На круглом блюде лежала большая упитанная крыса. Она была мертва, об этом свидетельствовали выпученные глаза, полуоткрытая пасть и кусок тонкой веревки, затягивающей шею. Крыса была задушена. Если думаете, что я была в восторге от подобного зрелища, то очень ошибаетесь. Я, конечно, не любила крыс, но не до такой степени, чтобы умиляться их виду за обеденным столом. Только сейчас я сумела оценить в полной мере свои детские шалости. Просто удивительно, что никто до сих пор не удосужился меня выпороть. Да если бы мой собственный ребенок сотворил хоть десятую часть того, что делала я, он бы уже давно не мог сидеть.
Слуга сперва не понял, что ввергло меня в такой ступор. Он удивленно перевел глаза на блюдо, взвизгнул и выронил крышку. Она упала на мою тарелку и расколотила ее вдребезги. Я и не пошевелилась.
— В чем дело? — недовольно осведомился герцог, наверняка недовольный тем, что его вынудили открыть рот.
— Там… там это… о Боже…, - невразумительно пробормотал слуга, тыча пальцем в стол.
При этом он, разумеется, не попал в крысу и никто ничего сперва не понял. Этьен пожал плечами, Эвелина приподняла брови и взглянула на меня. В следующее мгновение она охнула и уронила на пол свою тарелку.
— Белла! — вскричала она, — что с тобой?
От такого крика проснулся бы и мертвый. Я поморгала ресницами и обнаружила, что сижу, зажав зубами палец. Замечательно! Я поспешно убрала руку. Ну, и видок у меня, должно быть! Словно, деточке не дали любимую игрушку.
Герцог не стал повторять свой вопрос. Просто встал и подошел ко мне. Разумеется, он сразу увидел крысу. Теперь остолбеневших стало двое.
— Нет, это просто невыносимо! — Эвелина подскочила следом, — что вы постоянно отмалчиваетесь? Я… ой, мама! — взвизгнула она куда громче, чем слуга.
Тут уже не выдержал Этьен. Он подошел последним и уставился на мой десерт.
Все было бы забавно, если б не было так жутко. Пятеро человек, включая слугу, стояли около стола и безмолвно смотрели на удушенную крысу. В другое время я бы расхохоталась, но сейчас не могла произнести ни слова.
Первым очнулся Этьен. Он как-то полузадушено перевел дух и прошептал:
— Ну, дела.
Следующим был герцог. Он, не теряя даром времени, ухватил ничего не подозревающего слугу за воротник и хорошенько тряхнул:
— Что это такое, а? Зачем ты это принес?
— Я… я… я ничего не знал, клянусь, ваша светлость! — заверещал тот, — откуда мне было знать! Мне дали блюдо и велели отнести. Я…
— Кто велел?
— Как обычно. Мадам Бернье.
— Пойдем, — не выпуская его воротник, герцог поволок его к выходу.
Слуга не сопротивлялся, лишь резво перебирал ногами. Остальные проводили их расширенными глазами. Эвелина вцепилась руками в спинку моего стула.
— Что здесь происходит? Что это?
— Крыса, — отозвался кузен, — дохлая крыса. Вполне безобидное создание. Но вот есть это я не рекомендовал бы.
— Ты еще можешь шутить? — она уставилась на него безумными глазами.
Я засмеялась, отвернувшись в сторону. Да, интересно. Очень интересно. Кто же это сделал? Луиза мертва. Значит, в доме есть кто-то еще. Значит, герцог был прав.
Эвелина и Этьен перестали пререкаться и повернулись ко мне. Никто из них не ожидал такой реакции с моей стороны. Никто не видел в происшедшем ничего смешного. А мне и не было смешно. Совсем.
— Что с тобой? — тихо спросила Эвелина.
— Ничего, — я уняла дурацкий смех и встала, — никто не обидится, если я не буду обедать?
И с этими словами я покинула столовую.
Итак, господа, меня, наконец, проняло. Печально, что этот процесс затянулся, но все когда-нибудь заканчивается. Только теперь я сообразила, что меня на самом деле хотят убить, и что это никакие не шутки. И что это абсолютно не смешно. Самое время мобилизовать свои умственные способности и подумать, кто именно может это сделать.
Я с ногами забралась в мягкое кресло и глубоко задумалась. Начнем с самого начала. Итак, кому выгодна моя смерть? Причина первая: деньги. Можно отмести сразу. Я — не богатая наследница. У меня нет никакого состояния, а те жалкие гроши, которые я получу после смерти отца, пойдут на уплату его же долгов. Стоит пожалеть того, кто захочет такое унаследовать. Отцовы долги опустошат не один карман. Вспомним кстати, что теперь я замужем. Но зачем убивать меня, чтобы получить наследство? Логичнее было бы убить герцога. Значит, не деньги. Это не подходит.
Идем дальше. Месть. Кто и за что мог бы мне мстить? И вообще, кого из окружающих я могла бы назвать своим врагом? С кем я в последнее время ссорилась?
Я долго размышляла над этим вопросом. Не знаю, наверное, я безнадежно глупа. Никого не могу припомнить. Я ни с кем не ругалась до такой степени.
И последнее. Что, если я действительно что-то видела? То, что не предназначалось для посторонних глаз. В этом случае я могу думать до Страшного Суда. Если я что-то и видела, то это показалось мне настолько незначительным, что совершенно не отложилось в памяти. Жаль, что я не могу донести эту мысль до того, кто хочет меня убить. Сказать бы ему: я ничего не видела, ничего не помню, ничего не знаю. Делайте, что хотите и оставьте меня в покое. Если б я что-то видела, то давно бы уже всем сказала.
Нет, бесполезно. Ничего я не вспомню. Ни к чему зря проводить время, добьюсь только головной боли.
Мои невеселые мысли нарушила Эвелина, заглянув в комнату.
— Можно к тебе?
— Заходи, — кивнула я.
— Какой ужас! — заметила она, садясь, — кто мог до такого додуматься? Это каким же надо быть…!
Я промолчала. Потом мы переглянулись и одновременно проговорили:
— Думаешь, подкуплен кто-то еще?
— Да, — согласилась Эвелина, а я кивнула.
— Кто?
— Огюстен сейчас и занимается поисками.
— Не думаю, что его затея увенчается успехом, — я пожала плечами, — тот, кто это сделал, будет все отрицать. Зачем ему рыть себе яму? Особенно, после того, что произошло с Луизой.
Эвелина вздохнула.
— Да, — протянула она, — но что же делать?
Очень своевременный и верный вопрос. Вот только вряд ли кто мог бы на это ответить. Что можно сделать в подобной ситуации? Прогнать всех слуг и нанять новых? Где гарантия, что среди них вновь не окажется подкупленный соглядатай?
Но в доме кто-то есть. С этим нельзя мириться. Только каким образом вычислить этого негодяя? Лично у меня ответа на этот вопрос не было. Чуть позже мы узнали, что и у герцога тоже. Он ничего не добился своими допросами, только еще больше взбудоражил слуг. Кое-кто уже начал поговаривать о поисках другого места. И осуждать их за это было нельзя.
Два дня спустя шумиха несколько улеглась и в доме воцарилась видимость спокойствия. Точнее говоря, все делали вид, что все в порядке, но никто не думал, что так оно и есть на самом деле. Мы с Эвелиной много гуляли по парку вместе с Этьеном, который решил выполнять роль моего телохранителя. У него это уже получалось неплохо. Правда, ловить ему пока никого не пришлось. Но мне казалось, что ему очень этого хотелось, чтобы доказать, какой он смелый и умелый. Смотреть на это было очень забавно. Герцог это время отсутствовал, говоря, что у него есть какие-то дела. Никто не счел нужным поинтересоваться, какие именно.
— Мне кажется, — говорила Эвелина во время прогулки, — что все уже закончено. Пошел третий день — и все спокойно.
— Это еще ни о чем не говорит, — отозвался Этьен, — преступник затаился на время.
— Ты просто поразительно умеешь утешать, — нахмурилась она, — нет, чтобы сказать что-нибудь оптимистичное.
— Оптимистичное? — он задумался, — если он нападет на нас во время прогулки, я его пристрелю.
Я фыркнула. Это звучало очень оптимистично.
— Почему ты говоришь «он»? — спросила я, — Луиза утверждала, что ее наняла женщина.
— Я бы не поверил этой особе даже если б она утверждала, что на улице прекрасная погода, — отрезал кузен, — непременно выглянул бы в окно и проверил, так ли это.
— Может быть, — не стала я спорить, — но сам способ убийства выглядит женским.
— Убийства не было, — уточнил он, — были попытки и слава Богу, неудачные.
— Убийство было, — настаивала я, — она отравила Кадо.
— Хорошо, — согласился Этьен, — пусть так. Но ты же не думаешь, что ядами пользуются только женщины? Есть сколько угодно отравителей мужского пола. Так что, это не аргумент.
Логично. Но мне почему-то казалось, что Луиза тогда сказала правду. Не в том она была положении, чтобы лгать. Впрочем, некоторые люди не способны говорить правду даже на смертном одре.
Мы ни о чем другом говорить не могли. О чем бы не заходила речь, постоянно сворачивали на тему убийства. Обсуждали все подряд. Перебирали слуг, гадая, кто из них мог бы оказаться подкупленным. И разумеется, в наших догадках не было и слова правды. И быть не могло, ведь у нас не было фактов. Я бы, к примеру, прежде чем допрашивать обслуживающий персонал, поинтересовалась бы, кто где находился за прошедшие две-три недели в свободное от работы время. Возможно, тогда бы многое стало понятным.
Но повторяю, в наших разговорах не было ничего путного. Мы просто болтали, стараясь хоть чем-то занять пустые часы досуга.
А через два дня произошло еще одно происшествие. Оно было совершенно не похоже на предыдущие. И если я осталась жива, то благодарить за это следует моего ангела-хранителя. В последнее время ему досталось много работы.
Я проснулась среди ночи, неожиданно, словно кто-то толкнул меня в бок. Сразу открыла глаза и при этом чувствовала себя необыкновенно бодрой, будто и не спала вовсе. Я привстала, не понимая, что меня разбудило. На первый взгляд, все было тихо и спокойно. Оглядела комнату, но никого не заметила. Если подумать, там трудно было кого-либо заметить. Темень стояла, хоть глаз выколи.
Не доверяя собственным глазам, я встала и обошла все кругом, проверяя, верно ли мое первое впечатление. Оказалось, верно. Никого не было. Впрочем, я и не ожидала здесь никого обнаружить. На дворе стояла глубокая ночь. Было так тихо, что у меня зазвенело в ушах. Весь дом давно спал.