Марком и тому подобное.
Погруженная в мечты, Холли только что отправилась спать, и, судя по голосам, к ней уже
присоединился Марк. Похоже, что и фрау Шумахер ушла. Только теперь я осознала, что УМИРАЮ
ОТ ГОЛОДА. Я хочу сказать, мы ведь не ели с тех пор, как пообедали в отеле «Эден», так что я
собираюсь раздобыть себе еды внизу, на кухне, а потом отправлюсь прямиком в постель, ведь
завтра очень рано вставать для подготовки к церемонии.
Я заметила, что Кэл сегодня вечером вел себя как-то тихо во время всеобщего ликования. Я даже
представить себе не могу, что творилось в это время в его голове. Бывшая жена совсем его
запутала. Я бы не отказалась как-нибудь встретиться с ней в темном переулке. Бьюсь об заклад, я
бы смогла продемонстрировать ей парочку приемчиков, которым научилась, пока жила в Ист-
Виллидж. Таким вещам вряд ли учат на занятиях в ее провинциальной секции кикбоксинга. Нет,
правда, откуда берутся такие девицы? Они вцепляются в абсолютно нормальных парней (ну,
хорошо, над Кэлом надо поработать, но я вполне могу представить, что, возможно, он не всегда
был такой заносчивой задницей), и остальным девушкам после них достаются одни
воспоминания. Это совершенно неправильно.
Нет, я, конечно, не имею в виду, что не будь Кэл Лэнгдон подпорченным товаром, он бы мне
понравился. Я вас умоляю! Меньше всего мне нужен журналист в качестве парня.
Хотя он чертовски хорош в плавках…
Нет! Стоп! Я НЕ БУДУ встречаться с моделефилом! Это кончится разбитым сердцем и большим-
пребольшим количеством австралийских орешков.
КПК Кэла Лэнгдона
Это невыносимо. Я в Италии, стоит теплая лунная ночь, листья пальм колышет вечерний бриз, я
сижу возле бассейна, на поверхности которого пляшут блики от лунного света, рядом стоит блюдо
с оливками и ломтиками пармезана и бутылка превосходного вина, а напротив меня сидит
женщина, излучающая здоровую сексуальность…
И я играю с ней в «Войну».
Что не так во всем происходящем?
Что не так СО МНОЙ? Я не должен желать эту женщину. Она воплощает в себе все то, что я не
выношу… творческая натура, одержима популярной культурой, которая повлияла на ее манеры и
поведение, американка…
И все же.
Я хочу ее поцеловать.
Может, дело в лунном свете. Может, все дело в этом чертовом месте.
А может, это потому, что она сегодня столько раз заставляла меня смеяться.
Черт, что со мной? Ну, рассмешила она меня, и что? Марк тоже меня смешит, но я же не хочу его
поцеловать. Мне даже не нравятся забавные женщины. А особенно мне не нравятся забавные
творческие женщины.
Тогда почему мне так хочется придушить этого пацаненка, если он не уберется отсюда куда
подальше в ближайшие пять минут?
Одна.
Две.
Tри.
Он все еще здесь. Рассказывает какую-то историю о любимом комиксе. По всей видимости, мисс
Харрис тоже его знает, хотя не является его автором. Судя по всему, что-то об эльфах и гномах.
Петер вовсю разглагольствует о последнем выпуске, который должен выйти через две недели.
Джейн знакома с автором этого комикса и говорит, что знает, чем все кончится, но не будет
рассказывать. Это похоже на флирт: он восхищен всем этим и умоляет рассказать. Она снова
отказывается и ходит восьмеркой. Так, у Петера тоже восьмерка.
Война.
Она победила.
В свете свечей ее темные волосы мерцают, а глаза блестят. Ее кожа похожа на сливочное масло…
Что со мной такое? Я НЕ ХОЧУ увлекаться этой женщиной. Да и любой другой женщиной, если уж
на то пошло. Мне нужно писать книгу. Мне нужно найти жилье. У меня даже нет химчистки. Я не
могу начинать какие-либо отношения…
Ладно, даю этому ребенку еще пять минут. Почти полночь. Разве ему не нужно взломать какую-
нибудь компьютерную систему, желательно у себя дома?
Теперь Джейн спрашивает у него про Аннику. Кто такая Анника, черт бы ее побрал? О, девочка из
офиса мэра. Очевидно, его дочь. Петер саркастически отзывается об этой Аннике, но ежу ясно, что
он в нее влюблен, и, судя по его уверениям, что она вызывает у него отвращение, девочка не
отвечает ему взаимностью.
Хожу двойкой. Петер тоже.
Война.
О, да, мой мальчик, это война. Во всех смыслах.
Подождите. Что это?
Мяуканье. Коты вернулись.
Джейн вскакивает и бежит на кухню, чтобы чем-нибудь их накормить. Наконец-то я остаюсь с
Петером наедине.
К тому времени, как она возвращается с миской, наполненной чем-то, смахивающим на
содержимое нескольких консервных банок тунца, Петера уже нет.
«А куда подевался Петер?» – интересуется Джейн.
И мне ничего не остается, кроме как поверить, что она искренне недоумевает по этому поводу.
Удивительно, какое я испытываю удовольствие, отвечая на ее вопрос.
Дневник путешествия
Холли Капуто и Марка Левина
Джейн Харрис
ОН ЧТО, НЕНОРМАЛЬНЫЙ? В смысле, я знаю, что он считает меня глупой со всеми моими
«маленькими комиксами», слишком высокими каблуками, на которых я вечно спотыкаюсь, и еще
этой историей с карабинерами.
Но мне даже в голову не приходило, что он считает меня САМЫМ ГЛУПЫМ ЧЕЛОВЕКОМ НА ЭТОЙ
ПЛАНЕТЕ.
Потому что я должна быть именно такой, чтобы верить шаблонным фразам вроде «Это просто
поцелуй, он ничего не значит».
Но знаете что? Я ему не позволю. Я хочу сказать, не позволю ему испортить свадьбу. Сегодня
вечером он может дуться, сколько ему вздумается, но если завтра утром я не увижу на его лице
большую счастливую улыбку, я лично выкручу ему волосы на руках так, что мало не покажется.
Кем он себя вообще воображает, Энрике Иглесиасом? «Я просто хочу тебя поцеловать. Ты же
художница. Я думал, такие люди привыкли жить одним днем».
Какого черта!
Видимо, он считает, что раз я незамужняя женщина определенного возраста, которая живет с
котом, я должна впасть в отчаяние. Или стать тормозом.
Что ж, я должна уж ОЧЕНЬ отчаяться – или стормозить, – чтобы переспать с НИМ. Неужели только
потому, что сегодня он оказал мне (ну, на самом-то деле, Холли с Марком) любезность, я должна
с ним спать? И просто потому, что мы приятно провели время за ланчем и немного пошутили, я
легкомысленна?
Я вас умоляю!
Да, парень действительно невероятно горяч. Я признаю, что разглядывала его руки, пока мы
играли в карты. Они большие и мускулистые, в общем, любой девушке будет приятно, если ее
тело будут ласкать такие руки.
И он может быть обаятельным, когда захочет. Он даже может быть забавным.
И он, определенно, умен. По крайней мере, в тех вопросах, которые не касаются женщин. И он
может быть остроумным, как сегодня в консульстве с Рондой.
И он добр к кошкам – когда думает, что никто его не видит.
Но, простите, я уже вышла из того возраста, когда можно переспать с парнем только потому, что у
него красивые руки, и он мило шутит. Потому что знаете, чем это кончится? Еще одной ночью с
сексуальным остроумным парнем, который даже и не собирается идти с тобой на рождественский
корпоратив на работе или поделить пополам расходы по счетам за электричество и газ – не
говоря уж о том, чтобы платить половину аренды за квартиру, даже если он к тебе переехал.
Я это переросла.
КОНКРЕТНО переросла.
Я-то надеялась, что Кэлу все было понятно с самого начала наших отношений. В смысле, я знаю,
что я художница, а это слово для него, по всей видимости, является синонимом «чокнутой
сумасбродки». Но разве похоже было, что я согласна быть девушкой на одну ночь? Разве из моих
постоянных упоминаний в разговорах того факта, что ястребы и волки образуют пары на всю
жизнь, и рассказов о Леди-ястребе не очевидно, что меня интересуют моногамные отношения с
обязательствами?
По всей видимости, он этого не уловил. Когда я вышла с едой для котов, Петер уже ушел – как-то
очень неожиданно, надо сказать, ведь игра была в самом разгаре.
Ну, я и спросила:
- Где Петер?
А Кэл ответил:
- Я дал ему двадцать евро и сказал, чтобы он не попадался мне на глаза.
Я:
- Сказал ЧТО???
Кэл:
- Ты слышала. Самое время, кстати. Он весь вечер не давал мне сделать вот это.
А потом Кэл взял меня за плечи, и, прежде чем я догадалась, что происходит (нет, правда, я
ВООБЩЕ не подозревала, что нравлюсь ему, поскольку он только и делает, что ворчит на меня с
самой первой нашей встречи. Ну, за исключением того случая в консульстве, когда он меня обнял.
Но ведь он делал это напоказ!), Кэл притянул меня к себе и начал целовать.
Целовать меня! Словно мы герои какого-то любовного романа!
И да, парень оказался докой в поцелуях. Совершенно очевидно, что у него была кое-какая
практика. И да, я бы не сказала, что испытала отвращение. Если уж быть точной – это было совсем
не отвращение. Все те части тела, которые должны таять, когда клевый парень целует меня с
недвусмысленными намерениями, – все они начали таять, словно по расписанию, как только он
это сделал.
Признаюсь, на долю секунды у меня в голове замелькали мысли: «О, боже! Я ему нравлюсь! Я
ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ему нравлюсь», – и мое воображение быстро нарисовало картину, как мы
вдвоем, держась за руки, гуляем по Второй Авеню и заходим в «Веселку»[4] поесть блинчиков, и я
знакомлю его с Пижоном. И я ответила на его поцелуй…
Но потом до меня дошло… это ведь фантазия? Она ведь никогда в жизни не сбудется. Потому что
он не верит любовь, а еще меньше – в брак, и он НИКОГДА не пойдет со мной в «Веселку» за
блинчиками, а также вряд ли задержится рядом со мной, чтобы познакомиться с Пижоном – по
крайней мере, вряд ли это знакомство будет достаточно долгим, чтобы между ними завязались