Завещательное распоряжение ее о передаче шкатулки Михайловскому было выполнено близкой знакомой Анны Дмитриевны учительницей Е. А. Пискуновой в 1951 году.
Шкатулка эта прямоугольной формы, дубовая, с отделкой из вишневого дерева, с откидной крышкой, в центре которой — небольшое, ныне заделанное отверстие «для копилки». На внутренней стороне крышки — пожелтевшая от времени бумажная наклейка с надписью чернилами:
«Для чорного дня
Зделан сей ящик 1826 года июля 16-го дня».
Ларец закрывается на замок, сохранность его довольно хорошая. Это единственная подлинная вещь Арины Родионовны, дошедшая до наших дней.
Руслан
Однажды маленький Саша Пушкин написал стихотворную шутку на французском языке и дал прочесть ее своему гувернеру французу Русло. Гувернер осмеял стихи и их автора. Мальчик крепко обиделся и обиду свою сохранил надолго.
Спустя несколько лет Пушкин подарил своему отцу собачку. На вопрос Сергея Львовича, как же звать песика, озорник ответил: «Русло!..» Таково семейное предание, хранившееся у потомков сестры поэта Ольги Сергеевны Павлищевой.
В семье пса стали звать не Русло, а Руслан, в честь героя поэмы «Руслан и Людмила», которой вся фамилия Пушкиных гордилась.
Пес был добр, его любили все домашние и слуги. Сам Сергей Львович был от него без ума. Куда бы он ни направился, куда бы ни поехал, Руслан был всегда с ним. Был он, по-видимому, из ирландских сеттеров, чистой ли породы — теперь никто не знает.
В Михайловском все и всегда любили собак. Здесь была своя большая псарня, или, как в народе до сих пор говорят, «собарня». Тригорские друзья Пушкиных в своих воспоминаниях рассказывают, что Александр Сергеевич часто приходил к ним со своими огромными собаками — волкодавами.
Любила собак и сестра поэта Ольга Сергеевна. В одном из писем к ней с юга поэт писал: «Какие у тебя любимые собаки? Забыла ли ты трагическую смерть Омфалы и Биззаро?» (ее любимых собак. — С. Г.).
У сына поэта Григория Александровича была лучшая в округе псарня.
В знаменательный для Михайловского 1824 год, когда вся семья Пушкиных была здесь в полном сборе, Сергей Львович заказал художнику Гампельну свой портрет, на котором он изображен в рединготе — дорожном летнем пальто. У своих ног он попросил художника изобразить его верного друга Руслана.
Сегодня этот портрет висит в спальне родителей Пушкина в их Михайловском доме.
Прошли годы, и старый пес издох. Это случилось летом 1833 года в Михайловском. Вот как писал об этой утрате Ольге Сергеевне ее батюшка: «Как изобразить тебе, моя бесценная Ольга, постигшее меня горе? Лишился я друга, и друга такого, какого едва ли найду! Бедный, бедный мой Руслан! Не ходит более по земле, которая, как говорится по-латыни, да будет над ним легка!
Да, незаменимый мой Руслан! Хотя и был он лишь безответным четвероногим, но в моих глазах стал гораздо выше многих и многих двуногих: мой Руслан не воровал, не разбойничал, не сплетничал, взяток не брал, интриг по службе не устраивал, сплетен и ссор не заводил. Я его похоронил в саду под большой березой, пусть себе лежит спокойно.
Хочу этому другу воздвигнуть мавзолей, но боюсь: сейчас мои бессмысленные мужланы — вот кто настоящие животные — запишут меня в язычники…»
Для задуманного мавзолея он сочинил и эпитафию (по-французски и по-русски):
Лежит здесь мой Руслан, мой друг, мой верный пес!
Был честности для всех разительным примером,
Жил только для меня, со смертью же унес
Все чувства добрые: он не был лицемером,
Ни вором, пьяницей, развратным тож гулякой:
И что ж мудреного? Был только он собакой!
Сообщение это расстроило Ольгу Сергеевну чрезвычайно. Будучи художницей, она отозвалась на смерть Руслана акварельным рисунком. На рисунке изображены две собаки. Справа схематически показана стена, а на ней письмена — с заголовком: «Памяти Руслана».
Как медлит путника вниманье
На хладных камнях гробовых,
Так привлечет друзей моих
Руки знакомой начертанье!
Чрез много, много лет оно
Напомнит им о прежнем друге:
«Его нет боле в вашем круге,
Но сердце здесь погребено».
Под рисунком слева дата: «VII 1833», справа подпись художницы «О. Pouschkine».
Рисунок этот был приобретен мною в 1975 году в Ленинграде в семье кинооператора Ф. П. Овсянникова. Сейчас он находится в доме поэта рядом с портретом, на котором изображен Сергей Львович и его добрый друг Руслан.
Посох Пушкина
Когда вы проходите по маленьким комнатушкам сельского домика Пушкина, вы смотрите на все с волнением необычайным, хотите увидеть, рассмотреть всё, всё, всё и в каждой вещи ищете эхо его хозяина.
Вещи, принадлежавшие Пушкину, для нас особенно дороги, ибо они не только вещи эпохи — это реликвии, это часть самого Пушкина, его тень, его личное свидетельство о своей жизни, трудах, надеждах, муках. О, как интересна судьба реликвий Пушкина! Одни молчаливы и даже вовсе немы, ни сам хозяин, ни его родственники и друзья почти ничего не говорят о них; рассказ о них как бы запечатан семью печатями. Другие давно утрачены, и от них сохранились лишь копии.
В числе реликвий, хранящихся в михайловском доме поэта, есть железная трость Пушкина, о которой мне хочется поведать паломнику и читателю.
Пушкин любил трости и палки. Они были у него самые разные. В кабинете поэта, в его квартире-музее на набережной Мойки в Ленинграде стоят три трости: деревянная, с набалдашником из слоновой кости, на кости вырезана надпись: «А. Пушкин»; ее изобразил художник Н. Н. Ге на своей картине «Пушкин и Пущин в Михайловском». Вторая — деревянная (камышовая), с ручкой, в которую вделана бронзовая золоченая пуговица с мундира Петра I. Эта пуговица была подарена Петром своему крестнику, арапу Ибрагиму Ганнибалу. Как трость попала к Пушкину — неизвестно. Может быть, здесь, в Петровском, он получил ее в подарок от деда? Третья трость — орехового дерева, с набалдашником из аметиста.
Нужно думать, что, кроме этих тростей, у Пушкина были и другие палки-трости. Одну из них он изобразил на своем михайловском рисунке, другую мы видим на портрете Пушкина 1830 года работы его современника художника П. И. Чернецова.
Были у Пушкина и две трости железные. Одна из них находится в михайловском кабинете поэта. Она кованая, из круглого железа, с Т-образной ручкой, с четырехгранным наконечником-острием. Трость поступила в Михайловское из Пушкинского дома Академии наук СССР в канун торжественного открытия восстановленного дома-музея, в 150-летнюю годовщину со дня рождения Пушкина. В фонды Пушкинского дома она была передана Одесским художественным музеем в 1938 году.
Эту палку завел себе Пушкин, когда жил в Кишиневе. О ней рассказывают в своих мемуарах М. Де Рибас и И. П. Липранди. Уезжая из Кишинева в Одессу, Пушкин захватил ее с собой и, по свидетельствам современников-одесситов, любил разгуливать с нею по улицам города. Уезжая из Одессы в Михайловское, Пушкин оставил трость своему приятелю А. Ф. Мерзлякову, от него она перешла к поэту А. И. Подолинскому, затем к сыну адъютанта графа М. С. Воронцова — Ягницкому, который, в свою очередь, подарил ее своему знакомому И. М. Донцову. В 1880 годах Донцов подарил ее одесситу Н. Г. Тройницкому.
В своей книге «Прошлое и настоящее» народный артист СССР А. М. Леонидов, живший в восьмидесятых годах в Одессе, рассказывает, что эту палку Тройницкий пожертвовал в 1887 году Одесскому историческому музею. В 1899 году трость экспонировалась на Пушкинской юбилейной выставке в Одессе среди других реликвий.
Живя в Михайловском, Пушкин не мог обходиться без трости. Он был великий ходок. Палка, посох, трость — необходимая принадлежность странника, путешественника, искателя. Ивовый прут, сосновая дубинка, можжевеловая или сосновая палка — все это могло быть у Пушкина и, вероятно, было.
Вспоминая свой железный кишиневско-одесский посох, Пушкин завел себе в Михайловском новый, тоже железный. Это было изделие местного кузнеца. При Пушкине кузницы были здесь повсюду — на Ворониче, в Святогорском монастыре, у Ганнибалов в Петровском, да и в самом Михайловском, хоть и полузаброшенная, но тоже была. На Псковщине железные предметы сельского обихода, такие как лошадиная подкова, удила, топор, лопата, посох, кочерга, исстари изготавливались на том месте, где жил их владелец. И отличались особенностями, которые были характерны для этой местности. Такова и михайловская трость Пушкина. Совершенно такую же можно и сегодня увидеть в руках местных жителей.
Одесская палка Пушкина имеет размеры: длина 88,5 сантиметра, ручка 10,5 сантиметра, вес 2 килограмма 400 граммов (6 фунтов).
А каков же был михайловский посох Пушкина? Вот что говорится об этом в народных рассказах, опубликованных в дореволюционной печати в разное время.
Рассказ кучера Пушкина — Петра Парфенова: «Палка у него завсегда железная в руках, девяти фунтов весу, уйдет в поле, палку кверху бросает, ловит ее на лету словно тамбур-мажор» (запись 1859 года).
Еще запись: «Бывало, идет Александр Сергеевич, возьмет свою палку и кинет вперед, дойдет до нее, поднимет и опять бросит вперед, и продолжая другой раз кидать ее до тех пор, пока приходит домой».
Не забыл про палку записать в своем доносе 1826 года и шпион А. К. Бошняк: «На ярмарке Святогорского Успенского монастыря Пушкин был в рубашке, подпоясанной розовою ленточкою, в соломенной широкополой шляпе и с железною палкою в руке».
Вспоминает эту деревенскую трость в своей книге и первый биограф Пушкина П. В. Анненков: «Михайловский посох пригодился Пушкину, когда он упал с лошадью на льду и сильно ушибся, о чем писал П. Вяземскому 28 января 1825 года». Когда врачи освидетельствовали в Пскове здоровье Пушкина и установили у него «повсеместное расширение кровевозвратных жил, отчего г. коллежский секретарь Пушкин затруднен в движении», посох был объявлен для него необходимой вещью.