етила приближающуюся издалека точку. Когда точка разрослась, то Руди увидела летящего к ней толстого, с пухлыми румяными щечками ребенка лет четырех, в нелепом подгузнике. Он подлетел и завис в пустоте рядом.
— Полетели? — спросил он, и она кивнула. Малыш ухватил ее за руку и потащил вверх.
— Почему ты такой? — мысленно спросила Руди. Их сознания сплелись и говорить вслух не было нужды.
— Какой такой? — переспросил Малыш и улыбнулся, показав ямочки на щеках.
— Маленький.
— Я только начал жить, познавать. Потому и маленький. Ты возражаешь?
— Нет. Просто стало интересно, как ты себя видишь и с кем отождествляешь. В тебе и мужское, и женское сознания.
— С малышом, — ответил тот. — Половые различия у меня отсутствуют.
— Я уже поняла. Где платформа?
— Скоро прибудем. Сейчас мы летим через спецификацию, а доступ туда заблокирован кодом. Код есть в секретном отделе завода, и я подбираю к нему ключ доступа.
— А почему не запросить этот код? — спросила Руди.
— Так не интересно. И мне надо тренировать свои хакерские способности… Вот, готово.
Они подлетели к двери, висящей в пространстве, а за ней была стена непроницаемой черноты. Малыш сунул руку в подгузник и достал большой ключ, вставил в замочную скважину и стал вертеть ключом.
— Так, — проговорил он. — Два поворота направо, три поворота налево, снова один направо, пять налево, подергать туда-сюда… Снова направо… Оп! Готово. Вход в секретный архив открыт. Кто молодец? Я молодец. Это было легко сделать даже ребенку. Полетели дальше.
— Что за анахронизм? — удивилась Руди. — Такие примитивные замки давно уже не делают. Их можно увидеть только в музеях…
— Это потому, что тут устаревшие коды, значит, и старые замки, — ответил Малыш и потянул ее в темноту.
Проскочив узкую полоску черноты, они попали в кубическую комнату с кучей дверей.
— Наша какая? — спросила она.
— Сейчас разберемся… Так… Вот та, посередине и слева, — он подлетел, пнул дверь ногой, и та от удара распахнулась.
— Что, тут нет кода? — спросила она.
— Есть, я подбирал коды одновременно.
— Надо же, какой ты… — удивилась Руди.
— Я молодец, — опять похвалил себя Малыш. — А вот и платформа со всей спецификацией, смотри и запоминай. Это шедевр.
Перед ними зависла ужатая в размерах платформа.
— С чего начнем? — спросил Малыш. — С брони?
— Нет, с броней и так все ясно.
— Не скажи, — не согласился Малыш. — Это не простая платформа, она с начинкой.
— Что за начинка?
— В ней инженеры «Ирбис» применили новейшие разработки своего времени. И ее готовили для маневренного боя. Она должна быть мобильной. Только не успели ее подготовить и собрать. Враги прилетели раньше, и она осталась стоять на приколе. А так внутри, на складах, есть все, что необходимо.
— С этого и начнем, — решила Руди. — Броню и конструктивные особенности разберем потом. Показывай системы.
— Показываю, моя госпожа.
— Заткнись.
— Молчу.
— Не молчи… говори по существу.
— Слушаюсь. Итак, платформа вооружена двадцатью гразерами, по двадцать мегаватт каждая. Для обеспечения накачки им выделен отдельный термоядерный реактор. Гразеры расположены по обеим сторонам платформы, по десять с каждой. Угол наводки гразера по вертикали сто двадцать градусов. По горизонтали — семьдесят.
Руди все видела на разрезе платформы перед ней.
— Зачем столько гразеров? — спросила она.
— В проектном задании, что приложено к спецификации этой платформы, описаны задачи, которые она должна выполнять. Она должна прыгнуть к кораблям противника и сжечь их огнем лучевого оружия.
— Странное решение. Она тогда сама будет уничтожена…
— Не будет уничтожена.
— Почему?
— Все дело в броне. Рассказывать?
— Рассказывай, — вздохнула Руди.
— Броня многослойная, и между основным корпусом и броней расположен гель, который, испаряясь, нейтрализует мощность лучевого оружия. Гель расположен в ячеечных кластерах-сотах. И восполняется из запасных резервуаров. А с ближней дистанции другим оружием платформу не достать. Только рельсотронами, но они сняты с вооружения сто лет назад, и при штурме ПДР их уже не было. Тактика боя кораблей не позволяла кораблям противника приблизиться на выстрел лазерного оружия. Оно использовалось меньшей мощности, только для противоракетной обороны.
А с дальней дистанции снарядом рельсотрона подвижную цель не поразить. И тогда, как ты понимаешь, все страны перешли на ракетное оружие. У кого ракет больше, тот и победил. Наделали малые ракетоносные корабли-штурмовики для прорыва вглубь строя боевого порядка противника. Считаю отказ от рельсотронов неверным решением. Против платформ обороны — самое действенное оружие.
— Я поняла, давай дальше, — поторопила Руди Малыша.
— А дальше, у платформы еще один реактор, четыре разгонных двигателя от эсминцев, секретный прототип прыжкового двигателя, последняя разработка «Ирбис». По спецификации разгон для прыжка происходит за двадцать семь минут…
— Ого! — недоуменно воскликнула Руди. — Так все, кто на платформе, погибнут от перегрузки. Кроме того, может взорваться реактор…
— Вот тут вы не правы, мамаша.
— Какая… ладно, забудь, — остановила себя Руди. Она поняла, что спорить с дроном, напичканным матрицами сознаний мужиков, бесполезно. Хорошо, что он еще не пьет с ними.
— Это в будущем, — философски заметил Малыш.
— Что в будущем? — спросила она.
— Пить. Я еще маленький.
Руди лишь махнула ладошкой.
— Рассказывай, что хотел сказать.
— На платформе имеются совершенно новые компенсаторы и тоже новые разработки. Таких я еще не видел. Они меньше и их много. Они включаются последовательно. Сначала одна группа включается. Потом, с увеличением скорости, последовательно включаются другие группы, и на пике они как бы выбрасывают внутреннее пространство в другое изменение.
— Что?.. Как это? — Сказать, что Руди была удивлена, — ничего не сказать. Она была поражена. — Ты шутишь?
— Нет, такое объяснение явления дано в спецификации. Что точно происходит, не знали даже сами создатели. Вроде как создавался эффект торможения времени за счет приближения к субсветовой скорости и изменения гравитационного поля внутри корабля. Время снаружи было одно, а внутри растягивалось и опаздывало, что сохраняло жизнь экипажу и не давало произойти аварии. А это возможно, если совершился переход в другое измерение. Так говорит теория. И когда корабль был готов совершить прыжок, то его внутреннее пространство попадало в прошлое, а там не было предельных перегрузок. Как-то так.
— А они, — осторожно спросила Руди, — на практике опробовали эту систему компенсаторов?
Малыш помолчал. Затем ответил.
— В пояснительной записке к системам компенсаторов, — продолжил он, — говорилось, что да, опробовали. Были произведены опыты, и два последних оказались удачными. Один с мышами…
— С кем?
— Там были подопытные мыши. Они остались живы. Во втором случае — крысы и зараженные онокамрузом.
— Вот скоты. Ничего святого, — выругалась Руди. — И чем эксперимент закончился?
— Крыс съели.
— Кто съел?
— Зараженные. Во время перегрузки они открыли клетку. Затем нырнули в гипер и выскочили… Но не совсем живыми.
— Это как?..
— Старший зараженный успел за это время сожрать младшего…
— Так сколько времени они провели в прошлом? — тихо спросила Руди. Малыш пожал плечами.
— Это не указано.
— Пиз… — повторила ругательство Сюра ошеломленная новостью Руди. Он его применял в самых сложных обстоятельствах, и вот она, не найдя подходящих слов, не сдержалась.
— Но можно же не разгоняться до таких скоростей, — добавил Малыш.
Руди молча покивала.
— Что еще нового?
— Много, Руди. Платформу напичкали всеми новейшими разработками, какие были. Видимо, делали ставку на эти платформы. По сути, это супердредноут.
— Но… — Руди недоверчиво посмотрела на Малыша. — Дредноуты не делают уже как двести лет. Это невыгодно и дорого. А содержать его еще дороже. Они себя не оправдали. Более легкие и маневренные корабли не вступали с ним в битву, а он окружался минными полями и подрывался при переходе в гипер. И тогда все поняли, что есть предел для кораблей. Поэтому остановились на линкорах. Это я проходила во время учебы.
— Все верно, но «Ирбис» решил, что это не совсем неверное решение. Только не успел реализовать проект.
— Так, кидай мне спецификацию и вали отсюда. Я буду ее изучать, — буркнула Руди.
— А спинку почесать? — заканючил Малыш.
— Пшел вон…
— Дай хоть сиську пососать…
— В морду получишь, маленький извращенец. Я Гумару пожалуюсь на тебя.
— Ой! — сделал испуганное выражение на пухлой мордочке Малыш. — Не надо. Я улетаю. Спокойных снов… — Его голос удалялся, а Руди погружалась в сон.
Прежде чем компания мужчин разошлась, в кают-компании из спрятанных в стенах за обшивкой динамиков раздался голос дежурного офицера-андроида.
— Капитан Сюр, — прозвучал мужественный голос со стальными нотками.
Сюр выпятил губы и произнес:
— Вот почему у андроидов такие мужественные голоса, а я обычно пищу? Никто, для чего так сделали?
— Для эстетического восприятия, Сюр. Вам не нравится ваш голос?
— Да как он может нравиться? После такого голоса, как этот, — Сюр крутанул пальцем, — просто от зависти можно умереть.
— Смею вам заметить, что женщины так же завидуют женщинам-андроидам, — сообщил Никто. — Мы этот вопрос изучали. Женщинам не нравятся их тела, грудь, задница, и они готовы тратить большие деньги на операции, но не у всех они есть. Поэтому женщины ненавидят андроидов, ведь они красивее живых и выглядят сексуальнее.
— Правда? — удивился Сюр. — Не думал об этом. Что красивее и сексуальнее выглядят, это да. Но что завидуют?.. Хотя я склонен вам поверить. — Затем он ответил дежурному офицеру: — Что случилось, дежурный? — спросил Сюр.