Миловидная блондинка уселась на другом конце скамейки, достала маленькую красную записную книжку и начала что — то писать в ней. Вскоре она взглянула на свои наручные часики. Затем вздрогнула и посмотрела в его сторону.
Со всей страстью он вернул этот взгляд, заметив россыпь золотистых веснушек, пару глаз голубоватого оттенка и небольшой рот, напоминавший по цвету листья сумаха, тронутые первым сильным морозом.
На дорожке появилась высокая брюнетка в облегающем красном платье. Роджер даже едва заметил ее. Когда она была как раз напротив скамейки, один из ее заостренных каблучков провалился в трещину на дорожке и заставил ее неожиданно остановиться. Она высвободила ногу из туфли и присела, выдернув туфлю руками. Затем надела ее, бросила в его сторону взгляд, полный пренебрежения, и продолжила свой путь.
Миловидная блондинка вновь уставилась в записную книжку. Но вскоре опять взглянула на него. Сердце у Роджера три раза подряд подскочило и сделало антраша.
— Как бы вы напиксали слово «супружество»? — спросила она.
Дополнительный стимул
Этот магазин электротоваров был одним из многих, что выросли в городе и вокруг него будто за одну ночь. В витрине было выставлено с полдюжины телевизоров, с указанием чрезвычайно низких цен, а во всю ширину витрины красовалась хвастливая реклама: «МЫ ПОЧТИ ДАРИМ ИХ ВАМ!».
— Вот то самое место, что мы так долго искали, — сказала Дженис и потянула Генри через входную дверь вглубь магазина.
Не прошли они и двух шагов, как им пришлось остановиться. Прямо перед ними стояла огромная и ослепительно поблескивавшая стойка с экраном в двадцать четыре дюйма, и если бы вы занимались поисками телевизора, то никак не могли бы пройти мимо, как голодная мышь не может проскочить мимо новой мышеловки с наживкой из любимого сыра.
— Нам такой никогда не купить, — сказал Генри.
— Но, дорогой, ведь мы можем позволить себе посмотреть его, верно?
Так они и сделали. Они рассмотрели полированный красного дерева корпус и хитроумно сделанные маленькие двойные дверцы, которые можно закрыть, когда не смотришь передачи; посмотрели на экран, где шла текущая программа; прочитали и название фирмы у нижней кромки экрана… «Ваал»…
— Должно быть, новая модель, — заметил Генри. — Никогда не слышал о таком раньше.
— Но это не значит, что он недостаточно хорош, — сказала Дженис.
…осмотрели и множество хромированных ручек со шкалами, расположенными под названием фирмы, и маленькое круглое окошечко, как раз под центральной шкалой…
— А это для чего? — спросила Дженис, указывая на него.
Генри наклонился вперед.
— Ручка со шкалой указывает на «попкорн», но этого не может быть.
— О, как раз может! — произнес позади них кто — то.
Обернувшись, они увидели невысокого неприметного мужчину с карими глазами, в коричневом костюме в тонкую полоску, а волосы его были уложены треугольником, два угла которого выступали надо лбом.
— Вы работаете здесь? — спросил его Генри.
Коротышка поклонился.
— Я мистер Кралл, а это мое заведение… А вы любите попкорн, сэр?
Генри кивнул.
— Время от времени.
— А вы, мадам?
— О да, — сказала Дженис. — Очень!
— Позвольте мне продемонстрировать вам.
Мистер Кралл прошел вперед и повернул на пол — оборота центральную ручку. Тут же засветилось маленькое окошко, являя встроенную внутрь блестящую маленькую сковородку, снабженную ручкой и несколькими, размером с наперсток, алюминиевыми стаканчиками, подвешенными над ней. Пока Генри и Дженис наблюдали, один из стаканчиков перевернулся, вылил на сковородку расплавленное масло; почти тут же другой, будто подражая ему, высвободил крошечный водопад золотистых кукурузных зерен.
Можно было услышать даже негромкий хруст, или, точнее, можно было услышать треск лопающегося кукурузного зерна — так тихо было в комнате; минуту спустя и Генри, и Дженис, и мистер Кралл снова услышали такой треск. Затем другой, затем следующий, и очень скоро комната наполнилась, будто в метаморфозе, пулеметными очередями от лопающихся кукурузных зерен. Оконце напоминало теперь одно из тех стеклянных пресс — папье, которое вы поднимаете и переворачиваете, а в нем начинает падать снег, только здесь был не снег, здесь был попкорн, самый белый, самый настоящий, самый воздушный попкорн, который когда — либо доводилось видеть Генри и Дженис.
— Ну и ну, можно ли было представить что — либо подобное! — задыхаясь проговорила Дженис.
Мистер Кралл предостерегающе поднял руку. Был самый ответственный момент. Попкорн медленно спадал в белую подрагивающую горку. Мистер Кралл повернул ручку на оставшуюся половину ее хода, и сковородка перевернулась. Тут же, под самым окошком, начала открываться небольшая потайная дверца, замигал слабый красный свет и зазвенел звонок; при этом, размещенная в обнаружившейся там особой потайной камере, появилась круглая массивная до краев наполненная попкорном чашка, на фарфоровых боках которой были нарисованы радостно порхающие синие птицы.
Генри был потрясен.
— Да, мы обязательно подумаем насчет этого приобретения.
— Как это в высшей степени очаровательно! — сказала Дженис.
— И к тому же, это отличный попкорн, — заметил мистер Кралл.
Он наклонился и вынул чашку, при этом слабый красный свет погас и замолчал звонок.
— Хотите попробовать?
Генри и Дженис взяли понемногу, затем то же самое сделал и мистер Кралл. Наступила задумчивая пауза, пока каждый жевал. Но вскоре она была нарушена.
— Да, это восхитительно! — проговорила Дженис.
— Необычайно, — заметил Генри.
Мистер Кралл улыбался.
— Мы выращиваем свое собственное зерно. Никакое другое не устраивает «Ваал Интерпрайсис»… А теперь, если позволите, я был бы рад продемонстрировать вам и другие наши достижения, воплощенные в этой модели.
— Я, право, не знаю, — заговорил Генри. — Видите ли…
— Ах, не мешай ему! — прервала его Дженис. — Ведь не будет никакого вреда, если мы посмотрим, даже будучи не в состоянии купить такую дорогую модель.
Большей поддержки для мистера Кралла и не требовалось. Он начал с рассказа о самом корпусе, подчеркивая в своем рассказе, где именно было спилено дерево, как оно было просушено, обработано, как были сделаны все необходимые детали, как они были отполированы и собраны воедино; затем он перешел к массе технических подробностей относительно кинескопа, встроенной антенны, высококачественного динамика…
И как — то вдруг Генри осознал, что бумага, каким — то странным образом оказавшаяся в его левой руке, была ничем иным, как контрактом, а предмет, который так же незаметно обосновался в его правой — шариковой ручкой.
— Минутку! Я не могу позволить себе нечто, подобное этому. Мы зашли только лишь посмотреть…
— А откуда вы знаете, что не можете себе позволить этого? — весьма рассудительно спросил мистер Кралл. — Ведь пока я еще даже не называл его цену.
— Тогда и не утруждайте себя, сообщая нам о ней. Она наверняка слишком высока.
— Вы можете посчитать ее слишком высокой, но в следующий момент можете изменить мнение. Ведь это до некоторой степени относительная величина. Но даже если вы все — таки найдете ее слишком высокой, я уверен, что условия окажутся весьма приемлемыми.
— Хорошо, — сказал Генри. — Каковы же эти условия?
Мистер Кралл улыбнулся и потер ладони рук.
— Во — первых, — сказал он, — телевизор имеет пожизненную гарантию. Во — вторых, вам обеспечено пожизненное снабжение попкорном. В — третьих, вам ничего не придется платить наличными. В — четвертых, вам не придется выплачивать ни еженедельных, ни месячных, ни квартальных или ежегодных взносов…
— Так вы дарите его нам? — В ореховых глазах Дженис застыло недоверие.
— Ну, не совсем так. Платить за него вы должны при одном условии.
— Условии? — заинтересовался Генри.
— При условии, что у вас появляется определенная сумма денег.
— Какая именно?
— Миллион долларов, — сказал мистер Кралл.
Дженис слегка качнулась. Генри глубоко вздохнул и сделал медленный выдох.
— И цена?
— Да что же вы, сэр? Несомненно, теперь вы знаете цену. Как несомненно и то, что теперь вы знаете, кто я такой.
Некоторое время Генри и Дженис стояли как окаменевшие. Выступы треугольника волос надо лбом мистера Кралла, казалось, стали еще более заметными, чем обычно, а его улыбка приняла издевательский оттенок. Впервые, и с каким — то потрясением, Генри осознал, что и уши его были заострены.
Наконец, он оторвал свой язык от неба.
— Нет, вы не тот, вы не можете быть…
— Мистером Ваалом? Конечно, нет! Я всего лишь один из его представителей… хотя на сей раз более подходящим было бы сказать «торговых агентов».
Последовала долгая пауза. Затем Генри нарушил ее:
— Обе… обе наши души? — спросил Генри.
— Естественно, — ответил мистер Кралл. — Сроки достаточно большие, чтобы гарантировать все это вместе, не правда ли?.. Ну, что скажете, сэр? Договорились?
Генри начал пятиться в дверной проем. Дженис попятилась вслед за ним, хотя и не с такой готовностью.
Мистер Кралл пожал плечами и философски заметил:
— Что ж, увидимся позже.
Генри в сопровождении Дженис вошел в их квартиру и закрыл дверь.
— Я не могу поверить в это, — проговорил он. — Этого не могло произойти!
— Но это действительно произошло, — сказала Дженис. — Я все еще могу ощущать вкус этого попкорна. Ты просто не хочешь верить в это, вот и все. Ты боишься в это поверить.
— Может быть, ты и права…
Дженис приготовила ужин, а после они уселись в гостиной и смотрели «Автоматный огонь», «Кровную месть», «Разделайся с ними, Хеннеси» и новости по старенькому, многое повидавшему телевизору, который купили два года назад, когда поженились, на время, пока не выйдут из затруднений и не смогут позволить себе более хороший. После новостей Дженис приготовила на кухне попкорн, а Генри открыл две бутылки пива.