— Ну как? — спросил герцог.
— Неплохо, — признала я, — остается только узнать, зачем вы хотите меня напоить?
— Чтобы вы успокоились.
— Я? По-моему, это вам нужно успокоиться.
— Хорошо, мне, — признал он, осушая свой бокал в один присест и вновь его наполняя, — вы и святого из себя выведете.
— Святых я здесь не наблюдаю.
Я снова сделала глоток и прислушалась к собственным ощущениям. Нет, не думайте, что я ожидала колик или резей в желудке. Просто прислушивалась к ощущениям. Пить на голодный желудок, скажу я вам, это небезопасно. Я никогда не бывала пьяной, но подозреваю, что пьяная я не лучше трезвой. Говоря откровенно, куда хуже.
— Вы в состоянии воспринимать разумные доводы? — спросил тем временем герцог.
— О, неужели, вы наконец скажете мне что-то разумное? — восхитилась я, — продолжайте. Мне это нравится.
— Вам нельзя пить спиртные напитки, — сделал вывод герцог, — не знаю, как насчет разумных доводов, но вот язвительность ваша уже превышает норму.
— Хорошо, не беспокойтесь, я буду тихо и молча воспринимать ваши разумные доводы, — я сделала еще глоток из бокала и обнаружила, что он пуст.
Посмотрев вовнутрь, я пожала плечами и протянула бокал герцогу.
— Повторите. Пожалуйста. Вот только не надо так на меня смотреть. У вас же на лице написано: «Она еще и пьет, как лошадь».
Он прыснул и рассмеялся.
— Хорошо, — наполнив мой бокал коньяком, он долил и себе.
Эта сцена начинала напоминать самую обычную попойку. Забавно. Никогда еще не присутствовала ни на одной попойке, только слышала от других. От Альфреда, к примеру.
— Давайте все же поговорим об убийстве, — сказал герцог, — ответьте мне на один вопрос. Зачем мне вас убивать?
Я пожала плечами.
— Ну, откуда же мне знать такие вещи? Вот, вы мне и скажите.
— Очень убедительно. Судя по всему, вам просто пришло это в голову и вы подумали: «Почему бы и нет?»
— Нет, — я помотала головой, обнаружив, что сделать это весьма проблематично.
Такое впечатление, что голова весит куда больше, чем остальные части тела. Кажется, мне не стоит больше пить.
— Я все очень хорошо продумала. У вас есть повод. Даже целых два.
— Интересно, — подбодрил меня он, — какие же?
— Ну, во-первых, вы хотите жениться на другой.
— Что я, по-вашему, с ума сошел?
— А вот этого я не знаю. Но признайте, вас вынудили на мне жениться. Вы вовсе не горели желанием это делать, что и понятно. У вас был кое-кто на примете, не будем уточнять, кто, все это знают и это неинтересно. Вы уже совсем собрались связать себя брачными узами. И тут, как снег на голову, вам напоминают о данном вами слове на одре умирающего отца. Нарушить такое слово проблематично, хотя я считаю, что не для всех. Но вы не могли. И вам пришлось, скрепя сердце, жениться на совершенно не нужной вам девушке, только для того, чтобы ублажить память вашего батюшки. Очень печально. И вам это сильно не понравилось. Тем более, что девица из таких, от которых следует бежать со всех ног, спотыкаясь и роняя туфли. Как тут не подумать, что от нее следует избавиться, и чем скорее, тем лучше.
От такой длинной и внушительной речи у меня пересохло в горле и я сделала глоток коньяка. Кажется, я уже пьяна. А если это произошло, то какая разница, до какой степени?
Выслушав меня на удивление спокойно, но при этом подозрительно кривя губы, герцог заметил:
— Какое красноречие! Браво, мадам. Вам следует чаще пить коньяк. За это время вы сказали больше слов, чем за все то, что провели в этом доме. Значит, я хочу жениться на другой?
Я пожала плечами.
— А вам не приходило в голову, что если б я хотел это сделать, то сделал бы, невзирая на данное слово?
Забавно, но это мне в голову не приходило.
— Погодите, — я подняла вверх палец, — значит, вы не хотели на ней жениться?
— На ком?
— Ну, вы знаете.
— Нет. Не пойму, о ком вы говорите.
— По-моему, вы пьяны, — сообразила я, — вы уже не помните, на ком вы хотели жениться?
— Я ни на ком не хотел жениться.
— Да? А… Господи, как ее зовут? А, Жанна! Вы не хотели жениться на Жанне?
Сдерживая смех, герцог покачал головой.
— Нет, я не хотел жениться на Жанне.
— Почему?
— Ну, скажем так, она не из тех женщин, на которых бы я хотел жениться.
Я покачала головой с самым умным видом. Хотя, честно признаюсь, не понимала ничего. Ну, ничегошеньки. Если он не хочет жениться на Жанне, тогда зачем он хочет меня убить? А, вот тут-то всплывает вторая причина.
— Значит, это не мотив? — уточнила я.
— Нет. Не подходит. Придумайте что-нибудь еще.
— А вы меня не обманываете?
— Если вы мне не верите, тогда не стоило и начинать этот разговор. Ведь я могу лгать вам решительно во всем.
— Правильно. Вам это не составит никакого труда. Нет, но я не понимаю, почему вы все-таки не хотите жениться на Жанне? А она утверждала, что вы ей это обещали.
Герцог отобрал у меня бокал и поставил на стол.
— Вам хватит. У вас уже язык заплетается.
— Ну и что.
— А то, что пьянеете вы слишком быстро.
— Еще бы, я ведь сегодня почти ничего не ела, — сказала я, не подумав, что меня кто-то слышит.
Мне уже начинало казаться, что я говорю сама с собой.
— Так, — произнес герцог, — вы сегодня опять ничего не ели. Ясно. Посидите тут. Я сейчас вернусь.
Этого он мог бы и не говорить. У меня не было никаких сил для того, чтобы подняться на ноги. А уж для того, чтобы куда-то идти, об этом и речи не было. Для меня это было все равно, что взобраться по отвесной стене на крышу.
Я почти заснула, когда отворилась дверь и вошел герцог с каким-то подносом в руках. Он поставил его на стол передо мной и проговорил:
— Я не утверждаю, что у меня есть опыт в таких вещах.
— Не переживайте, — утешила я его, — у вас есть опыт в других вещах. Не утверждаю, что очень нужных в хозяйстве, но все-таки, умение таскать кого-либо за шиворот может иногда понадобиться.
— Да, — согласился он, — если вы будете язвить, я это вам продемонстрирую.
— А что вы принесли?
Я бросила взгляд на поднос. Да, в сервировке он, явно, не преуспел. Но в данный момент меня это и не волновало. Я увидела на подносе курицу, холодное мясо и сладкий пирог. Господи, как же я хотела это съесть!
Протянув руку к курице, я тут же одернула ее. Хоть я и пьяна, но не до такой степени. Я еще соображаю, что во все эти блюда можно с легкостью подмешать яд. А герцог еще не убедил меня, что не является отравителем.
— Кажется, я забыл вилку, — сказал он тем временем, — но не переживайте, вы не на великосветском приеме. Тем более, что вы уже как-то продемонстрировали мне свое умение есть руками.
На это хамское замечание я только фыркнула, не отводя взгляда от подноса. Точнее, от его содержимого. Потом сказала:
— Можно ли так издеваться над бедной девушкой?
— Я пошутил, — смиренно признал он.
— Я не об этом. Вы ведь знаете, что я не могу это есть.
— Почему? Ах, да! Я ведь хочу вас отравить, — герцог отломил кусочек курицы и положил в рот, — убеждает?
На удивление убеждает. Я схватила поднос и придвинула к себе.
— Не трогайте. Если хотите есть, то принесите себе. У вас это очень хорошо получается.
— Вы все это не съедите.
— Я не съем? Ха.
Я взяла курицу, борясь с желанием вцепиться в нее зубами. Я была голодна, как волк. Или как крокодил после месячной спячки. Приходилось сдерживать свои порывы и жевать как можно медленнее. Но несмотря на это, содержимое подноса стремительно убывало. Когда последний кусок пирога исчез в моей ненасытной утробе, герцог сказал:
— Беру свои слова назад. Только не ешьте поднос, хорошо? Он не съедобный.
— Поднос я оставлю вам, — не сдержалась и съязвила я.
— До чего же вы себя довели, — он покачал головой, — нельзя же так не доверять людям. Не все в этом доме хотят вас отравить.
— А кто хочет?
— Не цепляйтесь к словам. Никто в этом доме не хочет вас отравить. Все слуги пристально за этим следят.
— И тем не менее, две попытки они пропустили.
— Вы сами в этом виноваты. Нечего было брать то, что давала вам эта дрянь.
Это он о Луизе так? Не ожидала. Видимо, сильно она ему надоела.
— Да, кстати, — вдруг вспомнил он, — что там во-вторых?
— Где? — спросила я, обгладывая куриную косточку. Последнюю, кстати.
— Вы утверждали, что у меня есть две причины вас убить. Вторая какая?
— А, вторая! Ну, у меня такой ужасный характер, что у вас начинаются судороги. Вы не принесли ничего сладкого?
— Какого еще… Вы не наелись? — герцог посмотрел на пустой поднос.
— Ну, уж если вы решили меня накормить, то грешно останавливаться на полпути.
— На пол… Кхм. Поразительно, как в вас все это вмещается. А, значит, вы все-таки решили мне довериться! А если я подмешаю яд в пирожные?
— А вот об этом, — я резко обернулась к нему, — не надо. Черт с вами. Я уже наелась.
Я вытерла пальцы о салфетку, ее он, в отличие от вилки не забыл. Странная забывчивость! Какая-то избирательная.
— Итак, что там насчет моего отвратительного характера?
— Он у вас и в самом деле ужасен, — согласился герцог, — но не настолько, чтобы убивать вас. Он гораздо хуже.
Я призадумалась. Как это прикажете понимать? Хуже настолько, что меня уже и убить нельзя? Даже обидно, если подумать. Что я, монстр какой-нибудь?
— Как вы себя чувствуете? — спросил тем временем герцог.
— Хорошо, — я пожала плечами.
— Душитель не оставил никаких следов?
— Каких?
— Следы пальцев на шее присутствуют?
— Он душил подушкой, — ввела я его в курс дела, — следы пальцев при этом не обнаруживаются.
— Вас это не утомило?
— Очень утомило, — согласилась я, решив не обращать внимания на издевку.
Надоело с ним ругаться. А если честно, то после плотного ужина (ужина ли? За окном светало. Впору назвать это завтраком) мне очень хотелось спать. Да и коньяк сыграл в этом не последнюю роль.