— Конечно нет, Марк! Как ты можешь?..
— Он же одевается!
— Нет, ты не понял… Дерек промочил ноги, и я заставила его снять обувь и положила на батарею, чтобы высушить.
— Не смей мне лгать! — крикнул Тэлворт. Лицо стало жестоким. — Ты что, считаешь меня идиотом? Он только что встал с постели. Впрочем, как и ты!
Девушка дрожала.
— Дерек! Скажи ему правду! — простонала она.
Дерек начал застегивать куртку.
— Правду? Ты уверена, что он хочет выслушать правду? — нагло поинтересовался Мейвор, и ей стало плохо.
— Дерек, ради бога!
— Прости, Эвелин, но я тебя предупреждал. — Он пожал плечами.
— О чем ты меня предупреждал? — Эвелин была обескуражена. — Значит, это ты передал факты в газету?
Молодой человек довольно ухмыльнулся. Тэлворт медленно снял перчатки, сунул их в карман и швырнул пальто на кресло.
Эвелин умоляюще смотрела на приятеля.
— Почему ты это сделал? Дерек, ты же знаешь, я ничего не рассказывала о Марке… Кто это сделал? Скажи, кто тебе все сказал. Скажи, что это была не я! — Эвелин была близка к истерике.
— Это не она сказала мне, — нехотя процедил Дерек, но наглая улыбка говорила об обратном.
— Не смей насмехаться надо мной, маленький ублюдок! — Тэлворт сильно ударил Мейвора, и тот стукнулся головой о балясину. Из раны на голове начала сочиться кровь.
Дерек схватил трость Тимоти со стойки у двери.
— Только тронь меня, и я разобью тебе голову! — грозил он, размазывая кровь по лицу.
Тэлворт без труда вырвал трость и швырнул в сторону. Дуэлянт перетрусил и ринулся на улицу. Тэлворт бросился за ним.
— Не трогай его, Марк! — молила Эвелин, пытаясь втащить в дом. Она помешала преследователю довести начатое дело до конца, и Дерек смог беспрепятственно добраться до машины.
Тяжело дыша, Марк остановился в дверях и смотрел, как соперник уезжает под проливным дождем. Дерек издевательски посигналил, подмигнул бывшему шефу фарами и растворился в пелене дождя.
Тэлворт захлопнул дверь и мрачно посмотрел на Эвелин.
— Ты — предательница, маленькая ветреная шлюшка!
Вот теперь Эвелин испугалась насмерть. Она попятилась.
— Милый, я ничего не сделала… Не рассказывала Дереку о твоем детстве. Клянусь тебе! Не знаю, как он все узнал. Я никому ничего не говорила. Даже дедушке!
Марк смотрел на нее с отвращением.
— Бога ради, прекрати лгать! Меня тошнит от этого. Твой любовник хоть имел смелость признать то, что сделал!
Эвелин становилось все страшнее, но она старалась сохранять видимость спокойствия.
— Он не мой любовник! Как ты можешь так думать?..
— Еще верю пока глазам, — сказал Тэлворт грубо. — Когда я пришел, у тебя был виноватый вид. Никому на свете, кроме тебя, я не рассказывал о моем детстве. Значит, этот мерзавец мог все узнать только от тебя. Ты все рассказала, лежа с ним в постели, не так ли? Пока он занимался с тобой сексом?
— Нет, Марк! Поверь…
— Сколько раз он… с тобой?
Эвелин передернуло от тона и подбора выражений.
— Клянусь, я никогда не была с ним в постели!
— Ну и как? Он лучше, чем я? Во всяком случае моложе меня и, значит, дольше может удовлетворять твою похоть. Не могу сказать, что меня не предупреждали: он же мне и говорил, что раньше или позже, но ты к нему вернешься.
Эвелин попыталась обнять ревнивца и заглянуть в злое, обиженное лицо.
— Милый, пожалуйста, перестань. Я люблю тебя. Я никогда ни с кем не была близка! — терпеливо и ласково убеждала она.
Марк смотрел на нее, и в глазах вспыхнул нехороший огонек.
— Бог мой, каждый раз, когда смотрю на тебя, не могу этому поверить! Такое чудесное личико, чистые глазки — сама невинность. Неужели все это может принадлежать лгунье? Не желаю этому верить — вот что забавно! Может, в этом виновато мое детство… Из-за ужасающей бедности и полного отсутствия надежды люди на моей родине успокаивают себя верой в то, что Мадонна защитит их. Ее образы на каждом углу, в каждой лачуге, повсюду. Я воспринимал тебя, как Мадонну! Чистую, любящую и добрую. Как я мог быть таким идиотом?! Был ли я первым у тебя? В ту ночь, когда мы в первый раз спали вместе… Ты меня убедила в своей невинности, но сейчас я сомневаюсь — может, это все подстроено? Ты наверняка спала с Мейвором! А может, и не только с ним?!
— Нет, милый! Почему ты мне не веришь? Я ничего не рассказывала Дереку и никогда не спала с ним. Ты должен мне поверить! Я тебя люблю и никогда не причиню зла!
Марк провел пальцем по ее дрожащим губам.
— Не могу даже подумать о том, что он может тебя коснуться.
— Я ему этого не позволю!
— Твои губы сводят меня с ума… — застонал Марк. Потом наклонился и начал целовать ее. Натиск оказался столь сильным, что губы Эвелин буквально вдавились в зубы, но она боялась пошевелиться.
Эвелин решила, что разумнее подчиниться, если удастся — соблазнить Марка и отдаться ему, чтобы успокоить.
Он распахнул халат, и рука скользнула под ночную сорочку. Когда он коснулся сосков, они мгновенно затвердели, и тело подалось навстречу ласке. Эвелин настолько возбудил адреналин страха, что одного прикосновения оказалось достаточно, чтобы ею овладело страстное желание.
Водя рукой по груди, он начал целовать шею и вдруг укусил. Эвелин застонала, откинув голову. Марк резким движением задрал ночную рубашку, и тело девушки обнажилось до самых грудей. Он наклонил голову и начал жадно водить ртом по призывно торчащим соскам. Эвелин почувствовала, как сильная рука раздвигает ноги.
Закрыв глаза, она дрожала и хрипло стонала.
— Видишь? Даже сейчас я хочу тебя, — бормотал Марк. — Ты меня не останавливаешь — тоже меня хочешь. Провела ночь с этим ублюдком, но готова повторить все со мной, правда? Может, займемся этим прямо здесь, на полу?
Марк опрокинул девушку навзничь и придавил своей тяжестью.
Эвелин открыла глаза. Она побледнела и стала вырываться. Бесцеремонность любимого убила желание.
— Марк, ты меня пугаешь!
Он сжал ладонями ее лицо.
— Ты знаешь о людях, живших в Америке до того, как пришли испанцы? Это индейцы. Они поклонялись солнцу и приносили ему жертвы — вырывали сердца у живых людей. Вот что ты сделала со мной — вырвала у меня сердце. Как я могу теперь жить?
Эвелин взмолилась:
— Пожалуйста, отпусти меня, ты причиняешь мне боль! Отпусти, пожалуйста!
— Отпустить? — повторил мучитель, скривив губы. — К нему! Нет, дорогая, я тебя никуда не отпущу. Я тебя лучше убью, но ты не достанешься другому.
Руки Тэлворта метнулись к ее горлу так молниеносно, что она не успела заметить движения, пока они не сомкнулись на шее. Твердые пальцы давили сильно, и Эвелин начала задыхаться.
Она попыталась судорожно вдохнуть и крикнуть, но не смогла. Хватка была железной, в глазах Тэлворта застыло беспощадное выражение. Эвелин тщетно пыталась набрать воздух в легкие и дрожала как лист, поняв, что ее ждет.
Он пытается ее убить!
Теряя сознание, она попыталась ослабить железный обруч, сдавивший горло, и, видимо, это прикосновение привело Тэлворта в чувство.
— Боже! — Марк отпустил ее. Взгляд принял осмысленное выражение, лицо побелело от ужаса. Тэлворт поднялся и помог встать девушке, обняв за плечи, так как ее шатало. Эвелин начала кашлять, держась рукой за израненное саднящее горло.
Эвелин дрожала и горько плакала, у нее не было сил стоять, и она опустилась на ступеньки, прикрывая руками лицо.
— Прости меня, дорогая, — бормотал Тэлворт. — Боже, прости меня! Я сошел с ума — у меня осталось только одно желание — убить тебя… И я чуть не сделал это. Господь вовремя остановил меня. Я даже не знаю, как просить прощения…
Возобладал разум, и Марк подчинился заповеди Священного Писания. Не убий! Хотя это совершенно не означало, что он до сих пор ее любит!
Горло сильно распухло, и стало трудно глотать. Боль казалась просто невыносимой. Эвелин провела ладонью по влажным щекам. Абсолютно ясно, что следует сделать. Она взглянула на руку, на таинственную глубину изумруда, на веселое сияние бриллиантов. Потом медленно сняла кольцо и протянула его Тэлворту.
Он непонимающе смотрел на нее. Казалось, что с его лица смыты все краски жизни.
— Возьми кольцо, — прохрипела Эвелин. Ее лицо стало мокрым от слез.
Тэлворт вынул платок и подал ей.
— Вытри слезы.
Если бы не обстоятельства, забавно было слышать этот заботливый, почти отцовский голос, но сейчас он причинял лишнюю боль.
Эвелин молча взяла платок, вытерла лицо. Это нехитрое, обыденное действо немного помогло восстановить равновесие. Каждое глотательное движение отдавалось острой болью, но разговаривать оказалось особенно трудно. Тем не менее, собрав волю в кулак, она прошептала:
— Я не смогу выйти замуж за человека, который мне не верит. Ты должен забрать свое кольцо.
— Что я стану с ним делать? Оставь его себе, отдай на благотворительные нужды, делай с ним, что хочешь. — Он надел пальто. — Прощай, Эвелин.
Когда Марк открыл дверь, девушка в отчаянии воскликнула:
— Я никому не рассказывала о Колумбии! И никогда не спала с Дереком! — Желание оправдаться пересилило гордость.
Тэлворт обернулся, лицо его было каменным. Эвелин не могла остановиться:
— Я тебе никогда не лгала!
Тень сомнения и неуверенности пробежала по его лицу, но в этот момент на улице что-то вспыхнуло, как зарница.
Тэлворт выругался по-испански, английский вариант звучал гораздо лаконичнее:
— Будь они прокляты!
— Что это такое? — закричала Эвелин, когда зарница мелькнула еще раз.
Марк в сердцах захлопнул дверь. Девушка услышала, как на улице повторяли их имена.
Кто-то забарабанил в дверь и попытался заглянуть в дом через щелочку ящика для писем.
Тэлворт схватил Эвелин за плечи и втолкнул на кухню.
— У вас есть черный ход?
— Да, через гараж. Что там происходит? Кто эти люди?
— Твои друзья — газетчики, — горько сказал Марк. — Им всегда мало! Ты сумела привлечь их внимание, но будешь страдать от излишней назойливости. Эта стая не уйдет, пока не получит еще один лакомый кусок для печати, а завтра им понадобится еще. Гиены, питающиеся костями и плотью живых