Так и? Что я выберу? Раздвигать, переступая через себя, ноги для супруга -предателя или убить его? Ох, какой сложный вопрос. Буквально сделка с собственной совестью. Я пока не готова дать ответ. Но стоит хорошенько подумать, как поступать после осуществления мести за измену. Да и. какой в итоге она будет. Только сейчас я чётко поняла, что в моём плане действительно отсутствует самая финальная часть. Впрочем, всё упирается в мотивы Жермиена, я уже думала об этом. Когда пойму, за что он желает убить Сиенну, станет яснее, чем ему отплатить.
Что-то приподнятое настроение после подобных рассуждений куда -то запропастилось, мды. Зато желание хорошенько вымыться после, по сути, почти интимной близости с мужем, так и осталось. Очень знакомое ощущение прямиком из прошлой жизни, когда я проворачивала то же самое со всякими неприятными личностями. Как и в те моменты, только значительно сильнее, меня накрыло с головой чувство собственной низости, опущенности, никчёмности, недостойности. Забавно, тело Сиенны отозвалось на это только так, очень живенько. Видимо, схожие эмоции она испытывала из-за издевательств во Дворце. Хм, а у нас с ней не настолько мало общего, как мне раньше казалось.
Я открыла дверь в свои покои и медленно вошла, глядя себе под ноги. Оставила щёлку, дождалась, когда из комнаты напротив выскочит служанка, качнула ей отрицательно головой и заперлась, привалившись спиной к косяку. Тяжело вздохнув, подняла глаза.
— Ты ещё здесь? — вырвалось у меня безысходным тоном.
Эстер стоял посреди комнаты, обеспокоенно глядя мне в лицо. Кажется, в его глазах была искренняя забота. Знала бы точно, что нужна ему, как женщина, а не способ достижения некой цели, рассматривала бы первым на роль нового мужа.
— Сиенна, — проговорил он и двинулся в мою сторону, — почему ты так печальна? Кто тебя обидел?
Виконт даже руку протянул, собираясь успокаивающе погладить меня, я же ощутила себя такой неимоверно грязной, что отпрянула в сторону. Нет! Не нужно меня касаться сейчас! Не раньше, чем я основательно натру себя всеми моющимися средствами, что имеются с ванной.
— Прошу, Дориан, момент совсем не подходящий. Я просто хочу побыть одна. Никто меня не обижал. Давай поговорим в другой раз, — умоляюще посмотрела на него.
Некоторое время Эстер внимательно вглядывался в мои глаза. Было видно, что он колеблется, опасаясь, что уходить как раз не стоит, что мне необходима его поддержка, но в итоге решился. Вздохнув, запустил руку во внутренний карман камзола и достал оттуда несколько небольших листочков бумаги.
— Если захочешь написать мне, используй это, — положил их на письменный стол. — Когда закончишь текст, просто подбрось лист в воздух и мысленно проговори моё имя. Магия, которой заряжена бумага, перенесёт послание прямо мне в руки. Никто ничего не заметит.
После этого он развернулся и скрылся на балконе, последний раз взглянув на меня сквозь полупрозрачный тюль у самой двери. Когда я вышла следом, чтобы посмотреть, не расшибся ли он, прыгая через парапет на землю, никого внизу так и не смогла найти.
На самом деле мне страшно не хотелось, чтобы Эстер уходил. Наоборот, тянуло броситься к нему в объятия и позорно расплакаться, зная, что он утешит... Но касаться его той же рукой, которой ещё пару минут назад ублажала Жермиена — было бы слишком лицемерно. Никогда не понимала женщин, способных в один день переспать и с мужем, и с любовником. Это же. мерзко! Самим не противно? Впрочем, не мне их судить, не после сегодняшнего.
Ох, ну, и накрыло же меня! Срочно смыть с себя эти впечатления, срочно!
Горячая ванна помогла. Хорошо, что понаблюдала за служанкой, хоть знала теперь, как пользоваться ванными артефактами. Я дважды спускала остывшую воду и набирала вновь, но в конце концов удалось успокоить совесть и уговорить её немного вздремнуть. Нда, вот тебе и беспринципная журналистка. Где же моя хвалёная стресоустойчивость? Совсем я расклеилась. Надо бы взять себя в руки и следовать плану. Так ведь бодро начала!
На удивление, уснула быстро. Настолько вымоталась морально, что отрубилась почти сразу, стоило улечься и закрыть глаза. Снилась, что не слишком удивило, прошлая жизнь. Подруги, родители, коллеги. Какой -то несуразный калейдоскоп сменяющих друг друга событий с хорошо знакомыми персонажами и местами, которые в реальности не могли пересекаться подобным образом.
Проснулась. ну, нет, не разбитая, скорее слегка надтреснутая. Однако решительности значительно прибавилось.
Что вообще за зверские самокопания такие были? Раньше столь глубоко меня не уносило. Это точно проделки тела Сиенны. Если её так просто ввести в депрессию, то я ни капли не удивлена, что девочка покончила с собой. Прочность нервов у нас с ней совершенно разная. Но придётся жить дальше с тем, что выдали. Самой Сиенне повезло меньше. В моё тело она точно не смогла бы перепрыгнуть, ему ведь вынесли выстрелом мозги. Значит, умерла на полном серьёзе. Уже за одно это Жермиена бы самого до такого же довести.
Последняя мысль неожиданно приободрила меня и даже дала своего рода прилив бодрости. А письмо от супруга, чинно возлежавшее посреди прикроватного столика рядом с продолговатой коробочкой, так и вовсе вернуло меня в нормальное состояние души ещё даже до его прочтения. Ибо я уже догадывалась о примерном содержании.
И оказалась, конечно же, права. Жермиен сначала проявил откровенную заботу: выразил надежду, что я хорошо спала, полностью выспалась, пребываю в добром здравии и настроении. Затем повторно осыпал комплиментами по поводу платья на балу и моего там поведения. Не забыл поблагодарить за “познавательный вечер”, причём не только словесно, но и материально, имея в виду предмет в коробочке. А в самом конце. непрозрачно намекнул, чтобы ждала его в своих покоях сегодня после заката. Ага, обсудить “необычные листрийские практики”, да.
Подарком являлось изящное колье с тонкими звеньями из ограненных голубых топазов. Если память Сиенны не подводит, а она вряд ли подводит, раньше Жермиен ей презентов вот так, без официального повода, не делал.
С довольной ухмылкой я нацепила украшение прямо на ночную сорочку и пересела за письменный стол. Пора приступать к следующей фазе мести. На оставленной вчера Эстером бумаге написала просьбу о встрече ближе к обеду, после чего позвала служанок. И одну из вошедших девушек сразу послала с поручением:
— Пригласи маркизу Ламбэль Редоля провести со мной время после завтрака. Возражения не принимай, даже если она будет активно отнекиваться.
Глава 44
Утренний приём пищи был насыщен разговорами. Первой пришла незабвенно бодрая Лина.
— Насколько рано ты встаёшь? — поразилась я. Она почему-то всегда свежая, не сонная и при полном параде раньше всех.
— С первыми лучам, как слуги, — спокойно ответила подруга. — Вы забыли, Ваше Величество? Большую часть жизни мой род был беден, но мы не потеряли наше поместье. Чтобы успевать держать его в хорошем состоянии, приходилось много работать. Я привыкла.
Точно, бедные, но гордые. И только переезд Лины во Дворец с подачи Сиенны изменил ситуацию, ведь придворные получают приличное содержание, а камеристки даже больше. Лина долго не соглашалась, потому что не хотела, чтобы думали, будто она помогает мне только из-за денег. Глупая, все стремятся хотя бы в придворные, даже не смущаясь, а её уговаривать ещё пришлось. Честь превыше жалования, на которое можно два поместья содержать! Этим Лина Сиенне и приглянулась в своё время.
На самом деле у них есть немаленькая такая история взаимоотношений, если разобраться. Как Королева повстречалась с обедневшей аристократкой — целое приключение, но не буду вдаваться в детали. Просто упомяну, что это чистейшая случайность. Знакомство их состоялось на местном рынке, куда Сиенна завернула из любопытства после того, как подала милостыню у церкви, а Лина там... да, закупалась продуктами, как обычная горожанка. Удивительно. Но даже у моего журналистского ума при воспоминаниях об этом случае не возникает подозрений, мол, подстроено.
Камеристки пришли к началу завтрака и стали делиться новостями. Ничего особо нового с вечера не добавилось, кроме открытого интереса придворных к виконту. Его в целом все знали, как, скажем, оппозиционера Короля. После моего героического спасения рейтинг Эстера итак поднялся высоко, а уж танец с Королевой прямо под носом у её супруга. Аристократы охотно поверили, что у виконта буквально стальные яйца. И даже многие сделали вывод, будто он имеет за своей спиной какого-то сильного покровителя, желающего, видимо, сместить нынешнего правителя, раз Эстер так спокойно идёт против Жермиена и вовсе не боится его гнева. Или не покровителя, а информацию, например.
Получается, если его цель — подгадить Королю, то он уже её добился. И дальше будет только больше стараться. Я с огромным сожалением стала понимать — мотивы нашего сближения, которое он инициирует и активно продвигает, чисто политические. Эх, сердечко, что же ты так подводишь. Ну, тем проще мне будет использовать виконта в своих целях. Совесть даже не замучает.
Фрейлин я велела не будить, но они всё же встали сами и подтянулись к середине завтрака. Не терпелось поделиться впечатлениями. Сонные, зевающие, ещё не до конца отдохнувшие, девушки тем не менее сияли от вчерашних эмоций и активно их изливали.
А также задавали много вопросах о местных мужчинах, поимённо, из тех, кто с ними танцевал. Мы с камеристками помогли разобраться, на кого из них можно обратить внимание, а кого лучше обойти стороной.
— Так вы что же, решили найти мужей в Ранеции? — спросила я с надеждой в голосе. Сиенне было бы выгодно это, поможет оставить хорошо знакомых, проверенных компаньонок под боком навсегда.
— Пока ничего серьёзного, я вот, например, лишь присматриваюсь, — ответила Бекки. — Почему бы не провести хорошо время в компании приятного собеседника? Или парочки...
— А мне без разницы, из какой мужчина страны, если человек хороший, — выдала Элла. Учитывая факты об обеих, которые знала Сиенна — девочки лицемерят. Любят они и хвостами покрутить, и подарки пополучать, и по кустам пообжиматься. Не доводя до финала, правда! — Богатый. А лучше ещё и красавец!