Зайдя в центральный магазин «Барнс энд Ноубл» после работы, я выбирала роман на вертящемся проволочном стенде, и тут за спиной послышался девичий голос:
— Вы не одиноки.
Обернувшись, я оказалась лицом к лицу с миловидной девушкой примерно моего возраста, с личиком в форме сердечка и розовыми от природы губами. Белокурые кудряшки придавали ей сходство с Нелли из «Маленького домика в прерии»44, а хрупкая фигурка, кроме нежности, вызывала опасение, что может переломиться в любой момент.
— Простите, вы ко мне обращаетесь? — Я прикрыла экземпляр «Мечта каждой женщины» огромным греко-английским словарем, лежавшим рядом.
Девушка кивнула и, придвинувшись ближе, прошептала:
— Я лишь хочу сказать, что вам не надо стыдиться. Вы не одна.
— Кто сказал, что я стыжусь? Девушка заглянула под словарь.
— Слушайте, меня зовут Кортни, я тоже обожаю романы. У меня университетский диплом, хорошая работа, и я не боюсь признаться, что люблю эти чертовы книжки. Нас целая группа, встречаемся дважды в месяц поговорить о книгах, выпить бокал вина и убедить друг друга в том, что в нашем пристрастии нет ничего дурного. Читательский клуб и отчасти сеанс терапии. — Порывшись в красной кожаной сумке, висевшей на плече, девушка достала смятую квитанцию, зубами сдернула колпачок с ручки «Монблан» и написала, где живет (в Сохо), и адрес электронной почты.
— Следующая встреча в понедельник вечером. Приходите. Электронный адрес на случай, если у вас возникнут вопросы, но узнавать особенно нечего. Сейчас мы читаем это, — девушка незаметно показала экземпляр «Кто хочет жениться на сердцеедке», — и рады вас пригласить.
Нужно ли говорить, что я, будучи заинтригованной, пришла и вскоре убедилась, что Кортни права. Каждая девушка из клуба оказалась красивой, крутой и по-своему интересной, но все питали необъяснимое пристрастие к любовным романам. Кроме двух сестер-близняшек, девушки не были подругами или коллегами по работе, и попали в клуб примерно так же, как я. С удивлением и некоторым самодовольством я узнала, что была единственной, кто открыто признавался в своем увлечении: ни одна из девушек еще не рассказала мужу, подруге или родителям о темах заседаний книжного клуба. За два года лишь одна сообщила бойфренду о любимом литературном жанре. Насмешки, которые ей пришлось вынести, стали судьбоносными: в конце концов, она рассталась с парнем, решив, что тот не любит ее по-настоящему (как герой романа, имелось в виду), раз мог немилосердно высмеивать то, что доставляет ей радость. Мы знали, когда кто-то из нас находил новую работу, играл свадьбу или даже попадал под суд (был такой случай), и все-таки, встречаясь на улице или вечеринке, обменивались лишь краткими приветствиями и понимающими взглядами. Пропустив прошлое собрание, я с нетерпением ожидала сегодняшнего и не могла позволить Уиллу лишить меня удовольствия.
Саймон, Уилл и я спустились и сели в машину, но, подъехав к ресторану на углу Восемьдесят восьмой и Второй, увидели, что мы явно не первые гости.
— Держитесь! — успел шепнуть Саймон, когда к нам, переваливаясь, подошла Элейн.
— Вы опоздали! — рявкнула она и ткнула пальцем в направлении второго зала, где уже собралось несколько человек. — Идите, работайте с вашими людьми. Я принесу вам выпить.
Пройдя в дальний зал лишенного показной пышности, овеянного легендами ресторана, я огляделась. Стены до последнего квадратного дюйма были покрыты книгами с редким вкраплением фотографий в рамках с автографами, изображавших, похоже, все до единого произведения, опубликованные в двадцатом веке.
Зал с деревянной мебелью и традиционной обстановкой мог показаться заурядным, но за столом, накрытым на двадцать персон, я увидела полдесятка знаменитостей: Алан Дершовиц, Тина Браун, Такер Карлсон, Доминик Данн и Барбара Уолтерс45.
Официантка принесла заранее смешанный «Грязный мартини»46, и я с удовольствием приникла к бокалу, проглотив последнюю каплю, когда все места за столом были уже заняты. Состав гостей показался мне странным: пестрая, как бы случайно подобравшаяся компания представителей масс-медиа и мира политики.
Уилл предложил тост за Чарли Роуза47, чью новую книгу мы собрались чествовать, когда единственная, кроме меня, женщина младше сорока наклонилась и спросила:
— Как вас сюда заманили?
— Я племянница Уилла, мне не оставили выбора.
Негромко засмеявшись, женщина положила ладонь на мое колено, отчего я едва не подскочила, но до меня тут же дошло, что незнакомка пытается незаметно пожать мне руку.
— Меня зовут Келли. Я организовала для вашего дяди этот скромный праздничный ужин и сочла, что в некотором роде обязана здесь появиться.
— Приятно познакомиться, — прошептала я. — Меня зовут Бетт. Еще совсем недавно я сидела в дядиной квартире, никого не трогала, но каким-то образом оказалась здесь. Вообще-то ужин удался.
— Да, ничего. Не совсем мой масштаб, но для целей вашего дяди, кажется, сработает. Неплохой состав. Пришли все, кто ответил на приглашения, чего в принципе никогда не случается. Элейн, как всегда, отлично выполняет свою задачу. В целом я довольна результатом. Теперь, если нам удастся удержать гостей, чтобы не напились вусмерть, буду считать вечер превосходным.
Собравшиеся быстро прикончили оригинальные коктейли и углубились в поставленные перед ними салаты.
— Когда вы сказали об организации ужина, что именно вы имели в виду? — спросила я, скорее чтобы что-нибудь спросить, чем из интереса, но Келли этого не почувствовала.
— У меня собственная пиар-компания, — ответила она, потягивая белое вино в отважной попытке остаться трезвее остальных. — Мы представляем разнообразных клиентов — рестораны, отели, бутики, студии грамзаписи, киностудии, знаменитостей, и всячески стараемся повысить их класс и репутацию с помощью частого упоминания в средствах массовой информации, организуя праздники в честь выхода на рынок новой продукции и тому подобное.
— А сегодня кого представляете? Уилла? Не знала, что у него есть пиар-агент.
— Нет, сегодня меня нанял издатель Чарли организовать ужин с участием элиты средств массовой информации — ну, журналистов с именем. Конечно, у издателя в штате есть специалисты по пиару, но они не всегда имеют нужные связи или ноу-хау, как организовать что-нибудь настолько тонкое и специфическое. В таких случаях за дело берусь я.
— Ясно. А откуда вы знаете всех этих людей?
Келли лишь засмеялась:
— У меня полный офис сотрудников, обязанность которых знать всех, кого стоит знать. Тридцать пять тысяч имен, и с каждым я могу связаться в любое время. Это и есть наша работа. Кстати, а чем занимаетесь вы?
К счастью, прежде чем я успела придумать подходящую ложь, Элейн, появившись в дверях, незаметно для гостей поманила Келли. Та вскочила со стула и быстро прошла в первый зал. Я повернулась к Саймону, сидящему слева, и краем глаза заметила, что фотограф, скромно притулившийся в уголке, потихоньку, без вспышки, делает снимки.
Я вспомнила первый ужин с представителями масс-медиа, куда меня притащил Уилл, — тогда мне было четырнадцать, и я приехала погостить из Покипси. Ужин был устроен у Элейн, также в честь выхода новой книги, и, помню, я спросила Саймона:
— А это не странно, что нас снимают во время еды?
Он засмеялся и продолжил уписывать салат:
— Конечно, нет, дорогая. Именно для этого все здесь и собрались. Если не останется фотографий, кто-нибудь задастся вопросом, а был ли праздник. Почему, ты полагаешь, издатель тратит целое состояние, чтобы собрать вместе столь впечатляющую компанию? Нельзя за деньги добыть такие отзывы в прессе, которые он и его книга получат после сегодняшнего ужина. Вон там, кажется, фотограф из «Нью-Йорк мэгазин», а как только он уйдет, сразу появится следующий. По крайней мере, все присутствующие на это надеются.
С ранних лет Уилл учит меня разговаривать с людьми. Главное — помнить, что никого не интересует твой род занятий или ценное мнение, поэтому за столом немедленно начинай задавать вопросы человеку, сидящему справа. Спрашивай о чем угодно, изображай горячий интерес, заполняй неловкие паузы новыми вопросами. После многолетнего обучения и практики я могла вести беседу с кем угодно, но это уже не приносило такого удовольствия, как в юности. И сегодня, попрощавшись, я выбралась из ресторана, не дожидаясь основного блюда.
Местом заседания клуба была выбрана квартира Алекс в Ист-Виллидж, поэтому я запрыгнула в шестичасовой поезд и прокрутила записи на плеере, отыскивая «В моих мечтах» группы «Рео Спидвэгон». Даже инцидент по прибытии в Астор-Плейс не испортил настроения: женщина, похожая на школьную библиотекаршу, буквально грудью заблокировала мне путь. Я извинилась за свой вклад в инцидент (то есть за то, что приехала в Астор-Плейс), добавив искреннее: «Извините меня», — и, опустив голову, пошла дальше. Грудастая травести не отставала, выкрикивая: «Ах, тебя извинить? А может, этого не случилось бы, если бы ты шла по правой стороне тротуара!», — и, наконец, убралась восвояси, бормоча проклятия. Кое-кому не помешало бы несколько часов почитать «Гадкого мальчишку», пожалела я ее.
Позвонив в дом Алекс на авеню Си, я с ужасом вспомнила, что сейчас придется подниматься ужас как высоко. Алекс утверждала, что студия находится на седьмом этаже (без лифта), но, учитывая китайскую прачечную на первом и то, что нумерация этажей начиналась только со второго лестничного пролета, фактически она жила на высоте восьми этажей от земли. Алекс — типичная ист-виллиджская художница, с головы до ног одетая в черное, с постоянно меняющимся цветом волос и пирсингом на лице, причем серьга регулярно перевешивалась с губы на нос, с носа на бровь и все такое прочее. Единственное, что отличало ее от тысяч жительниц Ист-Виллидж, — страстная преданность романтической фантастике для женщин. Если бы богемная братия узнала о пристрастии Алекс, она навсегда потеряла бы репутацию достойной уличной художницы. Поэтому она попросила нас отвечать соседям, если спросят, что мы проводим собрания анонимных нимфоманок.