л Сюр.
— Какую платформу? — удивилась Руди. — Ты хочешь вытащить платформу из системы обороны?
— Нет. У одного астероида, а конкретно у 2/16-458, пылится резервная платформа номер 39/451, вооруженная двадцатью мощными гразерами. Вот ее я и думаю переоборудовать в линкор.
— А как ты себе это представляешь? — еще больше удивилась Руди. — Где взять реактор? Двигатель, системы?.. Экипаж, в конце концов? Там только специалистов под пять сотен человек.
— Ну, с экипажем вопрос решается просто, — произнес Сюр. — Дежурная смена — это полторы сотни человек. Остальные это отдыхающая и бодрствующая смены. Все что можно переведем в автоматический режим. Часть функций передадим инженерным дронам. Например, обслуживание реакторного отсека, систем компенсаторов и систем жизнеобеспечения. Им же передадим ремонтные функции. Главным над ними поставим инженера-андроида…
— Но этого никогда не делали! — воскликнула Руди. — Это опасно. Рискованно доверять железкам столько функций…
— Малыш рассчитал, что эффективность работы дронов с нужными программами выше, чем у специалистов-людей, на восемнадцать процентов. Они ничего не забывают и не отвлекаются на посторонние вещи. Никто и Гумар напишут программу, которая в автоматическом режиме будет тестировать работоспособность систем и при отклонении от нужных параметров передавать информацию в технический аналитический центр. Искин центра выдаст рекомендации андроиду-инженеру, а тот даст команду дронам, если в этом будет необходимость.
— Что еще за аналитический технический центр? Я не знаю о таком…
— Это, Руди, придумка Сюра, и очень удачная придумка — использовать отдельный искин за контролем работы части систем корабля, — ответил Никто.
— Но ведь в каждом корабельном узле есть свой искин… — не поняла Руди. — Зачем еще один?
За Сюра ответил Гумар:
— Такой искин выдает информацию о проблемах отдельного узла, но часто проблема не в самом узле, а в смежниках. То температура плазмы не та, то почему-то изменилась скорость подачи топлива, и тогда специалисты проверяют все, что связано с конкретным узлом. На это уходит много времени и сил. Мы хотим создать несколько искинов-лидеров, которые будут принимать информацию от узла и смежников, анализировать и сразу выдавать причину сбоя и рекомендации. Так мы сможем не только сократить экипаж, но и повысить живучесть корабля. Скорость реакции на проблемы существенно возрастет. В бою это позволит быстро справляться с уничтожением внешних систем…
— Ну ладно, согласна, — кивнула Руди, — а где брать еще сотню-другую специалистов?
— Всего нужно будет иметь сто андроидов, — вновь вернулся к разговору Сюр.
— И где их брать? — не сдавалась Руди.
— На платформах, Руди. На каждой артиллерийской платформе законсервировано, как резерв, двадцать «кукол». Профессор Никто обнаружил секретный штаб обороны ПДР, и мы собираемся туда наведаться. Вполне может быть, что там есть коды доступа к платформам и информация, где взять системы для линкора.
— А где ты возьмешь для него реактор? Это сердце корабля…
— Он уже есть на платформе. На ней двадцать гразеров — их мы снимем, они нам не нужны, — и освободим мощности реактора.
Руди стала в уме подсчитывать ресурс реактора. Потом удивленно посмотрела на Сюра.
— Вполне подходит, — произнесла она. — Сюр, как у тебя это укладывается в голове? Уму непостижимо…
— У него нет образования, — вставил свои пять копеек Никто. — И фантазия Сюра ничем не ограничена. Вот он и выдумывает то, над чем мы все ломаем голову.
Сюр откашлялся.
— Кхм… Вы, профессор, мягко говоря, интересно выражаетесь. Я даже не мог понять, оскорбляете меня или наоборот хвалите.
— Ни то и ни другое, уважаемый Сюр. Просто констатирую факты. Вы не знаете, что возможно, а что нет. Ставите, казалось бы, невыполнимую задачу, а мы ее решаем, причем почти всегда успешно. Но сами бы мы не стали даже думать о таких вещах. Образование мешает. Даже, я бы сказал, ограничивает видение общей картины.
— У меня на родине, — подумав, ответил Сюр, — был инженер-самоучка, Генри Форд. Он создавал автомобили. Так вот он говорил примерно следующее: «Надо всегда думать о будущем. О том, как добиться лучшего, большего. Только с этим приходит осознание беспредельности собственных возможностей». Если человек уверовал в то, что он досконально знает свое дело, тогда для него многое становится невозможным. Пример тому Мур.
— А что он строил? Этот Форд? — навострил уши профессор.
— Автомобили с двигателями внутреннего сгорания.
— Да? Интересно. Это каменный век техники и вы цитируете нам дикаря?
— Да, потому что мудрость никогда не стареет, профессор. Она всегда актуальна. А знаете почему?
— Почему?
— Потому что меняются машины, техника, а человек остается тем же.
— Хм, — произнес Никто, — спорное утверждение. Но я не буду философствовать и стараться опровергнуть ваши доводы. В этом вы сильнее меня. Может, для прояснения сознания, по коньячку?
— Можно, — кивнул Сюр и вытащил из-под стола бутылку.
— Вы что, снова пьете на корабле? — возмутилась Руди. — А как же сухой закон?
— Руди, — старик старался быть убедительным, — такое прояснение сознания позволило нам избежать траты на миллион космо.
— Какой еще миллион? Какие траты? — Руди была сбита с толку.
— Такие, Руди. Мур требовал за тебя миллион, и Сюр отдал его. А Гумар выпил коньяк и сумел забрать миллион обратно, оставив Мура нищим.
Руди вытаращилась на Сюра.
— И ты в самом деле отдал Муру за меня миллион?
— Да, Руди, мы… Я и Гумар любим тебя, и нам не жалко миллиона.
— Спасибо, Сюр, это очень трогательно… А Гумару, значит, жалко? — неожиданно спросила она.
— С чего ты это взяла? — теперь удивился Сюр.
— Потому что он забрал этот миллион. Так, значит, Гумар? Тебе на меня и нашего ребенка наплевать?..
— Нет… — опешил от наезда женщины Гумар. — Все не так, как ты думаешь…
— Руди, стоп! — Сюр поспешил остановить налившуюся краской гнева женщину. — За тебя Мур запросил миллион или грозился убить. Мы не могли тебя отдать ему на растерзание. И отдали миллион, но провели акцию изъятия космо, после того как он убыл за охранный периметр, и освободили тебя из клетки. Это сделал Гумар. Он сохранил наши деньги и тебя. Так что совет вам да любовь. Когда оформите отношения?
— Какие отношения? — воскликнули в один голос Гумар и Руди.
— Как какие? Партнеров. Скоро родится ребенок, и он должен кого-то назвать папой.
— Он может назвать папой тебя, Сюр, — расплылась в улыбке Руди и погладила живот. — Ты сам говорил, что неизвестно, чей это ребенок…
— Это не так. Физиологический папа — Гумар, — сдал назад Сюр. — А я крестный папа.
— Какой? — в три голоса воскликнули присутствующие.
— Я буду крестным папой. Я его крещу, — выпалил попавший в ловушку своих слов Сюр. Но он не был бы назван Сюром, если бы не нашел выход. — Вот, — начал городить все подряд Сюр. — Тем самым покажу, что он не от приматов, а тоже от Бога. Ты хочешь этого?
— Чего? — не поняла Руди.
— Чтобы он был под покровительством высших сил.
— Как ты? — У Руди загорелись глаза.
— Да, Руди.
— Хочу, крестный папа.
— Э-э-э. Руди. Это я для малыша крестный папа — проводник к небесному престолу. А для тебя кум. А ты для меня кума. Тем более что ты под кумом была… Но это к делу не относится, — поспешил поправиться Сюр.
— К небесному престолу… Проводник… — в экстазе произнесла Руди и расплакалась, уткнувшись в плечо Гумара.
— Небесный престол? Проводник? — Никто сверлил взглядом Сюра. — Где вы набрались таких слов, Сюр?
— Профессор, потомкам приматов это не понять. Живите как жили и не мешайте божьим детям веровать. Гумар, — Сюр обратился к замершему с открытым ртом товарищу, — надо сделать золотой крестик, я нарисую образец. И золотую, тонкую цепочку.
— А это зачем? — удивился Гумар.
— Папа, — Сюр осуждающе посмотрел на него. — Для связи твоего ребенка с небесами…
— Мне надо лучше прояснить сознание, — произнес Никто и сам же налил себе коньяк. Быстро выпил и зажмурился. — Божественно, — проговорил он. — Употребляя этот напиток, я готов согласиться с существованием высших сил… Но дети божьи… это слишком…
— Заткнитесь, профессор, — Руди оторвала голову от груди Гумара и вытерла слезы. — Вы никто и имя вам никак. Что вы можете понимать в небесах? Это только проводнику к небесам доступно. А крестик и цепочка это антенна для связи с высшими силами. Надо высчитать частоту колебаний…
— Я себе еще налью, — произнес профессор. — Не прояснилось…
— Стоп, профессор! — остановила его Сюр. — Вы пьете в одно горло.
— Так оно у меня одно, — Никто с сожалением убрал руку от бутылки.
— Я имею в виду, что нам тоже нужна ясность…
— Зачем? — усмехнулся профессор. — Вы дитя божье, вам все ясно.
— Не богохульствуйте, профессор, — сделав суровое выражение лица, произнес Сюр. — Человек не может этим похвастаться. Все знает только Бог-создатель.
— Бога нет, — отрезал Никто. — Есть эволюция.
— Докажите ваше утверждение, профессор.
— Его никто не видел. Вот и все доказательства.
— Я бы сказал вашими словами, профессор, — улыбнулся Сюр. — Это спорное утверждение. Этот ОДК строили и проектировали инженеры. Вы согласны?
— Конечно. С этим не поспоришь, — кивнул Никто. — И что это доказывает?
— А то, что вы не видели этих людей, а они есть или были, раз есть это их творение. Раз есть творение, значит, есть творец, и не важно, видели мы его или нет. В сотне тысяч километров отсюда есть астероид, часть планеты. Это творение. А кто мог сотворить планету? Только тот, кто имеет силы и знания на это, и это Бог.
Никто отмахнулся:
— Невозможно доказать, что планета это чье-то творение.
— Возможно, профессор.
— Да? И как вы это докажете?
— Элементарной физикой. Знаете закон сохранения материи?