– Звонка могло и не быть, а разговор все равно состоялся бы, – сказала Ханна.
Фокс покачал головой.
– Зачем тебе этот разговор? – Он раздраженно скривил губы, и Ханна увидела в его лице новое и непонятное выражение. – Так или иначе, ты уже подцепила на крючок своего режиссера. Пожалуй, на нем тебе и следует сосредоточиться.
– Я ему отказала, – произнесла Ханна. – Он спросил, сможем ли мы встречаться в Лос-Анджелесе. Я ответила: «Нет».
Фокс изо всех сил старался скрыть облегчение, однако у него ничего не вышло – настолько очевидно он вдруг расслабился. А до того жутко ревновал – тут и думать нечего.
– Хм, – не сразу заговорил он. – Не факт, что это верное решение. Что ты получишь от меня, кроме секса?
– Ерунда! – дрожащим голосом воскликнула Ханна. – Я держу тебя за руку – и мне хорошо. Слушаю, как ты поешь. Мы дружим… Что еще надо?..
– Дружим, говоришь? – фыркнул Фокс. – Радуйся, что я тебя не трахнул, иначе ты стала бы для меня просто очередной телкой!
Ханна отпрянула, словно получила пощечину. Слепо пошарив по внутренней стороне дверцы, она нащупала ручку и выскочила из машины. Фокс встревоженно ее окликнул, однако Ханна, не оборачиваясь, взлетела по ступенькам и еще прибавила шагу, заслышав шаги за спиной. Дрожащими руками порылась в карманах в поисках ключа. Наконец нашла, однако вставить в замочную скважину не успела: Фокс был тут как тут. Крепко обхватил ее сзади, притянул к груди.
– Я не хотел тебя обидеть, – прошептал он, уткнувшись в ее волосы и целуя макушку. – Пожалуйста, Веснушка… Я не то хотел сказать…
Она знала.
В конце концов, была соляная лампа, был припрятанный в шкафу проигрыватель. Фокс познакомил ее со своей матерью, пел для нее матросскую песню, предложил завтра отвезти в Сиэтл… Опять же – пластинка «Флитвуд Мак». А семь месяцев переписки? А его крепкие руки, а прерывистое дыхание? Фокс словно говорил, что не выдержит, если она будет на него сердиться. Да, он ляпнул глупость, но ведь не со зла… И все же его слова поразили Ханну в самое сердце.
Можно все бросить и уйти, сохранить душевное спокойствие. А можно стоять на своем. Не отступать ни в коем случае.
Как быть?
Продолжать бороться?
Это уже партия для первой скрипки…
Игра стоила свеч.
Не исключено, что серьезные отношения между ними и вправду невозможны; а если и возможны, то через какое-то время обречены. Так или иначе, Ханна не позволит скрытым психологическим травмам вечно терзать Фокса.
Она вспомнила разговор Элеанор с Полой. Какой ярлык можно навесить на них с Фоксом? Друзья, сгорающие от желания заняться любовью? Не слишком серьезно, да и не отражает тех чувств, которые готовы гейзером вырваться на поверхность. В то же время нельзя сказать, что Ханна всего лишь поддерживает Фокса и выполняет для него роль актрисы второго плана. Прокрустово ложе не для нее. Девочкой на подпевках она была уже несколько лет. На этот раз Ханне предстояло определить свое будущее. Не сестры, не подруги – свое.
Их с Фоксом будущее…
Будут ли они вместе? Расстанутся ли?
О втором сценарии Ханне не хотелось даже думать. Ни за что! К сожалению, не факт, что Фокс придерживался такого же мнения. Пока на прочный союз рассчитывать слишком рано. Допустим, они остаются друзьями – вполне реальная возможность. Или, напротив, взять все в свои руки и настаивать на совместном будущем. Этот вариант ее пугал. Даже не пугал – ужасал. Слишком высока была вероятность получить отказ. Так или иначе, за этого мужчину стоило побороться. Надо заставить его поверить в себя!
Конечно, не исключено, что плодами ее трудов через какое-то время воспользуется совсем другая женщина. Однако чем-чем, а эгоизмом Ханна не отличалась никогда. Во всяком случае, она откроет перед Фоксом новые горизонты. Ему следует понять: если ты впустишь в свою душу любящего человека – конец света не наступит.
Ханна набрала полную грудь воздуха и повернулась к Фоксу лицом. Уловив его ускользающий измученный взгляд, поднялась на цыпочки и подарила ему еще один поцелуй.
На миг удивившись, Фокс не сразу ответил на ее порыв, но когда пришел в себя… О, это было блаженство! Испустив глухой стон прямо ей в рот, он прижал Ханну к двери и обхватил ладонями ее голову. Их губы страстно слились.
Ханна вывернулась из объятий, пока дело не зашло слишком далеко.
– Увидимся утром, – шепнула она.
Фокс ошеломленно застыл у двери, а Ханна быстро проскользнула в квартиру и побежала к гостевой спальне. Запершись изнутри, прислонилась спиной к двери и соскользнула на пол, пытаясь совладать с бешеной пляской гормонов.
Все же пора спать, до утра ничего не изменится. Никуда не денется ни Фокс, ни терзающие его душу тяжелые сомнения. Как жаль, что нет возможности задержаться в Уэстпорте, можно было бы потихоньку, исподволь исцелить Фокса. Внушить ему, что он способен на здоровые, ответственные отношения. Вот только времени не было; следует использовать с толком несколько оставшихся ей деньков.
Ей вспомнились слова Фокса о его обычной тактике: уйти, не дожидаясь, пока тебя унизят. Нет уж, Ханна не позволит ему так себя вести. После случившегося спора, откровений и обидных слов она была полна решимости доказать, что их отношения могут выдержать многое, что Фокс способен преодолеть инерцию своего прошлого и стать частью новой, здоровой реальности. Он поймет, что Ханна к нему неравнодушна, что она его уважает и, глядя глаза в глаза, не испытывает смятения. Она обязательно докажет… Собственно, этим Ханна и занималась со дня появления в Уэстпорте. Допустим, подсознательно, но уж теперь с пути она не свернет. Ей хотелось надеяться, что Фокс после ее отъезда обретет веру в себя и открывающиеся перед ним возможности.
Взгляд Ханны упал на кровать, где лежала папка с текстами матросских песен.
Завтра она вступит в схватку, и это будет не просто лобовая атака.
Глава 19
Фокс замер у плиты, не спуская глаз с двери гостевой комнаты. Каждая клеточка тела вибрировала от напряжения. Какой он увидит Ханну? Или, точнее, в какую игру она планирует сыграть?
Ночью он почти не спал: все воспроизводил в памяти их поездку от церкви до дома. Вспоминал каждое слово Ханны. Кстати, что значил этот поцелуй перед дверью? И правда – что, черт возьми, задумала Веснушка? Ведь Фокс сказал ей четко и ясно: никакого секса между ними не будет. Пусть обрабатывает дальше своего замечательного режиссера. С Фоксом они останутся друзьями и не более того.
Почему сейчас каждое из этих заявлений казалось всего лишь пустым звуком?
Впрочем, Фокс догадывался почему. Через несколько минут Ханна выйдет из спальни, поцелует его, и он не устоит: упадет на колени и расплачется от благодарности.
Веснушка просто морочит ему голову. Надо скинуть с себя этот морок, и немедленно.
Разумно?
Фокс машинально переворачивал блинчики на горячей сковородке, а в голове теснились непростительные слова, сказанные вчера вечером.
Радуйся, что я тебя не трахнул, иначе ты стала бы для меня просто очередной телкой!
Господи, да как его земля носит после такой гнусной лжи…
Хотя, пожалуй, он как раз заслужил ту участь, что ему предстояла – жить и мучиться. Стоило лишь вспомнить боль в глазах Ханны. Какой же он все-таки подонок… Как посмел? Как решился вылить смертоносный яд на девушку, которая желала ему добра?
Фокс долго пытался забыть уничижительную мину Мелинды, когда услышал от нее, лежащей в постели с лучшим другом, что он – не более чем любовник на час, инструмент для легкого развлечения. Тогда он и поклялся себе впредь не попадать в подобные ситуации. А вчера представил себе, что Ханна когда-нибудь посмотрит на него взглядом Мелинды. Проще сразу воткнуть в сердце нож. Предательство подружки из колледжа покажется невинным пустяком, если Ханна в нем разочаруется или, не дай бог, его бросит. Так что боишься – бей первым. Скажи гадость, которая ее оттолкнет, а его защитит…
Боже, он ведь смертельно обидел Веснушку.
Видел, как ей больно.
С другой стороны… она его поцеловала. Значит, простила?
И что же теперь?
Кого он сегодня увидит? Лучшую в мире девушку? Девушку, составившую коварный план? Ведь тот поцелуй у двери, от которого плоть Фокса восстала, словно каменный кол, случился не просто так. Когда девушка дарит мужчине глубокий поцелуй, это что-то да значит. Решимость Ханны его пугала.
Пугала – и в то же время дразнила, пробуждала надежду. Опасную, глупую, которая заставляла задаваться вопросом: «А что, если?»
Что, если Фокс просто закроет глаза на недостаток уважения команды? Что, если он все же возьмет на себя ответственность, которой так тщательно избегал?
Человек, считающий себя достойным Ханны, должен брать на себя ответственность. Только это относится не к нему. К кому угодно, только не к нему. Такой человек не может иметь безликую, лишенную элементарного комфорта квартиру. Такой человек обязан желать карьерного роста. Например, стремиться вырасти от сменного шкипера до капитана.
К нему все это никакого отношения не имеет.
Фокс твердо кивнул и перевернул блинчик на сковороде. Глянул на дверь гостевой спальни. Глупо скучать по человеку, с которым ты расстался только вчера вечером. Завтра на пять суток он уходит в море. Если уж ему хватило одной ночи, чтобы затосковать по Ханне, сто двадцать часов в рейсе будут положительно невыносимы. Пожалуй, надо прямо сейчас потренироваться обуздывать свои чувства.
Ты не соскучился…
Он прислушался к своему сердцу.
Не сработало…
– Ханна! – крикнул Фокс и сам удивился – так неестественно звучал его голос. – Завтрак готов!
– Иду, секундочку!
Великолепно… Значит, они будут делать вид, что вчера вечером ничего особенного не случилось. Будут вести себя так, словно Фокс не приоткрыл перед Ханной душу, которую много лет держал на замке. Как будто он не рассказал о якобы добродушных насмешках экипажа. А целоваться они и до того целовались. Переживут.