Так как на тайную разведку Варшавского и Киевского военных округов отпускалось по 55 000 рублей в год каждому, то кредит их на контрразведку – 41700 рублей – составлял лишь третью четверть суммы на тайную разведку. Если эту пропорцию применить вообще к кредитам на тайную разведку, т. е. общий кредит на контрразведку увеличить на одну четверть, что составит 90 000 рублей, весь кредит на тайную разведку составит 364 200 + 90 000=454 200 рублей, т. е. менее полумиллиона рублей, а не те десятки миллионов рублей, о которых говорят иностранные военные специалисты этого дела. Таким образом, общий расход на активную и пассивную тайные разведки составит 364 200 + 454 200 = 818 400 рублей, т. е. менее миллиона рублей для такого государства, как Россия.
Согласно приведенного выше «Положения о контрразведывательных отделениях», главное руководство всей контрразведкой лежало на Главном управлении Генерального штаба, а на местах – на штабах военных округов. Последние вполне оправдали и возлагавшиеся на них задачи, и отпускавшиеся им суммы. Особенного много было шпионских дел в Варшавском военном округе, что объясняется вдававшимся положением его в территории Германии и Австро-Венгрии.
Эти судебные шпионские процессы, на коих я всегда выступал в качестве эксперта, скоро выяснили отсталость нашего шпионского законодательства от далеко опередившей его шпионской практики в смысле определения сущности шпионства. Насколько это было возможно, я старался на экспертизе исправить этот пробел, подробно излагая в общей ее части современное понятие о шпионстве. После ряда судебных процессов мне пришла в голову мысль переработать закон о шпионстве, представив проект его в Главное управление Генерального штаба. При содействии помощника военного прокурора Варшавского военно-окружного суда подполковника Резанова проект этот был составлен, а затем и проведен в наших законодательных палатах, и 5 июля 1912 г. высочайше утвержден.
Этот новый закон предоставлял, между прочим, право министру внутренних дел воспрещать на определенный срок сообщение в печати сведений, касающихся внешней безопасности России или вооруженных сил ее, или сооружений, предназначенных для военной обороны страны. 28 января 1914 г. министр внутренних дел воспретил на один год опубликование в печати подробных сведений.
12 июля 1914 г., т. е. перед самой уже Великой войной, был тем же порядком опубликован второй, значительно дополненный перечень не подлежащих оглашению в печати сведений, выдержки из коего приводятся ниже.
1. «Об устройстве, составе и численности всякого рода воинских частей и учреждений военного и морского ведомств, а равно о местах расположения, о передвижении сих частей и учреждений и об изменениях в их устройстве, составе и численности.
2. О вооружении, снаряжении, обмундировании, довольствии, санитарном состоянии, боевых качествах и всякого рода техническом оборудовании армии и флота или их отдельных частей, а равно и о всех предполагаемых и вводимых изменениях по сим предметам.
3. О современном состоянии, вооружении, снаряжении, снабжении всякого рода запасами и значении для военного времени крепостей, укреплений, опорных пунктов (баз) и военных портов, а также о проектировании и сооружении новых, о расширении или упразднении существующих, о численности и составе их гарнизонов.
4. О местах расположения и о передвижении отрядов и учреждений добровольной санитарной помощи.
5. О производстве всякого рода работ в крепостях, укреплениях, опорных пунктах (базах), военных портах, на судах флота и по подготовке позиций, а также на заводах по изготовлению заказов военного и морского ведомств для надобностей военного времени.
6. Сведения, указывающие на подготовку к мобилизации».
Из этого перечня виден объем тех сведений об обороне государства, которые призвана была оберегать контрразведка. В настоящее время, когда война затрагивает буквально все области человеческого ума и распространяется на всю территорию воюющих государств, перечень не подлежащих опубликованию сведений будет несравнимо обширнее, будет при этом затрагивать интересы гражданского населения страны, несущего в тылу немалые тяготы во имя защиты своей Родины.
Таким образом, передача дела контрразведки в руки военного ведомства, ассигнование на ведение ее значительных денежных средств и проведение нового закона о шпионстве значительно облегчили у нас борьбу с иностранными шпионами. Благодаря привлечению к этому нелегкому делу опытных в политическом сыске жандармских офицеров контрразведка значительно скорее встала на ноги, чем не имевшая у себя поначалу опытных руководителей тайная разведка. К началу Великой войны мы имели кадры опытных контрразведчиков, которыми и поделились с формировавшимися с объявлением мобилизации штабами армий. Ряд блестящих дел по контрразведке вплоть до осуждения нескольких офицеров армий наших противников включительно, признание последними заслуг нашей контрразведки – все это говорит о блестящем состоянии ее в мирное время.
К сожалению, это нельзя сказать про контрразведку военного времени. Она, как и тайная разведка, была оставлена Главным управлением Генерального штаба на произвол судьбы. В особенно тяжелом положении оказались вновь сформированные штабы тыловых военных округов на театре военных действий.
Ставка Верховного главнокомандующего обращала на контрразведку столько же внимания, сколько и на тайную разведку, т. е. предоставила им обеим работать по их собственному усмотрению, без общего руководства. Между тем война изъяла контрразведывательные отделения штабов армий и военных округов на театре военных действий из подчинения Главного управления Генерального штаба, предоставив наблюдение за их работой штабам фронтов и отдельных армий. Лишь в начале 1915 г. Ставка спохватилась, и 15 февраля этого года генерал-квартирмейстер при Верховном главнокомандующем в циркулярном письме на имя генерал-квартирмейстеров фронтов рисует печальную картину работы контрразведки армий и военных округов на театре военных действий в таких выражениях: «По-видимому, основы “Положения о контрразведывательных отделениях” ими не соблюдаются и многие из таковых отделений как сформированные с объявлением мобилизации или даже после ее, как о том доходят сведения, вовсе этих Положений не имеют».
Только 6 июня 1915 г. Верховный главнокомандующий утвердил новое «Наставление по контрразведке в военное время». Таким образом, почти весь первый год войны контрразведкой никто из высших военных органов не интересовался совсем, и потому она велась бессистемно, чтобы не сказать, спустя рукава.
Статья 1-я вышеназванного «Наставления» говорит, что «общая цель контрразведки заключается в обнаружении, обследовании, разработке и ликвидации в кратчайший срок <…> всякого рода шпионских организаций и агентов, тайно собирающих сведения о наших вооруженных силах и вообще всякого рода сведения военного характера, дабы воспрепятствовать этим организациям и агентам действовать нам во вред».
В статье 33-й «Наставления» говорится, что «контрразведка, всеми мерами стремясь к достижению общей цели, указанной в статье 1-й, <…> в частности должна:
а) ограждать войска, штабы, управления и заведения, обслуживающие армию, от проникновения в них агентов противника;
б) освещать по получении особых указаний генерал-квартирмейстера личный состав штабов, управлений, учреждений и заведений;
е) заблаговременно обнаруживать подготовляющиеся забастовки на заводах и фабриках, изготовляющих необходимые для армии и флота предметы и материалы».
Согласно статье 4-й «Наставления», контрразведывательное отделение Главного управления Генерального штаба, являясь в отношении контрразведки высшим регистрационным органом и отчетным учреждением для театра военных действий и всего государства, выполняет также, по указанию начальника Генерального штаба, особые поручения внутри империи и за границей.
Остальные девяносто статей «Наставления» мало чем отличаются от «Положения о контрразведывательных отделениях» мирного времени и касаются техники и регистрации работы. Главный недостаток этого «Наставления» – отсутствие органа для руководства всей контрразведкой вообще и на театре военных действий в частности, ибо Ставка этим делом совсем не занималась; Главное же управление Генерального штаба являлось лишь регистрационным и отчетным учреждением, а не руководящей инстанцией.
Насколько контрразведка во время Великой войны была в загоне видно хотя бы из того, что контрразведывательное отделение для охраны самой Ставки, а впоследствии и государя императора было сформировано лишь после принятия его величеством на себя верховного командования. Это обстоятельство, конечно, было учтено врагами императорской России, несомненно имевшими там свои уши. В изданной Михаилом Лемке в 1920 г. в Петрограде книге-дневнике «250 дней в царской Ставке (25 сентября 1915 г. – 2 июля 1916 г.)» автор ее, штабс-капитан запаса, переводчик в Ставке совершенно откровенно говорит о том, как он использовал доверчивость и халатность чинов Ставки до генерала Алексеева включительно, чтобы похищать секретные военные документы. Он копировал их почти что на глазах у всех и ежедневно в казенных пакетах отправлял их в Петроград с фельдъегерями.
На 216-й странице своей книги Михаил Лемке пишет: «Как я и думал, к Носкову (Генерального штаба полковнику, служившему в Ставке) приходил фельдъегерь спросить, знает ли он, что от меня ежедневно идут толстые пакеты на фельдъегерский корпус… Было отвечено утвердительно». Невзирая на подобное предупреждение, Михаил Лемке ни на йоту не изменяет своего поведения вплоть до откомандирования его из Ставки 7 июня 1916 г.
Из вышесказанного видно, насколько планомерно и продуктивно работала контрразведка в мирное время, настолько преступно беззаботно относились к ней на войне высшие чины армии до начальника штаба Верховного главнокомандующего включительно.
Образцом отрицательной постановки контрразведки является ее работа в Добровольческой армии. Причиной тому было нежелание использовать опыт сведущих лиц императорского режима в лице хотя бы уцелевших чинов жандармского корпуса, т. е. введение и в это специальное дело узкой партийности. Это обстоятельство в связи с отсутствием каких-либо инструкций по контрразведке и ставило борьбу с неприятельскими шпионами в безнадежное положение. Между тем в гражданской войне контрразведке должно быть отведено более даже важное место, чем в войне с внешним противником благодаря легкости проникновения шпионов. Только этим обстоятельством и можно объяснить наличие в рядах белых армий таких изменников, как Монкевиц, Добровольский, Достовалов, Скоблин и др., «имена же их Ты, Господи, веси».