— А как же терпят американцы?
— Что американцы?! Им нужен надежный союзник. Самый сильный союзник в Европе — это западные немцы. Вот они и смотрят сквозь пальцы. Возрождается вероломная военная машина.
Лунцов принес кофе в маленьких чашечках.
— Спасибо, Юра, — сказал Забродин. — Присаживайтесь с нами.
Пронский отпил кофе и, немного подумав, продолжал:
— Я обрисовал вам самые мрачные стороны. Родина должна это знать и быть наготове. Но есть в Западной Германии и порядочные люди. Вот, например, — он улыбнулся, — вы знаете, недавно проходили выборы в бундестаг. Во многих городах были расклеены портреты Аденауэра. Во Франкфурте-на-Майне я видел, как кто-то подрисовал на плакате челку и усики, и Аденауэр удивительно стал похож на Гитлера… Или вот мне рассказывали: во время предвыборного выступления Штрауса в Мюнхене ему прислали в конверте ученическую резинку с запиской: «Можете стереть Советский Союз с карты мира!»
Посмеялись.
— Николай Александрович, какие у вас перспективы в Австрии?
— Пока плохие. По рекомендации Смирницкого я повидал двух эмигрантов, давно живущих в Вене, и американца, мистера Грегга, официально занимающегося коммерческими делами. Грегг обещал подыскать мне работу.
— Мы хотели бы, чтобы вы поработали здесь до вывода наших оккупационных войск и отъезда советских граждан на Родину. С одним из последних эшелонов уедете и вы.
— Я сделаю все, что в моих силах.
Забродин, Лунцов и Пронский всю ночь напролет обсуждали варианты работы в Вене. И только когда начало светать, они распрощались. Пронский вышел на улицу и сразу потерялся в предутренней мгле.
Через сутки, завершив все дела в Вене, Забродин возвратился в Москву.
Наступили предвесенние холодные дни с ветрами, которые хотя и больно кусали лицо, но несли в себе непередаваемый запах нового. В один из таких переменчивых дней Забродина пригласили к члену коллегии КГБ.
Забродин с усилием толкнул массивную дубовую дверь и вошел в просторный кабинет.
— Полковник Забродин прибыл по вашему приказанию!
— Здравствуйте, товарищ Забродин, проходите, присаживайтесь, — услышал он спокойный голос. Члена коллегии Забродин видел впервые и поэтому рассматривал его с любопытством. Выглядел генерал молодо, взгляд у него был открытый и приветливый. Он произвел на Забродина приятное впечатление. По-видимому, генерал тоже хотел составить собственное мнение о Забродине и поэтому некоторое время молчал. Не зря же говорят, что первое впечатление самое верное!
За длинным столом для заседаний сидел генерал Шестов и почему-то ободряюще улыбался. Забродин отодвинул стул и сел рядом с ним.
— Как ваше здоровье? — неожиданно спросил член коллегии. Вопрос немного смутил Забродина. Но он спокойно ответил:
— Пока не жалуюсь…
— Я спрашиваю об этом еще и потому, что мы хотим командировать вас на работу в Австрию. Товарищ Шестов рекомендовал вас, считая, что вы с задачей справитесь. А нагрузка там будет большая. Как вы сами на это смотрите?
— Для меня это несколько неожиданно…
— Подумайте и завтра дайте ответ. Сейчас я вам объясню, чем вызвана такая срочность, — и, обращаясь к Шестову, спросил: — Забродин в курсе последних событий в Вене?
— Нет. К австрийским делам он прямого отношения не имеет.
— Так вот, — генерал передвинул по столу шифровку, как бы желая подкрепить свои слова, — разведки противника перешли в решительное наступление в Австрии, провели одну акцию. Я сомневаюсь, что им удастся извлечь из этого большую пользу, но сам факт для нас неприятен. Они попытаются обыграть его в политическом плане. Как вы думаете? — Член коллегии снова посмотрел на генерала Шестова.
— Это уголовный тип, и думаю, что у них ничего путного не выйдет.
— Дело в том, — продолжал генерал, — что два дня назад американской разведке удалось склонить к измене Родине инженера Рыжова, работавшего в Управлении советским имуществом в Австрии. Растратив большую сумму, Рыжов бежал со своей любовницей-австрийкой в американский сектор Вены. Наши демарши пока ни к чему не привели. Для нас это урок. Мы обязаны усилить работу контрразведки. Такова обстановка. Вы, кажется, были в Австрии?
— В командировке. Несколько дней.
— Я прошу вас все обдумать, взвесить и сказать, справитесь ли вы с этой задачей.
— Хорошо. Если разрешите, я подумаю.
— Ответ скажите завтра товарищу Шестову.
— Есть. Я могу быть свободным?
— Да.
Забродин, как и любой другой на его месте, был польщен доверием. Несомненно, это почетное и важное поручение. Вместе с тем он понимал, какую большую ответственность должен взять на себя. Справится ли? Его не пугали бессонные ночи и полные тревоги служебные часы, которые ему предстояли. Но за границей он не работал. Встреча с Пронским в Вене — это только эпизод.
Советская колония в Вене большая. Как оградить наших людей от ловушек иностранных разведок? Они маскируются до поры до времени под австрийцев, к которым наши люди прониклись симпатией и в искренность которых верят. Иностранные разведки ищут малодушных, хватаются за любую оплошность. Что нужно сделать, чтобы уберечь людей, которые иногда действуют неразумно? Как это сложно! И все же кто-то должен это делать? А у него есть опыт работы в контрразведке…
На следующий день Забродин сказал генералу Шестову, что он согласен ехать в Австрию…
В Вену Забродин прилетел в начале апреля. И сразу ощутил прелесть южной весны.
Люди ликовали. На улицах царило оживление. Еще бы: союзные державы договорились о заключении мирного договора с их родиной.
— Что сейчас делается в кафе, ресторанах! — Лунцов, встретивший Забродина на аэродроме, торопился познакомить его с обстановкой в стране. — Даже на трамвайных остановках, в клубах, на теннисных кортах — всюду только и разговоров, что о подписании мирного договора. Все кипит и бурлит! Газеты заполнены статьями с политическими прогнозами, различными обозрениями с предположениями о сроках вывода оккупационных войск, сообщениями о членах делегаций на мирную конференцию.
Полковник, как и прежде, поселился в «Гранд-отеле». Но теперь его комната выходила окнами на Ринг. И утром в окна ярко светило солнце.
Забродин позавтракал в том же кафе, где был вместе с Лунцовым, так как другого не знал. Он запомнил, по какой улице нужно идти обратно до Ринга, какие трамваи там проходят, как выглядит собор святого Карла, который является ориентиром по пути к «Империалу».
Весь день знакомился Забродин с людьми, с делами, отчего к вечеру в голове был полный сумбур. А когда стемнело, он вышел на улицу. Его приятно поразил фонтан у памятника советскому воину — освободителю Вены от фашистской оккупации. Падающие вниз капли воды, освещенные разноцветными электрическими лампочками, горели, как фейерверк.
Забродина сразу захватили события. Прошло три недели с тех пор, как в американский сектор Вены сбежал инженер Рыжов. По свежим следам Забродин пытался разобраться в причинах, побудивших его к этому.
Рыжов растратил большую сумму государственных денег и бежал от наказания. Но почему американцы отказались возвратить уголовного преступника? Бедно живет американская разведка, если уцепилась за уголовника! А может быть, это первая ласточка? Шантаж и подкуп сделают свое дело? Как оградить советских людей от провокаций?
Это стало основной заботой полковника, и он подолгу задерживался на службе, изучая поступающую информацию. Замелькали часы, дни… Но Забродин не упускал свободной минуты, чтобы познакомиться с Веной. И не только ради удовольствия. Он считал, что чем лучше знаешь страну, население, быт, нравы и привычки народа, тем успешнее можно работать.
Однажды вечером Забродин и Лунцов отправились гулять по Вене. Они решили осмотреть Грабен — небольшую площадь в центре города с великолепными магазинами и памятником жителям Вены, погибшим во время эпидемии чумы. Там же, поблизости, величественный собор — Стефанскирхе, под которым раскинулись многокилометровые катакомбы. Лунцов взял на себя роль гида.
Они шли полутемным переулком в сторону Кертнер-штрассе. Возле входа в ночной клуб «Мулен руж» Лунцов подошел к автомату, чтобы купить сигареты. Забродин продолжал идти один, медленно, не глядя по сторонам. Неожиданно его толкнула женщина.
— Извините! — смущенно проговорил Забродин. Женщина хотела что-то сказать, но подошел Лунцов.
— Пойдемте, Владимир Дмитриевич, — он взял Забродина под локоть и повел в сторону, не обращая внимания на женщину. — Вы, по-видимому, еще не узнали тонкостей здешней жизни. Эти женщины подчас бывают очень нахальными. У каждой свой район, и они даже платят налог с дохода…
— Не может быть!
— Замужняя женщина в эту пору одна по улице не ходит… Чего только здесь не встретите! Поговаривают, что воруют людей и отправляют куда-то на Восток, где продают за большие деньги. А вот сегодня Величко рассказал мне забавную историю. На Ландштрассе объявился чудак хозяин. Продает шерстяные кофты не хуже чем в других магазинах, но гораздо дешевле… Вообще здесь много странностей и особенностей…
Весьма вероятно, что этот разговор не задержался бы в памяти Забродина, если бы на следующий день другое сообщение не заставило полковника встревожиться. Ему доложили, что новость о продаже дешевых кофточек в магазине на Ландштрассе быстро распространилась и в этот магазин стали заходить многие.
— Что вам известно о владельце магазина? — спросил он у Лунцова.
— У нас нет о нем никаких сведений, Владимир Дмитриевич. Специально мы его не проверяли, так как никаких сигналов не поступало.
— Почему он оказался добреньким? Как вы думаете? Ведь на Западе каждый стремится нажить капитал, к этому толкает людей весь уклад жизни, а таким путем, как этот коммерсант, не разбогатеешь!
— Нужно разобраться. Побеседовать с теми, кто был в магазине.
— Хорошо. Но этого мало. Кто в Вене может дать справки о владельце магазина? Полиция? Власти? — Забродин даже улыбнулся. — Пронский! Вот кто может нам помочь! Когда у вас назначена с ним встреча?