– Эх, интеллигенция, с вами трудно работать. Хоть вы умны, но в политике мягкие, наивные, как дети. Запомни: по отношению к США мы имеем право хитрить, даже лгать. Потому что они – наши враги, потому что мы желаем всем трудящимся людям добра, а эти капиталисты эксплуатируют свой рабочий класс, давая им мизерную зарплату.
«Но ведь американский рабочий получает в десять раз больше, чем наши…», – хотел возразить Харитонов, однако вовремя прикусил свой язык и вместо этого, прикинувшись наивным, Харитонов ответил:
– Теперь мне всё ясно стало.
– Это хорошо, когда с первого раза понимают.
И вдруг лицо Хрущёва стало веселым, и он предложил всем отправиться на концерт какой-нибудь классической музыки.
– Там обычно бывают иностранные дипломаты. Пусть они видят, – сказал генсек, – что мы спокойно отдыхаем и не хотим никакой войны! Это Кеннеди толкает нас к войне.
– Это прекрасная идея! – воскликнул Брежнев, и остальные поддержали его.
АМЕРИКА
Уже пятый день после выступления президента Америки люди жили в страхе. А между тем советские суда упорно шли навстречу ВМС США, и народ ежечасно слушал радио или смотрел телевизор. Там уже который день показывали, как русские корабли приближаются к линии карантина. Все граждане жили только этим.
В тот день, по обыкновению, родители Дени тоже смотрели новости. Советские суда не сворачивали. Складывалось такое впечатление, что русские намеренно идут к своей гибели, чтобы затем развязать мировую войну. Именно так американцы объясняли друг другу поведение советских моряков, поэтому весь цивилизованный мир стал еще больше бояться этот фанатичный народ. Если в первые годы революции американцы жалели их и во время голода в России они собирали деньги и спасли около пяти миллионов, то теперь жители США смотрели на них иначе.
Отец Дени не сводил глаз с экрана, а его жена на диване вязала кофту. И вдруг муж воскликнул:
– Смотри, смотри, русские корабли сворачивают!
Жена вздрогнула и уставилась на маленький экран. Вмиг из кухни прибежала София и села рядом со свекровью. И в самом деле, сначала один, а за ним другой стали менять курс. И очень скоро все суда уже двигались в обратном направлении. Невестка вскрикнула:
– Точно, они уходят, уходят! Ура!
В эти минуты комментатор новостей, который вел съемки с американского эсминца, тоже ликовал и кричал: «Русские уходят, уходят!»
Они не сводили глаз с экрана, им хотелось убедиться: это так и есть. И со слезами на глазах София обняла мать и затем отца. Девушка воскликнула: «Аллилуйя! Жизнь продолжается. Как это прекрасно! Теперь мы поженимся, у нас будет много детей!» Такие слова тронули душу свекрови, и у той по щекам полились слезы. Она снова обняла невестку.
В это время зазвонил телефон. София подняла трубку и услышала голос любимого человека.
– По твоему веселому голоску я уже догадываюсь, что вы смотрите последние новости.
– Я так рада, что хочется танцевать, словно заново родилась!
– Мы здесь тоже отметили это событие – шеф налил всем по рюмке «Джека Дэниэлса».
– По такому случаю можно не только одну рюмочку!
– Пока нам нельзя расслабляться. Наши самолеты продолжают совершать разведывательные полеты над Кубой. Мы должны выявить все ракетные установки русских. Кризис затих лишь на время. Надеюсь, теперь начнутся переговоры.
– Значит, нам говорить о свадьбе еще рано?
– Дорогая, опасность еще сохраняется. Мы миновали лишь пик кризиса. Ладно, мне пора, уже зовут. Если я приду пораньше, то отметим это событие в ресторане. Приготовь свое бальное платье.
– Бального у меня нет, а вот свадебное давно готово.
– Как только решится этот кризис, в тот же день…
– Буду ждать. Я люблю и целую тебя.
Как только София опустила трубку, с улицы донеслись хлопки и выстрелы. София распахнула окно и увидела радостных соседей. Все улыбались, обсуждая последние новости, а дети пускали хлопушки и петарды. Старый Билл, бывший военный, вышел на свой балкон с наградным пистолетом и три раза выстрелил в воздух. Рядом с ним стояли два внука, им тоже хотелось пострелять, но дедушка не дал им оружие.
Вечером все рестораны и бары были полны людьми. Было шумно и весело, все радовались и поднимали тосты за мир. В тот день мир стал другим. Люди стали смотреть на жизнь иначе, чем прежде. Стало ясно: Земля стала слишком хрупкой и уязвимой.
В Мексике в палаточном городке среди беженцев также царила веселье. Эту новость они получили по радио. Майкл там познакомился с двумя молодыми учеными из Далласа. Они стали его соседями по палатке. Как обычно, от безделья они читали книги, а ближе к вечеру разжигали костер и вели беседы на разные темы. Там же каждый час слушали свои миниатюрные радиоприемники.
В тот вечер Майкл с новыми друзьями устроили танцы вокруг костра. Майкл, Стив и Джордж играли на гитаре и пели, а их жены с детьми веселились. Вскоре к ним присоединились и другие семья. Такое же оживление было и у других палаток. В те дни предприимчивые мексиканцы везли в степь беженцам не только продукты, но и целые грузовики с вином и местной водкой – текилой.
Некоторые стали задумываться о возращения домой, однако не все. Кризис еще не миновал: до сих пор ракеты – на Кубе и могут взлететь даже по ошибке военных. Или просто по пьянке какого-нибудь офицера.
В Белом доме тоже царило радостное настроение. Вскоре пришло письмо от Хрущёва. Прочитав ее за столом, президент вызвал к себе ряд советников. Они расселись на диване, а он, как обычно, в своем кресле, и зачитал письмо.
Все стали улыбаться. Это означало, что Хрущёв отказывается от войны и готов сесть за стол переговоров.
– Наконец-то этот твердолобый коммунист стал осознавать, что мы стоим на пороге войны! – сказал Банди. – А вернее сказать, мы его заставили это сделать с помощью хитрости ЦРУ.
– В словах генсека уже чувствуется тревога, – добавил Роберт, – кажется, в его сознании что-то произошло. Но пока Советы нам ничего не предлагают. Может быть, это пустая риторика?
Кеннеди был настроен оптимистично:
– Нет, это серьезно, ведь они повернули свои корабли. Хрущёв приглашает нас к диалогу, чего мы и добивались от него. Вероятно, Хрущёв клюнул на удочку ЦРУ. Выходит, он не такой уж фанатик, как мы думали. Надеюсь, сегодня я засну спокойно и высплюсь как следует.
За столиком разнесся веселый смех. Оказалось, в эти минуты все политики думали о том же – провести вечер в кругу семьи и крепко заснуть.
Но директор ЦРУ предостерег:
– Не слишком расслабляйтесь. Как вам известно, на Кубе командующий Иванов получил приказ готовиться к войне. И такое решение еще никто не отменил, и советские солдаты продолжают рыть окопы вокруг своих войсковых частей. И самое главное – все ракеты приведены в состоянии готовности. Они могут взлететь просто по ошибке какого-нибудь офицера.
Снова в кабинете воцарилась тишина, и к ним вернулись прежние тревоги.
– Господин президент, неужели вы не понимаете, что без военной акции нам не решить эту проблему? – сказал Макнамара. – То, что генсек увел свои корабли, связано с тем, что у них в трюмах – ракеты, и они испугались, как бы это оружие не попало в наши руки. Русские испытывали нас: а вдруг мы испугаемся войны и пропустим их суда на Кубу? То есть Хрущёв не намерен отказаться от своей идеи.
– Я согласен с министром обороны, – поддержал генерал Кребс. – Данные ЦРУ говорят лишь о том, что Советы будут защищать свою военную базу на Кубе.
– Если ты хочешь мира, разве будешь готовиться к войне? – таким образом высказал свое мнение Роберт.
– Письмо Хрущёва – это просто способ затянуть время, – решил советник Банди.
Генерал Кребс опять стал настаивать на своем:
– Господин президент, нам нужны военные меры, это отрезвит пыл русских, и тогда они пойдут на серьезные переговоры. Только силой можно заставить Хрущёва убрать ракеты с Кубы.
Не задумываясь, Кеннеди ответил:
– Сначала должны быть переговоры.
Эту мысль поддержал и посол Стивенсона.
В это время к Кеннеди подошел помощник и передал срочное донесение. Прочитав его, президент изменился в лице. Все затаили дыхание: опять что-то произошло. И президент сообщил:
– Советские ракетчики сбили наш У-2, который совершал полет над Кубой в поисках новых ракет. Пилот майор Рудольф Андерсон погиб.
Все были возмущены, а Кребс громко заявил:
– Вот видите! Мы должны ответить им, молчать уже нельзя.
Почти все поддержали старого опытного генерала.
Самолет был сбит над подразделением полковника Стаценко, хотя они и имели приказ Иванова не сбивать американские самолеты, чтобы не спровоцировать вторжение. Тем не менее, это случилось. Когда кубинцы заметили У-2, то открыли огонь из зениток – таким был приказ Кастро. Но самолет-разведчик летел на высоте 20 км, и достать его не могли. Тогда они прибежали к полковнику Стаценко с просьбой сбить самолет. Тот позвонил командующему Иванову, но его телефон молчал, так как больной генерал лежал в постели в своей квартире. Тогда Стаценко позвонил его заместителю генералу Гарбуз, тот дал «добро», и советские ракетчики запустили две ракеты по самолету У-2. Лишь вторая поразила цель. Позже тело майора передали американцам.
Кеннеди погрузился в раздумье. Это уже был акт войны. В своих заявлениях президент обещал, что при нападении на американских военных будет ответный удар. То есть сейчас он должен дать приказ об уничтожении этих ракетчиков, у которых есть ядерные заряды. В этом случае русские могут так же открыть огонь. И начнется война.
– Мы просто обязаны ответить им за сбитый самолет! – крикнул генерал Кребс. – И это будет массированный удар. Если Советы остановили свои суда и повернули назад, значит, они боятся нас, значит, они не нанесут нам ответный удар с Кубы.
Тут Кеннеди заметил, как лицо Кребса изменилось – тот снова стал похож на таинственного профессора Берга. «Кажется, у меня опять галлюцинации, надо мне показаться врачу». Чтоб видение исчезло, президент отвел взгляд на других политиков, которые кивали головой, слушая воинственную речь генерала. Кеннеди стало ясно: они на его стороне. Может быть, они правы? У самого президента тоже закралось сомнение, что лживый Хрущёв понимает лишь силу. «Даже сейчас, когда все знают о русских ракетах на Кубе, он продолжает врать мне, что это не так. До чего же наглый, бессовестный! Кажется, мои люди устали от его вранья и уже не верят, что с ним можно договориться. А теперь они уже сбивают наши самолеты. А может быть, генералы правы? Ведь меня уже почти никто не поддерживает, кроме опытного политика Стивенсона. Неужели это кризис не решить мирным путем?» Все ждали решения президента. И он произнес: