— О нет. Я хочу, чтобы на этот раз ты осталась со мной.
— Я с тобой. Мои легкие в порядке, видишь? — Хлоя сделала по возможности глубокий вдох и выдох.
— Хорошо. Сохраняй дыхание, — приказал он. — А я сделаю остальное.
Сойер опять поднял ее, позволив опуститься на член, и Хлоя почувствовала несказанное удовольствие, когда он скользнул внутрь.
— Твой ход. — Голос у него был хриплым и слегка дрожал.
Ее ход. Она всегда стремилась к результату, пока не слишком поздно, и не могла. Сойер уже доказал, что ей не стоит торопиться. Поэтому Хлоя впервые установила медленный темп, позволяя себе тонуть в глубине его глаз, когда двигалась на нем, ощущая каждую эмоцию.
Любовь или вожделение?
Трудно сказать. Но как хорошо, что их страсть взаимна. Грудь Сойера быстро поднималась и опускалась, словно он только закончил бег. И это она заставляет его тяжело дышать. Внезапно ее накрыл с головой наступивший оргазм. Хлоя услышала свой крик, а затем ответный стон Сойера, присоединившегося к ней.
Когда Хлоя открыла глаза, то, к своему удивлению, все еще лежала на нем.
— Ты в порядке? — спросил он потрясающе сексуальным голосом.
Поскольку речь к ней пока не вернулась, она кивнула, и Сойер поднял ее голову, чтобы заглянуть в лицо.
— Уверена?
— Да, — каркнула Хлоя.
— Отлично. Тогда, может, ослабишь хватку?
До нее дошло, что речь идет не только о ее руках и ногах, продолжавших сжимать его. Она впилась ногтями ему в спину.
— О, прости! — Она хотела сесть, но Сойер удержал ее.
— Только ногти. Остальное пусть останется.
Хлоя снова расслабилась, точнее — погрузилась в небытие. Она понятия не имела, сколько прошло времени. А когда всплыла на поверхность, Сойер лежал рядом, гладя ее по спине, ягодицам, бедрам.
Любовь или вожделение? Если б она спросила его, нашелся бы у него ответ? Вряд ли. Да она и не хотела знать. Это не тот вопрос, который требовал сейчас ответа. Лучше без слов принимать их необычную смесь разочарования, страсти, любви, сомнений… и наслаждаться ею.
Так долго, насколько этого хватит.
Хлоя подняла голову, чтобы посмотреть на него. Глаза закрыты, тело расслаблено, напряжение исчезло с лица. Почувствовав ее взгляд, Сойер открыл глаза.
— Как хорошо быть достойным ингалятора.
Хлоя улыбнулась.
— Я даже ни разу им не воспользовалась.
— Я заметил.
— У меня был оргазм, и это ничего мне не стоило, — радостно сообщила она.
— Я регулировал движение. — Сойер насмешливо покачал головой. — Ты даже не получила штраф за превышение скорости.
— Да. Ни приступа астмы. Ни реанимации, — прошептала она.
Ничего, что бы останавливало их…
Явно подумав о том же, Сойер положил ее на спину и прижал к матрасу с выражением безнравственного, но заманчивого намерения. Он был твердым, и Хлоя вздрогнула от предвкушения.
— Опять, Сойер?
— О да. — Он поцеловал ей грудь. — А потом снова.
Глава 20
Вы имеете право хранить молчание. Ибо все сказанное вами может быть неверно истолковано и использовано против вас.
Хлоя выскользнула из постели и начала собирать с пола разбросанные вещи. Приподнявшись на локте, Сойер любовался ею: волосы растрепаны, глаза сонные, — она походила сейчас на; ленивую, сытую дикую кошку.
— Пора возвращаться, — говорила она ему, разрываясь между желанием снова лечь и необходимостью выполнить свои обязанности. — Джекс сегодня работает в спа-салоне. А я должна еще отвезти Лансу еду и грудное растирание. Если Рене там, я научу ее, как это делать. О, и у нас гостья. Сбежавшая невеста. Я обещала сегодня уход за телом, чтобы ее взбодрить. Кроме того, я делаю массаж лица в «Четырех сезонах».
Когда она подняла бра и трусики, Сойер вскочил с постели.
— О нет, — засмеялась она. — Я же сказала тебе, что сегодня занята. Стой!
— «Стой»?
— Да.
Нелепо было думать, что она могла бы им командовать, за исключением власти, которую он дал ей в постели. От этой мысли соски у нее тут же затвердели.
Чувствуя капитуляцию, он собрался обнять ее, но Хлоя увернулась.
— Я не знаю, что это. Но для пары антиподов вроде нас мы прекрасно уживаемся в постели, — с неуверенным смехом произнесла она, поднимая с пола юбку.
— Мы не такие уж разные, — ответил Сойер.
Она увидела, что он абсолютно серьезен. К тому же успел надеть джинсы, хотя еще не застегнул.
— О’кей, возможно, мы оба… в некотором роде одиночки, — признала она.
— Полагаю, тебе нравится так думать. Что ты сама по себе.
— Да, я сама по себе.
— А твои сестры что, мясное рагу?
— Н-е-ет, — протянула она. — Я имею в виду, что была такой до недавнего времени. Иногда я забываю, что они у меня есть.
— Не только они. Теперь еще Джекс и Форд.
— Конечно. — Хлоя искала обувь и пыталась не заметить, что Сойер не включил себя.
— А также жители Лаки-Харбор, которые заботятся о тебе. Ланс и Такер. Эми, Люсиль.
Она кивнула, сдерживая… что? Растущую обиду. Что было смехотворно. Он ведь ничем ей не обязан.
— Хорошо. Я не одинока. — Хлоя сунула ноги в туфли, затем повернулась к нему. — А ты думаешь, мне нравится быть мученицей?
— Нет. Я думаю, что не верю в одиночество, как и ты.
Пора уходить. Приступа астмы не случилось, даже когда он погружался в нее, а теперь она чувствовала его симптомы.
— Ты собираешься исключить меня из твоего списка? — тихо спросил Сойер.
— А ты хочешь в нем быть?
Голос не дрогнул. Очень хорошо. Потому что Хлоя чувствовала себя маленькой, слабой и не была уверена, сможет ли взглянуть на него. Проклятие, когда только успела стать трусливой?
Нет, она просто реалист.
— И я забочусь о тебе, — сказал он.
Хлоя наконец повернулась и задала свой вопрос:
— Что здесь произошло, Сойер?
Вздохнув, он покачал головой:
— Я не знаю.
По крайней мере он честен.
— Я должна знать.
— Правда? — Ни веселья на лице, ни насмешки в голосе.
Закусив нижнюю губу, Хлоя боролась с собой. Одна ее часть хотела знать, что он к ней чувствует, смущен ли он, как и она, случившимся между ними. Стала ли она чем-то большим для него, чем приятное времяпрепровождение.
Однако другая ее часть, упрямая и циничная, отказывалась спрашивать. Тогда пришлось бы раскрыться перед ним, а она этого не делала. Никогда.
— Хлоя, ты даже сестрам не можешь сказать, что к ним чувствуешь. И если б я сказал тебе о своих чувствах, ты…
— Конечно, умерла бы от приступа астмы? — Она прижала к груди ладонь. — Проклятие.
— Дыши, — приказал Сойер, сделав к ней шаг, и остановился, когда она подняла руку — Ты должна сохранять дыхание.
Боже. Воздух со свистом вырвался из легких, и Хлоя не знала, то ли это облегчение, то ли отчаяние.
— Теперь ингалятор, — последовал очередной приказ.
Она сделала впрыск, потом еще.
— Это паника, — заключил Сойер. — Не астма.
— Я знаю! Я работаю над этим! И, к твоему сведению, забочусь о сестрах. — Он поднял бровь. — Да, я обыкновенная, заурядная женщина, которая то и дело пристает к местному шерифу.
Сойер коротко засмеялся.
— Хлоя, ты красивая, чертовски умная и заставляешь меня терять разум. Но ты не была и никогда не будешь заурядной.
— Эй, — сказала она, не упустив из виду, что он не опроверг ее замечание насчет «пристает». — Я могу быть заурядной, если захочу.
— Это вряд ли. — Сойер наклонился, чтобы посмотреть ей в глаза. — И ты нравишься мне такой, какая есть.
Мило, но сомнительно.
— Знаешь, я бы не возражала быть немного заурядной.
— Почему?
— Потому что… — Хлоя замолчала и потерла грудь, чувствуя там не проходящую тяжесть от его сочувственного взгляда, и отвернулась, чтобы не смотреть на него. — Это не важно. Просто не обращай внимания.
— Хлоя, — позвал он, когда она пошла к двери.
— Что?
— Заурядность надоедает. — Догнав ее, Сойер достал у нее из кармана ингалятор, встряхнул и передал ей. — Ты когда-нибудь думала, что твою астму может вызывать эмоциональная, а не физическая реакция?
— Такая мысль приходила мне в голову. Но сейчас это не имеет значения. Мы просто… болтаем.
Какая же она неблагодарная. Ради нее Сойер взял на себя труд изучить астму, и если наблюдение значит больше, чем разговор, тогда он попал в цель. Хлоя открыла рот, надеясь сказать нечто выдающееся, но сумела выдавить лишь «пока» и сбежала.
Даже после утреннего кофе Сойер все еще думал о взгляде Хлои, когда она покидала его спальню, о взгляде, говорившем о том, что он в чем-то разочаровал ее.
Да, он умел разочаровывать людей, однако Хлоя поняла его. Она выглядела смущенной и ранимой, что застало его врасплох. Он чувствовал то же самое. Господи, они были настоящей парой.
Но работа не то место, чтобы думать об этом. Его первым, не таким уж большим сюрпризом дня было сообщение, что Митч арестован за продажу наркотиков. Он уже пошел на сделку с полицией, назвав своего поставщика.
Тодд.
По его утверждению, Тодд работал на одного из заправил наркобизнеса. Правда, в отличие от Митча Тодд был достаточно ловок, чтобы избавиться от него. Сначала они были равноправными партнерами, однако потом Митч стал больше заботиться о собственном потреблении наркотиков, чем о продаже для их шефа. И Тодд, опасаясь потерять кормушку, вытеснил Митча из дела. Теперь Митч был достаточно напуган, чтобы показать на него пальцем.
Но Тодд лишь посредник крупного наркоторговца, которого агенты Управления по борьбе с наркотиками уже пытались загнать в угол. Сейчас они хотели использовать Тодда, чтобы он привел их к нему.
Сойер не мог сказать, что удивлен, это вызвало у него раздражение. Особенно когда подъехал к дому Тодда, чтобы еще раз попытаться вразумить его.
— Боже, — простонал Тодд. — И что тебе надо?
— Мы должны поговорить, — ответил Сойер, выходя из машины.