– Наши ракеты не имеют такой точности и могут отклониться на 5 км. Но мы уверены, что ядерной войны не будет – это самоубийство для обеих сторон, и будет использовано только обычное вооружение. А в этом мы так сильны, что от Советов останется лишь мокрое место. Поэтому мы, военные, – за массированное уничтожение всего русского вооружения, в том числе и самолетов, на которых могут быть ядерные бомбы, но мы – против вторжения на Кубу. В этом случае Советы могут захватить Западный Берлин. Это прямая конфронтация войск НАТО с Варшавским договором.
Обсудив и выслушав различные мнения, президент принял решение:
– Итак, у нас – четыре сценария для решения кризиса. Первый – воздушный удар, который разом сметет все известные ракетные полигоны. Второй – глобальный воздушный удар против истребителей МИГ-21 и всех установок SA-2. Третий – это вторжение на Кубу. И четвертый – блокада острова в надежде помешать доставке ядерных боеголовок и новых ракет на Кубу. Я – за первый сценарий. Мы сметем эти ракеты. Только силой можно заставить Хрущёва убрать ракеты с острова. Их следует уничтожить до того, как они будут готовы к запуску.
К концу заседания Банди задал последний вопрос:
– Господин президент, вы уверены, что мы отвергаем политическое решение кризиса?
– Сейчас надо скорее избавиться от этих ракет, которые могут в любой момент уничтожить нашу страну.
Военные поддержали Кеннеди, кроме министра обороны:
– Хотя разведка еще не обнаружила новых ракет, всё же есть вероятность, что в джунглях спрятаны и другие ракеты, готовые к запуску. Если в отместку русские запустят их, для нас это будет катастрофой.
На это генералы ответили, что русские не пустят в ход ядерное оружие, так как они вполне разумные люди, хотя верят в свой утопический социализм.
– Для принятия окончательного решения мне нужны новые разведданные, – сказал президент.
– Сейчас над Кубой облачно, это продлится неделю, и у нас нет возможности фотографировать, – заметил директор ЦРУ.
– А что, если самолеты-разведчики будут летать на низкой высоте?
– Да, такое возможно, – сказал министр обороны, – но в этом случае их могут сбить кубинские зенитки.
– У нас нет выбора.
И тут Кеннеди вспомнил о том пилоте, который сделал снимки советских ракет. «Надо бы поблагодарить его». И президент попросил Макнамару прямо сейчас же связать его по телефону с этим пилотом.
Министр обороны подошел к столу с телефонами и набрал номер коммутатора. И спустя минуту его связали с пилотом Робертом Хьюзом на авиабазе.
На другом конце трубку взял пилот – в это время он с другими летчиками сидел в комнате отдыха. Майор услышал голос:
– Алло, это Роберт Хьюз? С Вами говорит президент Соединённых Штатов Джон Кеннеди.
Майор засмеялся и решил, что это шутка его старшего брата, который любил такого рода розыгрыши.
– А может быть, это сам Папа Римский? – пошутил пилот.
Услышав это, Кеннеди тоже засмеялся и ответил:
– Я не Папа Римский, с Вами в самом деле говорит президент Джон Кеннеди, только не удивляйтесь.
За столом все члены ЭКСКОМа весело рассмеялись, и на душе стало легко.
Смущенный пилот не сразу нашелся, что сказать:
– Извините, господин президент, я думал, что это мой брат, он шутник…
После таких слов все пилоты в комнате уставились на Роберта, не веря своим ушам. «Надо же, наш Роберт говорит с самим президентом! Это просто фантастика!»
– Роберт, я хочу поблагодарить вас за те снимки, над Кубой, что Вы сделали два дня назад. Вы не представляете себе, какие важные сведения вы доставили нам. Сейчас эти фотографии у меня на столе. Большое вам спасибо, вы будет представлены к награде. Да хранит Вас Господь!
Когда счастливый пилот опустил трубку, все кинулись нему и стали пожимать руку.
СВАДЬБА
Время близилось к девяти вечера, а в аналитическом центре ЦРУ было оживленно, как днем. Ежечасно поступала информация: с самолетов-разведчиков, с катеров береговой охраны и от агентов с Кубы. Многие работали допоздна. В тот день директор ЦРУ Маккоун пришел в аналитический отдел, собрал всех шифровальщиков и сказал:
– Господа, от вашей успешной работы многое зависит, то есть: быть мировой войне или нет. Судьба нашей страны и Европы в ваших руках – и поверьте, это именно так. Нашу информацию ждет сам президент и его команда. Они, как и вы, работают до глубокой ночи. Вчера Джон Кеннеди поблагодарил вас всех за хорошую работу. Это могут подтвердить Артур и Дени: они со мной были в Белом доме.
В тот вечер Ландал вызвал к себе в кабинет Дени и еще трех сотрудников и сказал, чтобы те ехали домой и отдохнули. «Завтра утром вы нужны со свежей головой. Но может случиться так, что вас вызовут ночью».
Дени с коллегами, которые были на лет десять старше него, покинули здание. На полупустой стоянке они сели в свои автомобили. Дени – в красный «Форд». У ворот он махнул двум охранникам: «Пока, ребята!»
Приехав домой, Дени затормозил у калитки. В зеленом дворике с дорожками его встретил любимый сенбернар Доди, который лез ему под ноги. Было заметно, как пес соскучился по нему.
Дверь открыла мама и поцеловала сына:
– Сегодня ты рано, как хорошо! Сейчас у нас Майкл со своей семьей. Ты вовремя пришел, а то они собрались уходить.
Когда сын вошел в гостиную, за столом все пили чай, и пятилетний племянник Джерри с радостным криком кинулся в объятия дяди. Затем Дени обнял брата Майкла и поцеловал невестку Ольгу, которая ждала второго ребенка. Отец Дени, профессор университета, был также рад, лицо его сияло.
– Как удачно пришел, а то твой брат собирался уйти. – сказал отец и добавил. – Честно говоря, в последние дни мы сами редко видим его, весь в работе, – и, похлопав сына по плечу, усадил рядом.
Джулли, сестренка Дени, наполнила бокалы вином.
– За нашу дружную семью! – произнес тост отец Дени и высоко поднял бокал.
Было заметно, как он горд своей семьей. Но вскоре стал жаловаться, что из года в год в итальянских семьях дети с родителями встречаются всё реже.
– Это печально, – пробурчал отец. – Хорошо, что наша семья не такая, – и снова засияло лицо отца.
– Я думаю, – сказала мама Дени, – это во многом зависит от родителей. Надо чаще устраивать семейные праздники, и тогда дети будут учиться у родителей.
Майкл поддержал свою мать:
– Мама права, мы с Дени во многом благодарны вам.
И тут отец снова проворчал:
– Я лишь об одном сожалею – что Дени не пошел по моим стопам. Я из него сделал бы профессора – это же замечательно!
– Ну, ты опять? – сказала мама.
– Разве я не прав? Что за работа у него – в последнее время мы не видимся. Видимо, у нас в стране развелось много русских шпионов. А ведь из него мог бы получиться прекрасный ученый, может быть, лауреат Нобелевской премии.
– Это было бы замечательно! – воскликнула мама. – А может, твой отец прав?
– Наш папа думает, что в ЦРУ служат только разведчики, остальной персонал – это уборщицы, которые убирают здание в Лэнгли.
Все дружно рассмеялись.
И тут за младшего брата вступился Майкл:
– Папа, наш Дени не шпионит за людьми, он – аналитик, как ученый, разгадывает всякие тайны.
– Да знаю я, но неужели человек с такими способностями должен тратить силы на такие пустяки? Если бы стал ученым, то сделал бы крупные открытия и принес бы стране и людям большую помощь.
– Моя работа не менее полезна, просто об этом я не могу говорить.
– Ты еще молод, подумай, а то будет поздно.
– Нет, папа, я твердо решил, и мне это очень нравится. Тем более что сам президент Кеннеди выразил мне благодарность.
За столом все уставились на Дени, и отец задал вопрос:
– За что? Ты секретный шифр русских разгадал?
– Я не могу сказать. Придет время, я расскажу, если мы доживем…
– Ты говоришь загадками. Ладно, нельзя говорить – так не говори.
К словам Дени родня отнеслась скептически, но виду не подали. В таком возрасте молодым свойственно мечтать о подвигах, о славе и хвалиться. Как только за столом стало тихо, Дени решил сообщить об очень важном:
– Это хорошо, что Майкл здесь, я хотел вам сказать… – и лицо сына стало задумчивым. – Как бы вам правильно объяснить? Одним словом, мою свадьбу с Софией надо отложить на некоторое время.
– Что случилось? – вырвалось у матери. – Ты разлюбил ее… встретил другую?
– Нет, нет! Ничего подобного. Понимаете, сейчас я не могу об этом говорить – это государственная тайна. Это связано с международной обстановкой в мире и в нашей стране.
Дени не мог сообщить, что на днях может разразиться ядерная война – миллионы людей могут погибнуть. Мир – у края бездны. А его свадьба – через пять дней. И кто знает, быть может, именно в тот день, когда молодожены будут стоять у алтаря, на город упадет советская боеголовка? Вашингтон – небольшой город, и ядерная вспышка над городом превратит часть людей в пепел, другие просто сгорят, а выживших убьет радиация.
За семейным столом воцарилась тишина. Странные речи сына привели родню в недоумение. Было такое ощущение, что у Дени возникли проблемы с головой. Каким образом международное положение может повлиять на его свадьбу? Это же абсурд! Или то, что сам Кеннеди похвалил за его работу и пожал руку – разве такое возможно? Ведь Дени – рядовой сотрудник. Всё это насторожило родителей. Родня не знала, как вести себя в подобных случаях. А Дени продолжил:
– Об этом я хочу сказать Софии. Свадьбу надо отложить на один-два месяца, пока международная обстановка не улучшится. Я вот всё думаю: поймет ли она меня? Как это объяснить? Папа, будет правильно, если ты поговоришь об этом с ее отцом, все-таки вы друзья, на одной кафедре работаете?
– Хорошо, я скажу… ты только не волнуйся.
– По-моему, – сказала мать, – тебе надо отдохнуть, ты слишком много работаешь.
– Сейчас об этом не может быть и речи, у меня так много работы, что сам президент Кеннеди ждет от нас информации и даже не уходит домой.