Но главное, самое главное, погасить очаг пожара в Ростове-на-Дону, может быть, еще маленький очаг. Та-ак… Роговский уже там. Он умный, будет действовать по обстоятельствам. Летит туда жена.
…Вика сидела со Звягинцевым на переднем сиденье машины. По дороге в аэропорт они заезжали домой. Вика собрала наскоро небольшой чемоданчик, взяла деньги.
— Ты должна встретиться с Гречанным как бы случайно, но в пределах филиала, — говорил Звягинцев, — растрогать его. Напомнить прежние встречи, первую любовь и все в таком духе. Побольше лирики. Скажешь, Дворецкий — твой дядя, прилетела ненадолго в Ростов к нему, давно приглашал и прочее. Как оказалась в филиале? Идешь, мол, к дяде или от него, уточнишь на месте. Спроси, что он в городе делает? Даже так: скажи, дядя, мол, вчера жаловался дома, что на работе у него большие неприятности. Написали клеветническое письмо о нем в центральную газету и из Москвы приехали корреспонденты. Уж не ты ли один из них? Думаю, он ответит утвердительно. Ты тогда без зазрения совести попроси его не писать о дяде плохо. Дворецкого представь чуть ли не ангелом. Проси, умоляй. С тебя взятки гладки. Пригласи его в ресторан. Если пойдет — будет для дела замечательно. Вот таким путем тебе нужно максимально облегчить участь Дворецкого. Обо мне ни слова. Ты человек умный и, наверное, все поняла.
— Да, Валя.
— О твоем приезде уже предупреждены Роговский и Дворецкий. Тебя встретят в аэропорту.
…Вика едва узнала Дворецкого. Она запомнила его юрким, улыбчивым человеком. В аэропорту к ней медленно подошел большеголовый, узкоплечий человек и сказал:
— Здравствуйте, Виктория Борисовна.
Вика удивленно посмотрела на него.
— Не узнали… Дворецкий, — кислая гримаса появилась на его лице. — Несчастье, большое несчастье свалилось.
Вике стало очень жаль его:
— Аркадий Ефимович, милый, не унывайте. Мы с Валентином все сделаем. Поверьте.
— Я верю, верю. Вы настоящие друзья — в беде не оставляете. Вот вы сказали, Виктория Борисовна, и, честное слово, легче стало. Разрешите ваш чемоданчик. Нам теперь побыстрее такси поймать. В этой обстановке я вас на служебной машине не мог встретить. В гостинице «Интурист» на улице Энгельса для вас забронирован номер. Мы сейчас прямо в филиал поедем?
— Да, времени терять нельзя. Корреспонденты там?
— Там.
СЕРГЕЙ И ВИКА
Около пяти часов вечера такси с Викой и Дворецким остановилось за несколько домов от здания филиала. Когда они вышли, Дворецкий сказал:
— Виктория Борисовна, вы, пожалуйста, зайдите в подъезд вон того дома, он рядом со зданием филиала, и, как только корреспонденты закончат работу и направятся к выходу, мой человек предупредит вас. Вы пойдете им навстречу, вам удастся войти в филиал и столкнуться с ними. Сейчас вы познакомитесь с моим сотрудником. Его фамилия — Майборода.
Вика вошла в подъезд. Скоро появился черноволосый, горбоносый мужчина. Он был высок, сухощав.
— Виктория Борисовна? — спросил он.
— Да.
— Майборода, добрый день, — он улыбнулся и поклонился.
— Добрый день, — Вика кивнула.
— Чуть что — я предупрежу.
— Жду вас.
Шли к концу томительные полчаса. Вика расхаживала в подъезде, постукивая каблуками по плиточному полу, время от времени появлялась на улице, усаженной пирамидальными тополями. Стояло теплое сентябрьское предвечерье южного города. И вот, выйдя (в который раз) на улицу, увидела быстро идущего к ней Майбороду, призывно машущего ей рукой. Поняв, что Вика приняла его сигнал, он резко повернулся и пошел обратно.
Вика столкнулась с Сергеем и Пахомовым на лестнице.
— Сережа, боже мой! — воскликнула она.
— Откуда ты?
Сергей оторопел: вдруг в чужом городе неожиданно является живое прошлое, теперь такое далекое для него. Красивая, ухоженная молодая женщина стояла перед ним. Вика и не Вика. Совсем чужая. Дама, одним словом. В глазах у нее бегала змейкой туда-сюда какая-то улыбчивая неискренность.
— Здравствуй, во-первых.
— Здравствуй.
Пахомов, чуть усмехаясь, со снисходительным любопытством смотрел на молодых людей, потом решил не мешать им и стал спускаться к выходу, сказав Сергею:
— Встретимся в гостинице.
— Да, да, конечно, Анатолий Викторович.
— Мне очень приятна наша неожиданная встреча. Слушай, может погуляем немного, очень хочется поговорить с тобой.
Сергей неопределенно пожал плечами. Будто не заметив этого, Вика продолжала атаку:
— У меня здесь дядя работает, я к нему шла. Пойду скажу, что буду вечером у него. Подожди, пожалуйста, две минутки.
— Ладно, я обожду на улице, — сухо сказал он.
Вика поднялась по лестнице, вошла в коридор учреждения, прошлась туда и обратно.
Сергей стоял у входной двери и ждал.
— Ну вот видишь, как я быстро.
Они пошли по тополиной улице.
— Как ты в Ростов попал?
— В командировке я.
— Значит, уже работаешь?
— Да.
— А где, в редакции?
— В газете, корреспондентом.
— В какой?
Сергей назвал.
— Доволен?
— Вполне.
— А личная жизнь? Женился?
— Нет, пока нет. А ты как здесь очутилась?
— К дяде на несколько дней погостить приехала.
— Довольна жизнью?
— И семья, и работа… в общем, в порядке. Я теперь косметичкой стала. У меня годовалый сын. В честь отца Борисом назвали.
Вике не хотелось хвастать перед Сережей прелестями своей жизни, тем более хвалить мужа. Чувствовала — сейчас не к месту.
— Ты стал настоящим мужчиной. Тогда при мне совсем юношей был. Ну и я, конечно, была другой. Знаешь, я помню только хорошее. Что ни говори — первая любовь.
— Любовь? — спросил он.
— Конечно.
— Что-то она быстро кончилась, — спокойно сказал Сергей.
— Знаешь, если бы мы сразу стали жить отдельно, кто знает, как сложилось бы. Ничего плохого не хочу сказать этим о твоих родителях. Они хорошие люди. Бабушка жива?
— Умерла.
— Да-a, жаль. Она меня все деточкой называла. Так ты сомневаешься, что любовь была? — с ноткой искренней обиды сказала Вика.
— Пожалуй, сильное половое влечение друг к другу.
— У тебя, как у всех мужчин, одно в голове.
— Любовь, Вика, если не мудрствовать лукаво, это все-таки когда с милым и в шалаше рай. Тебе так не показалось. Вспомни твое письмо ко мне, где объясняла, почему ушла. Там все четко. Ты, конечно, о декабристках знаешь. Классический пример истинной любви.
— А разве у меня не любовь была? Я ведь тебя предпочла состоятельному человеку.
— Это ты по неопытности, по ранней молодости сделала. Потом свою ошибку исправила довольно быстро.
— А может быть, я сделала ошибку, уйдя от тебя? — без лукавства сказала она.
— По твоему внешнему виду не скажешь.
— Внешний вид обманчив. А потом все женщины — артистки. — Вика ласково взяла его под руку. — Надо все же предлагать даме руку, — мягко упрекнула она. — Вот ты говоришь: не любовь. А знаешь, я часто один и тот же сон вижу. Мы с тобой в Феодосии на пляже, ты берешь меня на руки, несешь к морю, и мне так хорошо!..
Действительно, было у Вики такое в первое время жизни со Звягинцевым. Она рассказала об этом матери. Та всполошилась и отругала дочь: уж не вздумала ли она возвращаться к Сергею. Вскоре после поездки в Терскол сон оставил Вику. Но разговор с матерью запечатлелся, и память услужливо вовремя подкинула его.
— Сон — вещь странная. Его природа до конца не изучена, — сказал Сергей.
— Не знаю, изучена или нет, ты человек ученый — тебе виднее. Но не зря люди говорят: «сон в руку» или «вещий сон». У меня самой сны сбывались.
Улица начала спускаться вниз, впереди заблестела вода.
— Что там, река? — спросила Вика.
— Это Дон, наверное, — сказал Сергей.
— Тот самый, тихий?
— Если Дон, то да.
— Как интересно!
Они вышли на набережную. Вдоль нее тянулся бульвар. Молодые люди пересекли его и остановились возле металлической ограды у самого берега реки, выложенного гранитными плитами. Перед ними открылся низкий зеленый противоположный берег. Слева у причалов набережной стояли белые трехпалубные теплоходы, а справа высилось здание речного вокзала.
— Знаешь, Сережа, есть хочется. Извини, что я так откровенно, но думаю, мне тебя стесняться нечего.
Сергей и сам был голоден. Скоро они сидели в вокзальном ресторане.
— Слушай, а ведь мы с тобой ни разу в ресторане не были.
— Если не считать бара, — сказал Сергей.
Вика непрерывно думала, когда же начать разговор о главном, и все не решалась. Она ожидала, что Сергей вызовет раздражение. Ведь вспоминая изредка о первом браке, она действительно злилась: надо же, такую глупость сделала. И невольно неприязненно вспоминала о Сергее. А получилось-то… Ведь не лгала Вика, говоря Сергею о своей первой любви. Чистое, молодое, зеленое, как весенний побег на ветке, было чувство. Именно зеленое: плодов не дало. И если бы не мать, кто знает…
Ей стало жаль себя, Сергея, сидящего напротив. Сейчас он быстро поглощал салат из помидоров.
— Проголодался? Может быть, еще возьмем? — почти по-матерински спросила Вика.
После ужина Сергей и Вика вновь оказались на набережной.
Наконец Вика решилась заговорить о «дяде». А так не хотелось! Было желание просто брести в теплых ранних сумерках к видневшемуся впереди мосту через реку, вознесенному высоко над ней, продолжать свидание с юностью.
Идя рядом с Викой, Сергей вдруг вспомнил слова романса: «Я встретил вас, и все былое…»
«Прямо как будто об этой неожиданной встрече, — думал он. — Не видел ее эти годы и почти не вспоминал время, прожитое вместе. А если изредка оно и оживало в памяти, то не волновало, а воспринималось как что-то нелепое».
И вот сейчас Сергею не хотелось расставаться с Викой, тянуло к ней. «А может быть, действительно она права: хорошее все же было. Как его назовешь: любовью, влечением?»
— Значит, стал журналистом. Молодец. Уважаю людей, добивающихся цели. Ты, наверное, один из двух корреспондентов, о которых дядя говорил.