– Массированный воздушный удар может разом уничтожить все ракетные установки, но если хоть одна уцелеет и ее запустят… Это полмиллиона жизней разом унесет.
Однако военные настаивали, и к ним уже присоединился их министр обороны Макнамара, который уверенно заявил:
– Сегодня мы убедились, что Хрущёв – не фанатик, не самоубийца. Это означает, что русские не запустят свои ракеты на Кубе. Почему? Во-первых, мы против них используем обычное вооружение. И второе: им хорошо известно, что мы в ответ пустим на Россию тысячи свои ракет.
Кеннеди в своем кресле опять погрузился в раздумье. «По логике генералы правы, мы даже угрожали им войной, подбросив фальшивку через ЦРУ. Но от них ничего конкретного не поступило, кроме общих слов о мире. Разве в момент опасности войны люди так себя ведут? Или они не верят, что мы способны этот кризис решить военным путем? Больше тянуть нельзя, Хрущёв должен принять решение. Я дам ему еще время. Но если ответа не поступит…»
И президент Кеннеди дал окончательный ответ:
– Если завтра до десяти утра я не получу ответ от Хрущёва, значит, он не хочет переговоров. Тогда мы приступим к плану № 2. Это – воздушный удар и затем – наземное вторжение на Кубу. Макнамара, приведите войска в боевую готовность № 1.
Сказав, президент закрыл рукой лицо. Все с сочувствием смотрели на него, ведь он отвечает за судьбу страны. Один неверный шаг и… Принимая такое решение, Кеннеди не знал, что у командующего Иванова был приказ из Москвы: в случае массированного нападения американцев он имеет право использовать ракеты с ядерным оружием, и в целях самообороны Иванов был готов запустить ракеты.
Политики стали покидать Овальный кабинет президента. Остались только Роберт и Банди. Все молчали. Роберт подошел к шкафу, разлил в стаканы джин и раздал всем. Сделав глоток, Кеннеди сказал:
– Я впервые в жизни пожалел, что стал президентом. Я буду молить Бога, чтобы до утра Хрущёв прислал нам ответ. Роберт, а ты вызови к себе в кабинет посла Добрынина и передай: если до завтрашнего утра мы не получим от Хрущёва конкретное предложение, то этим кризисом займутся наши генералы. Итак, до завтра, до десяти утра.
ТРЕВОЖНАЯ НОЧЬ
Куба. Час ночи
В квартире посла Алексеева раздался телефонный звонок. Сонный посол в трусах подошел к аппарату, поднял трубку и не сразу узнал голос в трубке.
– Это я, Дортикоса – помощник Кастро. Сейчас к тебе приедет Фидель: у него серьезный разговор, – и положил трубку.
И вскоре в дверях появился высокий Кастро. Лицо озабоченное, как всегда, в военной форме, без знаков отличия.
Посол пригласил его в комнату, где на столе были три пива и сосиски в тарелке. Увидев это, Кастро остался равнодушен, хотя и любил их. Как только они сели за стол, Кастро обреченно сообщил:
– У меня есть очень верные сведения, что завтра империалисты будут нас бомбить, если СССР не уберет свои ракеты.
Подобные заявления Кастро делал не раз, и это у Алексеева не вызвало особого беспокойства. Посол протянул ему бутылку пива и спросил:
– Насколько это достоверно?
– Очень и очень, ставлю 20 против одного. Эту информацию я получил от президента Бразилии – у меня с ним хорошие отношения. Но об этом никто не должен знать. Надо срочно сообщить Хрущёву.
– Хорошо, я это сделаю немедленно.
– Подожди, я хочу написать ему письмо. У меня есть кое-какие соображения.
– Диктуй, я запишу и отправлю.
Выпив пиво до дна, Фидель начал расхаживать по комнате. Было заметно, что он не может найти нужных слов. «Дорогой товарищ Хрущёв!» И Фидель снова застыл и задумался. «К сожалению, обстановка на Кубе стала крайне опасной, что…» Опять запнулся и начал снова: «Давай заново – это не то. Понимаешь, я хочу ободрить Хрущёва, чтобы он не разуверился в своей верной политике». Посол вынул из папки новый лист. Но через минуту Фидель снова сказал, что это не то. И, прочтя запись, он скомкал ее и бросил на пол. Он был сильно взволнован. Алексеев был уверен, что это из-за вторжения. Его можно было понять, ведь в этом случае его власти придет конец.
Так Алексеев достал из серой папки десятый лист. И тогда удалось составить окончательный текст письма. «Если произойдет агрессия и империалисты нападут на Кубу, то Советский Союз при таких обстоятельствах не должен будет допустить создания таких условий, чтобы империалисты первыми нанесли ядерный удар. – и в конце завершил такими словами: – Если действительно осуществится нападение на Кубу, то в этих условиях момент был бы подходящим, чтобы, используя законное право на самооборону, подумать о ликвидации навсегда подобной опасности. Как бы ни было тяжело и ужасно это решение, но другого выхода нет».
Не сразу посол понял, что хочет сказать Кастро своими замысловатыми фразами. Затем прямо спросил:
– Ты хочешь сказать, чтобы мы первыми нанесли ядерный удар по США?
– Да, чтобы не допустить коварства империалистов и первого удара, надо опередить их, и в случае агрессии на Кубу стереть с лица земли.
Такие слова потрясли Алексеева. Фидель показался ему безумцем. Ради своей власти и не совсем ясной идеи он готов уничтожить миллионы людей в мире? «А может, у Кастро слабое представление о силе ядерного оружия? Хотя нет, ведь его инструктировал наш министр ракетных войск».
– Фидель, я понимаю твою озабоченность: ты хочешь спасти революцию на Кубе. Но ведь тогда весь кубинский народ погибнет! Они хотят этого?
– Зато навсегда будет покончено с США, главным империалистом на земле, угнетателем народных масс. Этим письмом я хочу поддержать Хрущёва, чтобы у него не дрогнула рука, когда он отдаст приказ запустить ракеты с острова Куба.
«А как же быть с советскими людьми, ведь сотни миллионов погибнут?» – хотел спросить посол у Кастро, но воздержался.
В его обязанности не входит вести подобные дискуссии. Его дело – передать письмо, а генсек сам решит.
– Твое письмо я отправлю сейчас же.
Фидель допил второе пиво и вспомнил:
– Да, скажите Хрущёву, что мы пытаемся своими зенитками сбить американские самолеты, но они летают на большой высоте. Я хочу, чтобы ваши ракеты сбивали самолеты-разведчики.
– Фидель, это приведет к ответному удару со стороны ВВС США. Слишком опасно. Мы не будем сбивать американцев – это приказ Хрущёва. Фидель, можно спросить, откуда у тебя эта мысль?
Кастро выпил пиво с горла и сказал:
– Час назад мне приснился странный сон. Я сижу на диване, слушаю радио – и вдруг открывается дверь и входит Гитлер в военном сером кителе. Улыбаясь, он садится рядом и говорит, что если я хочу стать великим человеком и чтобы меня запомнили на века, я должен совершить нечто невероятное. Так поступали великие люди мира, такие как Македонский, Цезарь и Наполеон. Хоть я не люблю фюрера из-за дурной его славы, всё же он был прав. Только решительность и безумство делают людей великими. И когда я проснулся, то понял, что я хоть правитель маленького государства, но способен изменить ход истории. Если уничтожить Америку, то во всех странах можно будет совершить революции, подобные нашей. Тогда на земле наступит царство справедливости, как в СССР. И ради этого я готов пожертвовать нашим народом, конечно, некоторые граждане вашей страны тоже погибнут, но эти жертвы будут не напрасными. Вы же сами говорите, что во имя великих целей можно жертвовать людьми.
Посол слушал его внимательно, и Фидель продолжил:
– После такого сна я уже не мог заснуть. Встал с кровати и вышел на веранду подышать свежим воздухом. Закурил сигару и вдруг вижу: под моим окном проходит ваш чекист полковник Фёдоров. Я окликнул его. Он поднял голову и помахал мне рукой: «Привет, Фидель!» И я заметил на лице чекиста усики, как у Гитлера. Это удивило меня, и я спросил: «У тебя опять усики?». В ответ Фёдоров сделал изумленное лицо, приложил руку к тому месту – усики исчезли. Такой фокус он делает уже второй раз. А когда я спросил, что он делает тут среди ночи, он сказал, что охраняет меня, так как я очень важный человек для всего мира.
– Я тебя не совсем понял, – сказал я чекисту.
Ответ Фёдорова потряс меня своей силой и мощью:
– Фидель, ты – тот человек, который обязан изменить наш мир к лучшему – чтобы везде был социализм. Однако для этого нужно пожертвовать собой и своим народом. Ты смелый, решительный человек и способен на это. Настал твой звездный час. Люди запомнили тебя, как Цезаря и Наполеона. Что делать, ты сам знаешь.
После таких слов Фёдоров зашагал дальше, я хотел остановить его, чтоб продолжить эту приятную беседу, но тот куда-то спешил.
Столь мистический рассказ еще больше удивил посла. Поведение Кастро показалось ему очень странным. Возможно, бессонные ночи, напряженная работа, расстроили его нервную систему. Однако дело посла – передать письмо Кастро в Москву, а там сами должны решать.
Москва, Кремль. Квартира генсека – просторная веранда. Хрущёв сидел в кругу семьи за завтраком. Напротив – жена, а между ними – сын Сергей, студент. У генсека было хорошее настроение, за столом шутил. Причиной тому было то, что он согласился на переговоры, и теперь кризис пойдет на убыль. И тут раздался телефонный звонок. Сергей снял трубку с аппарата на стене.
– Папа, это Малиновский, – сказал сын.
– Что еще могло стрястись? – и он взял трубку.
Выслушав маршала, генсек ответил:
– Ну хорошо, коль дело срочное, приходи ко мне домой.
Спустя полчаса в прихожей появился Малиновский, как всегда, в форме. Сергей пожал ему руку, и добродушная Нина Ивановна пригласила его к столу со словами:
– Настоящие блинчики на сметане, так готовила моя бабушка.
– Я бы с удовольствием, но дело срочное.
– Родион, не отказывайся, а то моя хозяйка обидится, – и Хрущёв повел его на веранду.
Они устроились за круглым столом, и хозяйка поставила перед ним тарелку с пышными блинами и малиновое варенье.
– Когда я была молодой, – вспомнила Нина Матвеевна, – на Масленицу, Пасху я сама пекла, и вся семья дружно собиралась.