили жены и дочери партработников, а также прочая советская элита. Оно негласно называлось «Смерть мужьям». И вот у крыльца этого дома какой-то хорошо одетый молодой человек повадился говорить женщинам непристойности. На него пожаловались, и им заинтересовались следователи прокуратуры.
Юноша происходил из привилегированной семьи, поэтому повязать его запросто они не могли. Да было, собственно, и не за что. Поэтому за ним установили слежку. В какой-то момент дворник дома, где жил молодой человек, подал на него жалобу за то, что тот хранил в доме порнографию и пользовался услугами секс-работниц. К парню нагрянула милиция. В квартире действительно нашлось множество порнографии. А кроме того – пряди женских волос. На вопрос следствия, откуда это, задержанный заявил, что это его трофеи: он с ножницами ходит по улицам и отрезает у приглянувшихся ему девушек прядки волос, когда те ждут зеленого сигнала светофора или едут в троллейбусе.
А еще выяснилось, что юноша имеет задержку в развитии. Его кровь оказалась подходящей группы, а Алина снова опознала его как насильника, и снова – твердо. Поэтому на юношу завели уголовное дело. О поимке Душителя было сообщено партийному начальству. Всем на радостях раздали похвальные грамоты и премии, ведь образцовые милиционеры уложились в трое суток! Обвиняемый подписал признательные показания. Казалось бы, город может вздохнуть спокойно.
Валентине Стенниковой было 17 лет, она работала продавцом в рыбном магазине и собиралась поступать в Институт советской торговли. В тот вечер девушка возвращалась домой поздно, в магазине был переучет, и она сильно задержалась. Преступник напал на нее на набережной, действовал по классическому модус операнди, только на этот раз выбросил тело в незамерзающую даже зимой воду Обводного канала.
Когда Валентину достали из воды, на месте присутствовала ее семья. Близкие отлично видели следы побоев на лице погибшей, спущенные чулки, отсутствующее белье – все указывало на то, что ее убили, и сделал это тот же человек, который напал на остальных четырех девушек. Однако следствие не могло принять эту версию, ведь убийца был пойман, а премии получены и потрачены. Смерть Стенниковой объявили самоубийством, дело открывать не стали.
ФАНФАКТ: все это время в милиции знали, что Обводный канал по факту притягивает к себе эмоционально неуравновешенных людей. За 40 лет, с 1923 по 1963 год, в его водах нашли упокоение 89 самоубийц. Можно ли отмахиваться от подобных фактов, не следовало ли изучить этот феномен, как предлагал профессор Ефимсон Андрею Жданову в 1930-е годы?
Но не изучили, нет. А на нет и суда нет.
Семья жертвы протестовала, как могла, они обращались в высшие партийные инстанции, использовали все силы, связи и средства, но все было тщетно. Их дочь объявили самоубийцей, якобы она выпила и решила прыгнуть в воду. У Обводного дурная репутация, многие приходили сюда, чтобы свести счеты с жизнью.
Убийцу никогда бы не нашли, и в истории канала прибавилось бы еще несколько неразгаданных тайн. Но…
В начале 1968 года из СИЗО Симферополя поступила информация о том, что местные стукачи услышали от одного из задержанных признание в ленинградских убийствах и изнасилованиях. Поскольку на тот момент нераскрытых преступлений в городе было немало, угрозыск заинтересовался доносом. Человека, который рассказал об этом сокамернику, этапировали в Ленинград.
Им оказался 32-летний Василий Филиппенко. Крымчанин, он до 30 лет жил в Керчи, работал оператором крана. Был женат, вел совершенно обычную, ничем не примечательную жизнь. Пока однажды в 1965 году с ним не произошел трагический несчастный случай: Филиппенко упал с подъемного крана, получил 17 переломов, многие месяцы провел в больнице, чудом остался жив. Казалось бы, нужно радоваться, но оказалось, что за время лечения его жена подала на развод. По его словам, причиной было то, что женщина не хотела всю жизнь ухаживать за инвалидом. Но это по его словам, как было на самом деле – неизвестно.
Обезумев от обиды и ярости, Филиппенко занялся реабилитацией. Год ушел у него на то, чтобы привести себя в форму, снова начать ходить не хромая и все такое прочее. После этого он решил все бросить и начать жизнь с чистого листа в Ленинграде.
Его профессия была востребованной, поэтому мужчина без труда получил работу в порту и комнату в общежитии на Обводном. Где и проживал до тех пор, пока зимой 1968 года не уехал в Симферополь. Там его задержали за попытку изнасилования уборщицы в детском саду. Он увидел пожилую женщину со спины через окно, бросился к ней, но на ее крики прибежал патруль милиции, оказавшийся неподалеку. Филиппенко был задержан и помещен в СИЗО, где похвастался своими ленинградскими преступлениями.
Филиппенко рассказал об убийствах легко и непринужденно, без давления, а еще в таких деталях, о которых мог знать только настоящий преступник. Следственные эксперименты подтвердили, что он знает, о чем говорит.
Например, он объяснил, почему была убита медсестра Боткинской больницы. В тот вечер он шел по набережной за другой девушкой, но она почувствовала, что за ней следят, и свернула во дворы больницы. Там она забежала в первую попавшуюся дверь – за ней оказался морг. Когда несостоявшаяся жертва рассказала о том случае, заявление у нее не приняли.
А Филиппенко, зайдя во двор больницы, увидел медсестру Татьяну Кузнецову, которая направлялась из одного корпуса в другой, и напал на нее.
Филиппенко настаивал на том, что услышал зов и поддался силе, снова и снова толкавшей его на убийства, которых он вовсе и не хотел совершать. Этот зов убийца слышал именно на набережной канала. Рассказы Филиппенко посчитали стремлением разыграть безумие. А безумным, как выяснили врачи, он не был. Суд признал Филиппенко виновным, и его расстреляли в ноябре 1968 года.
Рабочего Воробьева и молодого человека с задержкой в развитии освободили, кое-кого из уголовного розыска уволили, но в целом никаких расследований по поводу осуждения невиновных проведено не было. Все было решено забыть.
Мы много читали о подвигах питерской милиции и уголовного розыска. Но эта история имеет ровно обратный знак. Это история провала и позора ленинградских милиционеров времен хрущевской «оттепели». У них были все возможности найти и обезвредить преступника, но они этого не сделали. Что это? Безразличие? Некомпетентность? Теперь уже трудно сказать.
Рекомендовано к прочтению и просмотру
Книга Алексея Ракитина «Социализм не порождает преступности».
Книга Александра Попова «Два Петербурга: мистический путеводитель».
24Мешок картошкиФилипп Тюрин
Декабрь 1945 г., Ленинград
В декабре темнеет рано. Часа в четыре пополудни город уже окутан густыми сумерками, а еще через полчаса все погружается во тьму.
Горожане привыкли к этой тьме. Как только она опускается, город сразу же замирает. Все спешат домой. Вот и в этот день, только небо начинает синеть, все торговцы с Предтеченского рынка принимаются складывать товары в котомки и расходиться. От греха подальше, ведь районы вокруг Обводного канала с давних времен имеют крайне дурную славу.
Но мужик, с которым разговаривает Машин жених, кажется, не знает этих негласных правил, по которым живут ленинградцы, так и не научившиеся после блокады зажигать по ночам свет. Он кажется веселым и бодрым, будто сейчас не вечер, а раннее утро, и ему предстоит удивительный и приятный день. Он что-то говорит Андрею, похлопывает парня по плечу, потом берет из его рук коллекцию пластинок для граммофона и начинает их перебирать. Неужели возьмет? Сердце Маши подскакивает в груди. Есть хочется! Под ложечкой сосет. Весь день они надеялись выменять хоть какой-то еды на эти чертовы пластинки. Она делает несколько шагов к Андрею, пытаясь расслышать, о чем он разговаривает с этим рослым мужиком в шапке, натянутой почти до самого носа, так, что даже глаз не видно. Андрей поворачивается к ней и кладет руку на плечо:
– Маша, знакомься, это Филипп Петрович. У него есть трофейный патефон, а пластинок нет.
– Здравствуйте, – Маша кивает мужику. Тот пробегает по ней быстрым взглядом и тоже кивает в ответ.
Андрей поясняет:
– У Филиппа Петровича родственники в деревне, они ему картошки привезли, хорошей, два мешка. Вот такой.
Новый знакомый Машиного жениха раскрывает авоську, которую держит в руках. На дне и правда лежат пять или шесть картофелин, сиреневых, деревенских. Маша сразу представляет себе, как пожарит их, нарезав соломкой. Какой запах будет стоять по всей кухне, как в детстве, когда бабушка перед школой готовила ей на завтрак картошку. Она тянется рукой к авоське, но оказывается, они еще не договорились, мужик в шапке и Андрей. Молодому человеку кажется, что за его джаз мало одной авоськи. Он хочет больше. Мужик, кажется, не против. Он переминается с ноги на ногу, переводит взгляд с Андрея на Машу и обратно. Тем временем на улице уже почти совсем темно, рынок опустел.
Наконец Андрей соглашается на его предложение: они доедут на трамвае до проходной завода «Большевик». Мужик живет там, в бараках для рабочих. И еду там же хранит. Маша соглашается, в животе урчит от голода. Она плетется вслед за Андреем и его новым знакомым, под ногами хрустит снег. Из-за снега на улице как будто даже и не ночь, думает Маша.