– О Господи, неужели это серьезно? Из-за его напряженной работы? Ему нужно обследоваться у врачей, тем более что он работает в такой серьезной организации.
– Пока мы будем наблюдать, и если это будет повторяться, тогда обратимся к психиатру.
– Если нужна моя помощь в деньгах или в чем-то другом, то я с вами.
– Благодарю, я думаю, что Софии не следует встречаться с ним, пока мы не выясним.
КАТАСТРОФА
Советские суда всё прибывали к портам Кубы. Днем с палуб кубинские рабочие разгружали сельхозтехнику, а также продовольствие. Голодные кубинцы были счастливы, что наконец-то смогут сытно покушать, поэтому они встречали суда с плакатами: «Хрущёв, спаси Кубу!», «Русские – наши братья!». Советские журналисты делали об этом репортажи, и эти фотографии – о миролюбивой политике СССР – разносились по всему миру.
А вечером, с наступлением темноты, порт оцепили русские солдаты, одетые под кубинцев, и ближе к полуночи под руководством советских офицеров начали выгрузку ракет и ядерных боеголовок.
Так в порту Мариэль приступили к разгрузке трюмов. Но первым делом следовало вывести оттуда советских солдат и офицеров, которых там прятали. Когда открыли люки, то повалил пар: жара достигала 50–60 градусов. Брюки, рубашки солдат были мокрыми, как и лица. Весь трюм был заполнен зловонным запахом.
– Ну и вонь же! – засмеялся капитан Чумаков, с сомбреро на голове.
Изнуренные солдаты с трудом улыбались. Наконец-то добрались, конец всем мучениям, которые длились три недели. На палубе, широко раскрыв рты, они жадно глотали свежий воздух. Их выводили группами, сажали в автобусы и увозили в джунгли – места их дислокации. Последним на носилках вынесли труп офицера, который умер за два часа до прибытия.
И затем началась разгрузка трюмов. Ярко светила луна. Место выгрузки освещали прожектора. Руководил этим полковник Петров, в белой рубашке и кепке. С площадки порта он махал рукой машинисту крана, который опускал и поднимал стрелу. Крановщиком стал майор ракетных войск Лебедев, который лишь на днях освоил эту профессию. По этой причине разгрузка шла медленно. Первым делом было решено выгрузить контейнеры, где хранились ядерные боеголовки. В этом деле участвовали только офицеры. Когда трос спускали в трюм, те цепляли якоря за ручки деревянного контейнера. Уже на палубе другие офицеры помогала вытащить груз наверх. От того, что подъем шел неравномерно, контейнер в воздухе качало, а неопытный крановщик своими резкими движениями усиливал это. Петрова, который отвечал за безопасность ядерного груза, это сильно злило. Поэтому снизу, задрав голову, полковник часто кричал матерными словами на майора-крановщика.
Когда третий контейнер с ядерными боеголовками завис над портом, качаясь из стороны в сторону, то трос вдруг вырвал у контейнера две ручки, и груз повис на одном боку. От ужаса и страха все офицеры застыли на месте, вытаращив глаза. Если не выдержат и эти две ручки, ядерный груз рухнет на бетонную площадку порта, а рядом – три контейнера. От такого удара может сработать ядерная головка, и произойдет атомный взрыв. А следом сдетонируют еще двадцать других головок. Их мощь будет равна сотне атомных бомб, сброшенных на Хиросиму. За считанные секунды от острова Куба ничего не останется. Ракетчикам это было хорошо известно. Лица полковника Петрова, капитана Чумакова и других офицеров стали белыми, как у покойников. От страха им казалось, что их сердца перестали биться. Контейнер еще висел в воздухе, готовый упасть вниз. Видимо, в спешке плохо закрепили ручки контейнеров, – подумал полковник. «Ой, мамочка, что же делать?!» – завопил он. И, придя в себя, Петров крикнул крановщику:
– Умоляю тебя, ничего не трогай!
Майор в будке крана замер, хотя руки и тряслись. Он понимал: любое движение может привести к мировой катастрофе. Миллионы людей погибнут по вине одного человека – из-за него. На лице крановщика выступил пот, всё тело тряслось в ознобе, а безумные глаза застыли на висевшем контейнере.
Внизу, в нервном шоке, Петров закричал:
– Что за уроды собирали этот контейнер?! Я их маму… Что будем делать? Как снять его, ведь он висит на соплях? Тронь – и сорвется вниз…
Когда офицеры начали приходить в себя, то задумались, как снять груз, который висел в десяти метрах над землей.
– Надо что-то мягкое под него подложить, – предложил кто-то.
– Правильно, – крикнул полковник, – давайте, несите сюда все матрасы из трюмов. Если контейнер упадет, то удар будет мягким, хотя нет гарантии, что не рванет.
Человек десять кинулись в трюмы. Матрасы они бросали с борта судна вниз. Другие спешно их складывали под висячим грузом. Вскоре там выросла площадка из слоев полосатых матрасов в два метра. Однако этого было мало, и тогда капитан Лебедев предложил:
– Давайте мы встанем на матрасы и поднимем руки – это еще два метра. Если ящик свалится и придавит нас, то наши тела смягчат удар.
Полковник Петров согласился, сказав:
– Правда, вас покалечит, зато спасете Кубу своими телами.
– Мы – интернационалисты, это наш долг! – кто-то из них крикнул в ответ.
Все встали под грузом и вытянули руки вверх. Хотя полковник и не был верующим, всё же он произнес:
– О Господи, спаси нас! – как учила его бабушка в детстве.
И после крикнул крановщику:
– Володя, опускай контейнер, только, умоляю, медленно, без всякого рывка.
Тот из окошка крана кивнул головой. Когда майор коснулся пальцами рычага, то рука еще тряслась. Сделав три глубоких вздоха, он остановил дыхание и стал тянуть на себя.
Сначала контейнер дрогнул и затем плавно ушел вниз. Офицеры вцепились в него руками и уложили его на матрасы. Петров стал разглядывать место оторванной рукоятки. Оказалось – то ли в спешке, то ли кончились гвозди, – вместо шести гвоздей забили четыре. И тут Петров опять выругался матом в адрес тех, кто сделал такое. А также на своих начальников. И пояснил:
– Мне кажется, там, наверху, не совсем понимают, что такое ядерное оружие. Разве можно вот так, в спешке, перевозить? Наше военное руководство всё еще мыслит по старинке, а ведь с введением атома даже тактика войны изменилась. Какое счастье, что всё обошлось!
Сказав такое сгоряча, полковник вмиг пришел в себя и осознал, что сболтнул лишнее.
– Надеюсь, среди вас нет кэгэбэшников, никто не донесет? Это я сгоряча.
– Бывает, товарищ полковник, ведь мы тоже испытали шок, – согласился Чумаков. – Вы правы, разве можно вот так перевозить атомную бомбу? Да и людей, как скот, загнали в трюмы, так что у некоторых не выдержало сердце.
– Да, жалко умерших ребят, но их к награде представят: медаль или орден дадут. Такая у нас судьба.
Ближе к рассвету все контейнеры погрузили в грузовые машины, ракеты установили на трейлеры и под охраной солдат двинулись в джунгли. Ракетчиков Петрова доставили в бывшие казармы. Это было единственное каменное строение, остальное – палатки. Все контейнеры занесли туда. Но оказалось, что там слишком жарко, и это может привести к взрыву боеголовок. Им нужны были кондиционеры. Об этом Петров сообщил генералу Иванову, а тот связался с Фиделем Кастро. Однако такую технику не сразу нашли. Вернее, кондиционеры имелись лишь у богатых кубинцев, которые еще не успели сбежать из страны. И в тот же день кубинские чекисты стали отбирать у них эту технику для нужд революции.
НА ДРУГОЙ ДЕНЬ
Утром заседание ЭКСКОМа продолжилось. Спустя два часа президент Кеннеди явился туда. Когда он вошел в малый зал, споры затихли. Все поднялись с мест, и Кеннеди пожал руку политикам. Затем Роберт кратко сообщил главе государства о беседе, и решили продолжить. Но прежде Кеннеди спросил у директора ЦРУ:
– Насколько мне известно, самолеты-разведчики совершили облет Кубы.
– Да, так, и сейчас идет расшифровка снимков. Для этого нужно время.
– Прошу ускорить, от них очень многое зависит.
Со слов Роберта президенту стало ясно, что члены ЭКСКОМа остались при своем мнении. Обсуждение не дало ничего нового. Кеннеди также высказал свое мнение:
– Пока я придерживаюсь плана внезапного воздушного удара по ракетным установкам.
Как и вчера, генерал Кребс возразил:
– Господин президент, это неэффективно и не решит проблему. Эти ракеты – это такая мишень, что нельзя быть уверенным в точности его попадания. Объединенный комитет начальников штабов настаивает на том, что только удар по всем ядерным полигонам даст возможность очистить Кубу от советских ракет.
– Что предлагаете?
– Всё то же самое, о чем мы, военные, говорили вчера. Другого выхода не видим. Наши рекомендации, – пояснил Кребс, – это получить все снимки с Кубы. Если они представляют реальную угрозу для США, то нужно покончить с ними одним ударом.
– А что думает министр обороны Макнамара о моем плане?
– Я тоже считаю его неэффективным.
– Вы поддерживаете мнение начальников штабов?
– Нет, я против военной акции. Предлагаю вокруг Кубы ввести военную блокаду, то есть остановить дальнейшую поставку ядерного оружия на остров. Это будет что-то среднее между военной акцией и политическим воздействием на Хрущёва. В данной ситуации – это наименьшее зло, которое может привести в ядерной войне.
– Вчера Вы заявили, что нам не стоит придавать большое значение советским ракетам на Кубе, так как они не смогут поколебать ядерное превосходство Америки. Я хочу сказать: сейчас мы не должны рассуждать о балансе сил между США и СССР. Вопрос в другом. Эти ракеты являются средством давления на нас. Если мы не будет действовать быстро, то Хрущёв разместит у нас под боком еще больше ракет. Тогда удар по этим полигонам для нас окажется самоубийственным.
Роберт поддержал президента:
– Мы должны уничтожить ракеты, пока их мало и есть такая возможность. Завтра ее уже не будет. Более того, Хрущёв в дальнейшем может на Кубе создать такую огромную базу, что все наши города окажутся совсем беззащитными.
– Я не верю, что политическим давлением можно заставить Хрущёва убрать ракеты. Он – фанатичный большевик, и здравый смысл на него не действует: коммунисты понимают лишь силу и страх.