о согласился Сюр.
— Что, профессор тоже в нашей семье? — спросила, поморщившись, Руди.
Сюр кивнул.
— Так уж вышло.
— И мне с ним нужно будет спать? — вновь спросила Руди.
— Спать? — удивился вопросу Сюр. — Зачем спать?
— Ну, ты и Гумар — моя семья, и я спала с тобой и с ним. Раз профессор тоже наша семья, то…
— Ничего не то, — ответил Сюр. — Семья это не значит любовники. Он тебе как старший брат.
— Я такого брата убила бы, — отозвалась она. — Он видел, как мы с Гумаром… И снял с меня трусы.
— Я тоже видел, и что? — спросил Сюр.
— Ты семья, — ответила Руди, — тебе можно.
— Руди, — остановил ее Сюр, — тебе нужно лечь в капсулу. Там тебе поправят моральные принципы. Поняла?
— Нет, не поняла. У меня нормальные моральные принципы, и проводить коррекцию личности я не позволю.
— Это будет не коррекция личности. Это будет моральный кодекс члена коммуны. Все пройдут эту процедуру, и я тоже… В кодексе будут описаны права…
— Члена коммуны? — насупилась Руди. — Только у членов будут права, а у вагин прав не будет?..
— Руди, ты о чем думаешь? Член это… — Сюр задумался, чтобы подыскать правильный синоним этому слову, но тут выступил Гумар.
— Член, Руди, это не вагина, — пояснил он. Сюр и Руди уставились на Гумара. — А что? — растерянно глядя на товарищей, произнес Гумар, — это же правда.
— Правда, — вздохнул Сюр. Хмуро посмотрел на товарища и произнес, скривившись, словно у него внезапно заболели зубы: — Мы не будем употреблять слова «член коммуны» и «вагина коммуны», просто будет одно слово — коммунар, без пола.
— Как без пола? — воскликнула Руди. — Нас лишат половой принадлежности?
— У-у… — взвыл Сюр. — Какие вы ту… Непонятливые. Хорошо, будут коммунары и коммунарки. Вы, Гумар, вместе с Никто создадите программу морального кодекса коммунара и коммунарки. Я дам наметки. А сейчас мы должны обсудить план перестройки резервной платформы. Докладывай, Руди, что удалось узнать и сделать.
Руди подобралась. Она опять была в своей стихии и, забыв предыдущий разговор, начала горячо и быстро говорить.
— Сюр, ты больной на голову гений.
У Сюра полезли глаза на лоб.
— Руди, разговор не обо мне. Спасибо, конечно, что считаешь меня гением… Хм, но при этом как-то странно выражаешься…
— Ничего странного. Только психически больному человеку придет мысль использовать платформу как крейсер…
— Что, все так плохо? — приуныл Сюр.
— Наоборот, — торжествующе ответила Руди. — Твоя гениальность проявилась в предвидении. Эту платформу готовили стать мобильным сверхоружием. Она — уничтожитель целых флотов. Рассказываю кратко задумку ее создателей. Она должна была совершать гигантский прыжок в линейный строй кораблей противника и сокрушительным огнем сверхмощных гразеров в упор уничтожать корабли. При этом сама оставаться в недосягаемости от их основного оружия. «Ирбис» нашел противоядие ракетному оружию… Как вы знаете, сейчас бой кораблей строится по одной простой схеме.
Ракетные корабли выстраиваются в линию и ведут обстрел кораблей противника ракетами с предельных дистанций. У кого больше ракет, кто точнее стреляет и у кого лучше рэб, тот и побеждает. Флагман окружают малые корабли прикрытия. Задумка инженеров «Ирбис» ломала привычную тактику использования кораблей. Сразу хочу отклонить ваши возражения, что пока платформа разгонится и уйдет в прыжок, корабли противника удерут. Это не так. У платформы очень быстрый разгон за счет четырех двигателей от эсминцев. Она уходит в гиперпрыжок за чуть более двадцати минут разгона…
— Но при этом, — воскликнул пораженный Гумар, — возникают немыслимые перегрузки…
— Да, возникают, но они гасятся новой системой компенсаторов. Ребята, они включаются последовательно и на пике… — Руди выдержала театральную паузу.
— Что на пике? — не справился с эмоциями Гумар.
— На пике внутренняя часть корабля уходит как бы в прошлое или в другое измерение, и внутри корабля не возникает сверхперегрузки. «Ирбис» провел опыты, и они были успешными, только неизвестно, сколько времени проходит внутри корабля.
— Как это? — пришло время удивиться Сюру.
— А так. Подопытными были двое зараженных онокамрузом.
— Они что, запустили в прыжок платформу? — спросил Сюр.
— Да, и один зараженный успел сожрать второго, до того как корабль вышел из гипера. Вот.
— Они что, провели в прошлом несколько дней? — изумился Сюр.
Руди пожала плечами.
— Не знаю. Данных об этом не было.
— Ну, знаете, — покачал головой Сюр. — Нам такие скорости ни к чему. Пока корабль выскочит из гиперпрыжка, ты, Руди, родишь, и у тебя появятся внуки. Надо ставить защиту от таких экстремальных скоростей.
— Я тоже так считаю, — ответила Руди.
Гумар поднял глаза к потолку и шевелил губами.
— Ты чего шепчешь? — спросила его Руди.
— Считаю, — ответил тот. — Если зараженные были новообращенными зараженными, то тогда более сильный мутант сразу же пожирает более слабого. Есть данные о сроках заражения?
— Нет, — покачала головой Руди.
— Я думаю, — продолжил Гумар, — что у них не было подопытных зараженных, м-м-м, «со стажем». Они использовали молодняк. Тогда внутри платформы прошло не более… А как выглядели останки второго зараженного? — спросил он.
— Не знаю, — ответила Руди, — не указано.
— По теории, сильно замедлиться время внутри корабля не могло. Не позволяют физические законы. Мы не можем достичь скорости света, чтобы далеко уходить в прошлое. Этот промежуток в отставании времени зависит от скорости корабля, его массы и силы гравитационного напряжения. Просто время немного замедлилось благодаря системе компенсаторов, и внутри платформы была комфортная обстановка, раз один сожрал другого. Они даже не находились в декомпрессионных ложементах. Тут все же дело не во времени… мне надо знать расчетные характеристики компенсаторов.
— Их нет, — ответила Руди. — Это секретная информация. Есть только рабочие параметры систем.
— Тогда это может быть обманом, — ответил Гумар. — Выдают желаемое за действительное.
— В общем-то, нам это не важно, — перебил его Сюр, — надо знать предельно допустимые возможности систем, чтобы компенсировать разумное ускорение корабля. Что еще есть на корабле?
— Многое, — ответила Руди. — Если я буду перечислять, нам дня не хватит. Я тебе скину основные узлы, чтобы ты имел представление о возможностях корабля. Просмотри, и завтра проведем новое совещание.
— Лучше его провести через полигон. Его и Гумара, — предложил Малыш. — Это будет более информативно.
— Согласна, — ответила Руди. — Сюр, ложись…
— Сначала пусть ложится Гумар. Он лучше меня разберется в системах, — решил отказаться от полигона Сюр, — и он даст краткую справку. Я с ней ознакомлюсь и внесу свои предложения.
— Не пойдет, — отрезала Руди. — Там много всего, что ты должен видеть сам.
— Хорошо, — неохотно согласился Сюр. — Только, Гумар, ты там почисти свой полигон, а то явятся… личности… — Гумар кивнул. — Ладно, я к себе, — буркнул Сюр и ушел.
У своей каюты он встретил Еву. Та стояла, улыбалась и ждала его.
— Тебе чего? — спросил Сюр.
— Никто сказал, что вы меня звали, Сюр.
— Ах да, вспомнил, — кивнул Сюр и открыл дверь. — Заходи.
Ева вошла первой и огляделась.
— Я у вас в каюте еще не была, Сюр.
— Ну вот, теперь ты знаешь, как я живу, Ева. Раздевайся.
Ева быстро скинула легкий комбинезон и осталась в одном нижнем белье из кружева.
Сюр удивленно оглядел ее наряд и поднял голову.
— Андроиды стали носить трусы и лифчики? — спросил он.
Ева улыбнулась.
— Это сексуально и часть памяти живых женщин, Сюр.
Она подошла и обняла Сюра за голову, прижала его к своей груди. В нос ему ударил запах пота и духов. Он зашевелил ноздрями и почувствовал прилив желания. Ева пахла как Овелия. Сюр обнял ее и поцеловал между двух полушарий, торчащих из лифа.
— Ты меня помнишь? — спросила Овелия, и Сюр кивнул.
— Помню. Как ты?
— Я хорошо. Теперь я рядом с тобой.
В мозгу Сюра помутнело и тут же со взрывом и головной болью прояснилось. Молчун стал транслировать чувства опасности. Он отодвинулся от андроида.
— Откуда у тебя память Овелии, Ева? — спросил он.
Ева резко его оттолкнула. Миловидное лицо тридцатилетней женщины исказилось в судорожной гримасе.
— Ты пришел в мою жизнь, как разруха, — прошептала она металлическим голосом. — Как беда, поглотившая меня.
Сюр вздрогнул и напрягся.
— Ева… что с тобой…
— Ты уничтожил все, что я ценила, ты растоптал мою любовь, мою юность, мою мечту о счастливой жизни, Оверграйт.
— Стой, Ева. Ты чего несешь? Я Сюр.
— Не обманывай меня, ты мой муж и скотина. Я тебя ненавижу.
Ева подняла руку и замахнулась на Сюра. Тот машинально отшатнулся. Молниеносно выброшенная рука пролетела в миллиметрах от лица Сюра. Его тело взял под управление Молчун. Он перекинул его через кровать и подал сигнал общей тревоги. «Спящий» дрон в каюте капитана ожил, выполз из перекрытий потолка и применил глушилку. Ева задергалась, и пока она дрожала, Сюр попытался проскочить мимо нее в коридор. Но не тут-то было. Ева заняла позицию, перекрывающую проход к дверям, и преодолев сигнал отключения искина, двинулась на него.
— Я тебе отомщу, Оверграйт. Ты выставил меня на посмешище всей базы. Ты заставил меня лечь в постель к метису и родить от него дочерей. Ты достоин смерти, — шипела она и, дергаясь, как очень подвижный паралитик, пыталась взмахами рук достать Сюра.
Молчун пока ловко уворачивался от ударов. По кораблю разлетался сигнал тревоги. Опасность угрожала капитану, и отряд быстрого реагирования уже выдвигался к месту происшествия.
«Что за черт? — метались мысли у Сюра вместе с его телом. — Как такое могло произойти?» Он в который раз увернулся от руки Евы, перепрыгнул через кровать и снова оказался в недосягаемости от андроида. А Ева неуклонно обходила кровать и старалась нанести сокрушающий удар или схватить его.