— Ну, что? Как дела? Удачно? — кинулся к нему Мергелис.
— А-а… — хрипел Ярелс.
— Да говори же ты! Что с Виндлером?
— Все нормально. Виндлер там… Он-то прошел. А вот Скрыпач… Погиб парень!
— Да что случилось?
— Что, что! Нарвались на засаду. Виндлер побежал. Мы стали отбиваться. Отстреливались… Что мы вдвоем-то? Меня скрутили… Скрыпача в перестрелке — в голову…
— Насмерть?
— Даже не вскрикнул…
— Ай-яй-яй! А ты-то как?
— Повезло мне. И сам не верю. Считал, что кончено… Меня связали, доставили на заставу. Потом бросили в кузов машины и сюда. Перед самым городом, ну, там, где начинается лес, машина угодила в какую-то яму, колеса забуксовали. Солдат-пограничник и чекист, которые сопровождали меня, выпрыгнули из кузова, стали толкать. Но она застряла крепко, это чувствовалось. «Давайте развяжем этого битюга, пусть поможет», — предложил чекист. «А если?» — зашептал солдат. «Пуля догонит!» Меня развязали, приказали толкать машину. «И не думай шутки шутить!» — пригрозил чекист пистолетом.
— И?
— Пришлось толкать, хотя делать это было бесполезно: задние колеса сидели в грязи по самый кузов. А почва — сам знаешь! Глина… Когда чекист пошел за еловым лапником, я оттолкнул солдата и бежать. Меня преследовали, стреляли. Как удалось добраться до леса — сам не знаю…
Мергелис вздохнул. Посидели молча.
— Значит, Виндлера переправили? Это точно? Его не поймали?
— Точно. Сам слышал, как пограничник докладывал: одному, говорит, удалось уйти. И следы на пограничной полосе видели.
— Ну, слава богу. Ну и хорошо… Все, значит, в порядке. Упокой, боже, душу Скрыпача! Хороший был парень!
СОВЕЩАНИЕ У МЕРГЕЛИСА
Солнце медленно перевалило за полдень. В управлении спокойно, как в самый обычный день. Ни суматохи, ни толкотни… Все, что можно было продумать, продумано, все спланировано. Ждали вечера. Операция «Янтарь» вступала в кульминационную фазу.
Крылов был возбужден, таким я его еще не знал. Даже на квартире у Варпы, при задержании бандита, он был другим. Посторонний человек, может быть, этого и не заметил бы, но я его изучил. Он держался суховато и весь был напружинен. Это я увидел сразу, как только он вызвал меня к себе. Времени было 20 часов 30 минут ровно.
— Будете связным. Садитесь у моего телефона и принимайте сообщения. Докладывайте мне без промедления, — сказал он официальным тоном. — Я пошел к Дуйтису…
Его возбуждение передалось мне. Я с нетерпением ожидал телефонного звонка. Позвонил ровно в 20.50:
«На улицу вышел известный вам Тарантул (хотя я еще не знал, кто это такой, но переспрашивать не стал). На нем белый фартук, в руках — метла. Посидел на скамейке, напротив дома. Осмотрелся. Стал мести улицу, хотя кругом чисто».
Я тут же дословно передал сообщение Крылову и в ответ услышал: «Так-так!»
Что это означает? Хорошо или плохо? Спросить не решился.
В 21.05 сообщили, что в квартиру Старика промчался Долговязый. Он не останавливался и не оглядывался. Только кивнул Тарантулу.
В 21.30 прошел Иноходец.
В 21.50 тот же голос передал:
«Показался Барсук (я знал, что так наши товарищи называли Сакаса). Он подошел к забору соседнего двора и поправил свисавшую на улицу ветку яблони, усыпанную цветами. Оглянулся вокруг. Улица пуста. Барсук спокойно продолжал свой путь. Подошел к Тарантулу, перекинулся словами, шмыгнул в подворотню».
Я информировал Крылова, который, выслушав, сказал: «Хорошо».
Телефон звонил не часто. У меня вполне хватало времени, чтобы делать пометки и докладывать Крылову. Главари шли один за другим, со значительным интервалом. Тихо и осторожно. Непосвященный человек, случайно оказавшийся на этой улице, ничего бы не приметил.
Последним появился Росомаха. Он был кряжист, приземист, квадратное лицо и длинные рыжеватые волосы.
Проводив Росомаху, дворник отправился домой. Кто-то в квартире Мергелиса захлопнул окно и задернул штору. Совещание началось…
Выслушав последнее сообщение, Дуйтис глубоко вздохнул, посмотрел на Крылова и сказал:
— Ну… Даю команду!
Воинское подразделение стало оцеплять квартал. Перед бойцами была поставлена нелегкая задача: «Ни единого выстрела не должно прозвучать, но чтоб и мышь не проскочила!»
И снова помог Скляревский. Находясь у Мергелиса, он краем уха слышал о дворнике Тампеле, который, как и прежде, должен был охранять собравшихся главарей.
— Начинать надо именно с этого типа! — приказал Крылов. — Обратите внимание, при хищении гранат и взрывчатки тоже был замечен некий дворник. Совпадение вряд ли случайное… Брать без шума. От этого зависит успех операции…
Мы отбыли к дому Мергелиса. Крылов, Дуйтис, Жольдас, Скляревский и я. Следом за нами отправилось несколько автомашин с оперативными работниками.
Ехали молча.
— Что делать с проклятым догом? — неожиданно громко спросил Скляревский.
— А ведь и правда!! Не убивать же животину! — усмехнулся Дуйтис… — Решим на месте.
Вот и бакалейная лавка, где еще вчера я тайком встречался с «курьером». Она уставилась на нас темными глазницами витрин. Я слегка толкнул Скляревского в бок. Он понял и пожал мой локоть.
Машины оставили в разных переулках. Сами пошли ближе к дому. Совершенно неожиданно из темноты вынырнул командир роты оцепления и, вытянувшись по армейски, приглушенным голосом доложил Дуйтису:
— Товарищ майор, в районе тихо и спокойно. Местные жители сидят по домам. Задержан один прохожий…
— Кто он?
— Рабочий спичечной фабрики.
— Доставьте его сюда. Мы вынуждены задержать его до конца операции…
Пока Дуйтис и Крылов беседовали с задержанным, я прошел вдоль переулка. Солдат не видно, хотя я знаю, что они рядом, что они плотным кольцом опоясали квартал. Кругом тишина. Темный небосвод усеян звездами. Где-то в центре города вспыхивают зарницы — это иллюминация. Народ уже встречает праздник…
Ко мне подошел Жольдас.
— Держись, Володя! Смотри в оба! — Он слегка обнял меня за плечи и пошел в сторону притаившегося дома. Рядом с ним шагали еще двое.
— Желаю удачи! — сказал я вдогонку.
Прошло довольно много времени. Неожиданно к Дуйтису кто-то подбежал и взволнованно доложил:
— Появился дворник!
Я насторожился. «К дворнику недавно отправился Жольдас. Неудача?!»
Выглянул из-за угла на «ту» улицу. И в самом деле: дворник сидит на скамейке, и на его массивной фигуре, даже при слабом свете фонаря, отчетливо виден белый фартук. К нему кто-то подошел, постоял рядом и направился в нашу сторону.
Неизвестный приближался быстро. Теперь он почти бежал. Миновал переулок, где укрылась засада. «Почему не взяли? Будем брать мы!» Я уже приготовился действовать, но Дуйтис громко произнес:
— Быстрей докладывайте, Даугуветис!
Я ошибся и был доволен, что темнота ночи скрыла мое смущение. Теперь я тоже его узнал. Это был один из тех, кто вместе с Жольдасом отправился на квартиру к Тампелю.
Тяжело отдуваясь, Даугуветис произнес:
— Товарищ майор, все в порядке. Жольдас на посту! — Его грубоватый голос оборвался, и он глубоко вздохнул. Дуйтис дал ему возможность перевести дух и спросил:
— Как прошло задержание?
— С Тампелем пришлось повозиться. Здоров, как буйвол. Меня двинул кулаком — едва отдышался. Жольдас зажал ему рот, и мы втроем скрутили… В доме только жена. Ей приказали молчать, потом стали ждать…
— Короче, Даугуветис, — остановил его Дуйтис.
— Ну, в общем, у них, по-видимому, был сигнал, которого мы не знали. «Тук-тук», «тук-тук»… Я открыл, не зажигая света. Неизвестный вошел смело, мы сразу поняли, что здесь он не первый раз. Его взяли без труда. Мы привыкли к темноте, а он — нет. Пикнуть не успел. Это Долговязый. Усадили его рядом с Тампелем.
— Понятно, молодцы… Теперь приготовились! Сейчас пойдут остальные.
Я посмотрел на улицу Франко, в сторону дома Мергелиса. Уличными фонарями она делилась на несколько зон света и тени. Там, куда не доставал свет, скрывались заборы, сады, невысокие дома. Все это теперь только угадывалось.
Почти на самом углу ближайшего к нам переулка яркий фонарь осветил мощеный тротуар, невысокий деревянный забор, выкрашенный голубой краской, и свисающие с него ветви фруктовых деревьев. В глубине улицы, у следующего фонаря, на скамейке сидел мужчина в белом фартуке. Теперь я знал, что это Жольдас.
Гораздо лучше его можно было видеть из окон Мергелиса…
Вот «дворник» поднял руку, как бы поправляя фартук, и опустил ее в сторону. Сигнал был принят, и спустя 2–3 минуты от Мергелиса вышел участник совещания, не обращая внимания на «дворника», пошел направо, в сторону от нас. Это был Иноходец, его можно было узнать даже на таком расстоянии. На том перекрестке его ждут…
Все было тихо. Немного выждав, «дворник» снова поднял руку. Следующий участник шел к нам. Он быстро переходил освещенные участки улицы и неторопливо передвигался в тени. Он был насторожен. Держал руки в карманах пальто и глубоко надвинул на лоб шляпу. Время от времени посматривал по сторонам. Ничего подозрительного, видно, не улавливал.
Это был Барсук. Его я узнал только тогда, когда он показался на освещенном «пятачке» у ближайшего к нам фонаря. И сразу прикинул: «Уходят в том же порядке, как и пришли»…
Барсук проскочил освещенный «пятачок» и остановился у забора, под тенью дерева, почти возле самого угла переулка, где притаилась засада. Его не видно и не слышно…
«Что он делает? Прислушивается? Кого-то ждет? Достает оружие, почуяв недоброе?»
Барсук выжидал. Выжидали и мы. Наконец Барсук медленно двинулся вперед, показался в полосе света, все ближе к нам… Схватили. Мгновенно. Беззвучно… Руки как были в карманах, так и остались… Улица опять пустынна. Только вдали, под фонарем маячит «дворник»…
Последним показался Росомаха. Он шагал размашисто, словно он — хозяин города. Чувствовал свою силу, был уверен в себе. Росомаха шел тоже в нашу сторону.